Экономика данного мира тоже не привычна, то, что было мерилом ценностей в прошлой жизни, осталось в ней же. Деньги и золото не имеют тут никакой ценности, тут цениться всё что помогает развить собственную силу, оружие помогающее выжить, и спокойствие, которое вообще почти невозможно найти. Валютой является как раз «спораны», «янтарь», «горошины» и «жемчуг» что носят в своём споровом мешке Монстры. Также за услуги и, например еду, можно рассчитаться патронами или оружием. Еду, алкоголь для живчика и одежду можно найти в магазинах, что прилетают с перезагрузкой. Каждый раз полные супермаркеты и бутики. После не большого периода, люди на кластере перерождаются, их жизненные ценности меняются, чаще на простые и понятные. Выжить и есть, есть и выжить. У мертвяков очень большая конкуренция. И то, что лежит на прилавках ювелирных магазинов или содержимое банкоматов, больше не имеет никакой ценности. Либо ешь ты, либо съедят тебя. По таким законам они живут в этом мире.

Вся эта информация была написана в Брошюре, выданной ему сразу по прибытию в Стаб. Стаб от слова стабильный — так принято называть кластеры, которые перегружаются с большим временным периодом в несколько лет, либо вовсе не перегружаются. Брошюру ему вручили, дали поесть и поместили в лазарет на три дня для заживления ран. Сначала не верилось в столь скорое восстановление, но действительно, спустя три дня кости практически срослись, и можно было передвигаться на костылях. Так же, не смотря на заверение, что новичкам помогать принято, уже в первый вечер пришёл человек, и объяснил, что все блага, и лечение необходимо будет отработать. Специалисты его мира востребованы мало, тут предлагают иную работу. Узнав о воинской обязанности, стаже вождения, навыках стрельбы и опыте прошлой жизни было предложено два контракта, один на вождение грузового автомобиля, переделанного под нужды и опасности Улья, второй в отряд рейдеров, занимающихся обеспечением продовольствия. Алви немного подумав решил, что водителем ему будет удобнее. С оружием он дружит, всё–таки два года в пехоте, но стрелять он не очень любит. Да и передвижение на грузовике полезнее для восстановления ноги. Подписав необходимые документы, (вот уж и правда бюрократия — Адово детище, даже в этом чокнутом мире на ней очень много завязано) и получив документ на пребывания в стабе, с печатью и подписями, спустя три дня лежания в лазарете, был переведён в казарменную общагу, с собственной койкой и шкафчиком метр на полтора.

— Дорова, новенький! — протянул ему руку высокий парень, он был крепок, даже, наверное, накачен. С голубыми глазами и чёрными, стриженными, достаточно коротко, волосами. Если ему отпустить немного волосы, вполне сойдёт за мечту пятнадцатилетних девчонок, что в красных трусах и при плаще, спасал людей одного лишь континента в киношедеврах родного мира.

— Привет, — ответил крепким рукопожатием Алви.

— Меня Моцартом зовут. Такое вот прозвище. Немного необычное для данного места, но мне нравится, — с белоснежной улыбкой произнёс Парень.

— Алви. — коротко, с лёгкой улыбкой, тоже ответил Новенький.

Вот ведь заразный, подумал про собеседника Свежий житель Улья. Всего минута его общества, а я уже лыблюсь. Что бы как–то побыстрее закончить разговор, с уже севшим напротив Парнем, Алви спросил: — Вы все тут такие весёлые и довольные жизнью в этом аду?

— Да не, я один идиот на весь Стаб, — с лёгким смешком ответил собеседник — в основном такие как ты тут тусуются, хмурёные и больно важные. Поржать здесь не принято. Но ты даже по местным меркам тёмный, с кем–то был при переходе? Потерял родственника?

— Не твоё дело, Композитор. — расправляя кровать с намерением поспать, и заодно избавится от назойливого Пианиста, сказал Алви.

— Ну это понятно, ты не быкуй, сейчас уйду, но скажу тебе так. Здесь, во–первых, всё возможно, во–вторых, были прецеденты, и я сам тому свидетель. Бывает сюда же закидывает копии людей. Ты не будешь же спорить, что жизнь этом мире, отличается от жизни в твоём! — по–доброму рассказывал Моцарт — Так вот, таких как твой, миров полно. У нас тут понимаешь, мультивселенная. И те, кого ты потерял, возможно живы в другом мире, они отличаются, но при этом очень похожи. Тут даже своего двойника встретить можно. Вероятность мала, примерно, как в десяти тиражах подряд джекпот сорвать, но она есть, повторю — сам свидетель. — закончил собеседник.

— То есть Ксюша, может быть, сейчас жива, просто в другом мире! — заинтересованно спросил Алви.

— То, что в других мирах живут такие же Ксюши — это верняк, сложности в том, чтобы она сюда попала, да и иммунной чтобы была. Тут, как и говорю, разные дела бывают.

— Спасибо, Моцарт. Если не врёшь, то большое спасибо, — ещё раз протянул руку Алви.

— Всегда пожалуйста, коллега, всегда пожалуйста, — ещё раз пожал руку композитор.

— И как я должен это водить? — скептически осматривая грузовой автомобиль, вышедший из мастерских местных умельцев, пробубнил Алви.

— Бережно и аккуратно. — ответил мастер–монтажник Шпуля.

— Дак не видно же ни хрена! — немного удивлённо, с почти погасшей надеждой, продолжил будущий водитель. — Зеркал нет, лобового стекла нет, фронтальных стекол тоже не хватает. Везде решётки. Я что вслепую ехать должен?

— Знал бы ты сколько этот герой намотал по улью, — немного поглаживая решетку радиатора ответил мастер — у нас в Стабе всего две машины с именами. Тебе пипец как повезло, встать в наряд на «Кузю».

— Дак может пускай не мне повезёт, не достоин я. — пытался отговориться от своего «счастья» Алви — Вот же нормальный МАЗ стоит, я как–нибудь на нём, без блата и роскоши, отработаю пару месяцев контракта и всё.

— Сказано тебе на «Кузю» значит на «Кузю». — поставил точку явно немного обиженный мастер.

Три стадии принятия неизбежного позади, испытывая депрессию, смешанную с раздражением, Алви полез в кабину «Кузи». В кабине пахло хлоркой и солярой, как ему объяснили, Мертвяки чуют кровь с больших расстояний, а значит чистота залог не только здоровья, но и долголетия. Однако то, что автомобиль хорошо вымыт означает не то, что позаботились о новом водителе, а то, что вся кабина была в крови предыдущего счастливчика, отбывающего вахту на «Кузе».

«Кузя» по паспорту был 157 ЗИЛом. Правда его принадлежность к заводу Лихачёва было сложно разглядеть.

По всему кузову обшит стальными листами, с бойницами и приваренными шипами. В кузове расположен станковый крупнокалиберный пулемёт Владимирова, без сомнения гордость местного Стаба, этот дедушка никак похищен из прилетевшего с перезагрузкой музея. Больше всего он подходил для обстрела преследующего врага, предпочтительно фашиста…

Кабина также претерпела изменения, вместо лобового стекла приварена решётка. Двери по задумке неизвестного мастера открываются верх, по принципу Ламборджини. Из–за того, что кабина расположена высоко, к дверям приварены цепи, конец которых уходит в нишу за сиденьями, вероятно для того, чтобы была возможность закрыть двери на ходу. На радиатор, за крепления по бокам, приварен экскаваторный ковш. Моторный отсек закрыт дополнительным стальным куполом, который тоже сильно препятствует, итак, урезанному обзору. Крепость на колесах. Тёмно–зелёная краска местами облупилась, обнажая рыжие пятна. На листах брони большое количество царапин. Везде, кроме как на листе стали, прикрывающей двери водителя. Вероятней всего, потому что эта деталь недавно была заменена. Девственно чистая поверхность, если бы не специфическая покраска, для устранения бликов, наверняка сейчас бы он созерцал собственное угрюмое лицо.

Выдвигались небольшой колонной, два лёгких пикапа с ДШК, для отстрела слишком мобильных противников, впереди старенький БТР, следом относительно свежий МАЗ, почти без следов когтей на поверхности, он весь был утыкан шипами, и сразу двумя пулемётами «Корд», направленными по бортам для большого угла обстрела.