«Почему бы и нет? Когда тебе еще представится шанс, стать Крестным отцом?».

С губ сорвался смешок. Плечи слегка расправились, и стало легче дышать. Озорные огоньки таки вспыхнули в глазах, когда шляпа оказалась на голове и слегка сдвинулась на брови.

– «Ты пришел и говоришь: «Дон Корлеоне, мне нужна справедливость». Но ты просишь без уважения, ты не предлагаешь дружбу, ты даже не назвал меня Крестным Отцом3».

Джон сложил на груди руки и насупился, как кот среди сугробов с характерным взглядом.

– Легче, парнишка. А то подумаю, что мало с вас взял.

Комната наполнилась ароматом апельсинов и морскими аккордами. Джон повернулся. На него смотрел мистер Батлер, такой же идеальный, как и все в салоне бутика. Волосы были зачесаны назад и блестели, словно паркет из темного дерева в покоях королевы Англии. Конечно, Джон там никогда не был, но мог предположить, сколько труда было вложено в пол, как и геля в прическу торговца.

– Я просто…

– Репетировал речь? Понимаю, – мужчина поперхнулся смешком. – Девушки будут в восторге.

– Нет-нет. Что вы…

Джон снял шляпу и прижал ее к груди.

– Они любят плохишей. Покажи им все, на что способен.

Мистер Батлер подмигнул, отчего его бровь наклонилась параллельно ухмылке. Джон открыл рот в попытке объясниться, но понял, что чтобы он не сказал, будет использовано против него.

– Мне лучше удалиться.

– Давай. Костюм оплачен и… Подожди. У меня для тебя кое-что есть.

Мужчина взял Джона за руку и всунул в нее маленькую безделушку.

– На удачу, – сказал продавец, когда парень увидел на ладони пластинку.

– Серьезно?

– Это не просто пуговица, – поспешил объяснить мистер Батлер. – Ее лично оторвал от пиджака один везучий малый и вручил ее мне. С тех пор дела бутика пошли в гору, а еще, в тот самый день, я повстречался со своей женой Моникой. Чудесный был день. Словно само солнце расстилало передо мной ковровую дорожку.

– Вы ведь только что это все придумали, верно?

Мужчина показал золотое кольцо на пальце.

– Я не об этом, – буркнул Джон. – Пуговица, приносящая удачу… По-вашему, мне пять лет?

– Неважно, что я об этом думаю. Главное, во что веришь ты.

Мистер Батлер ткнул пальцем в Джона в область сердца. Тот недоверчиво вздернул бровь и хотел спросить, кому же все-таки пуговица принадлежала, но послышался голос Плута. Его интонация при слове «Пошевеливайся» звучала, как раскат грома над полем полевых цветов в ясный полдень. Пришлось извиниться и поспешно покинуть бутик. Джон и не заметил, как рефлекторно сунул подарок в карман пиджака, прежде чем, покинуть салон.

– Удачи! – крикнул вдогонку мистер Батлер.

Котелок чуть не полетел на асфальт, когда парень выскочил из дверей и наткнулся на Плута.

– Ну, наконец-то!

Его рыжие кудри горели на солнце. В глазах искрился азарт. Он подошел к своему скутеру марки Ламбретта. За одну поездку Джон так и не смог привыкнуть к транспортному средству, который больше напоминал новогоднюю елку. Корпус цвета жженого сахара проскальзывал лишь обрывками за обильным слоем оберток от жвачек, как в комнате с постерами у подростка, фанатеющего рок-группой. Сзади развевались на ветру флаги. Но больше всего привлекали внимания зеркала. Их была порядка десяток, торчащие в разные стороны, как иголки на ветке у елки.

– Садись! – скомандовал Плут, протягивая шлем.

Джону ничего не оставалось, как подчиниться. Он держал одной рукой шляпу, а другой – плечо друга, пока дома мелькали перед глазами пестрыми вывесками и витиеватыми буквами. Улица казалась сценой из старого фильма. Стиляги и раритетные машины заполонили дороги и тротуары. Но с них не сыпалась пыль. Свежий воздух наполнял грудь, а буйство ароматов подогревало кровь. Девушки в провокационных мини-юбках и на высоких платформах проходили мимо, сверкая белоснежными улыбками. Жемчужные бусы и модные шляпки. «Хороший вкус – это смерть!», – кричала в то время Мэри Куант. Она была известной вдохновительницей модного переворота и по совместительству дизайнер (если вспомнить уроки истории). В школьные лекции этот период вошел, как мирный андеграунд или «британское вторжение». Молодежь отказалась продолжать свое унылое существование. Снобизм выбросили на помойку, и выходцы из рабочего класса расцвели, будто цветы на солнце. Жизнь била ключом, будто мир утратил серый цвет. Свобода… Ее запах раздувал ноздри. Джон развел руками и закричал. Где-то рядом крик подхватила толпа молодежи в вычурных и модных нарядах, подогнанных строго по фигуре. Вот тот момент, которого Джон так долго ждал. Будто за спиной выросли крылья. Абсолютная беззаботность. Сейчас он ощущал себя частью чего-то большего. Будто вошел в быстрый поток реки и удержался на порогах.

«Я – хозяин жизни! Никаких забот и родительских указов!».

Джон так бы и мчался по дороге, чувствуя между пальцами ветер. Плут подхватил боевой клич. Ему не нужно было объяснять, что он значит. Никто не смотрел на Джона с упреком. Наконец, жизнь обрела смысл, и кандалы рассыпались в пыль. Вдруг Плут свернул с главной дороги и заехал в проулок. Даже грязь и лужи, поднимающиеся маленькими фонтанами из-под колес, не могли испортить впечатления Джона от удачного дня. Скутер замер напротив входа в подвал. Здесь таких транспортных средств была целая стоянка.

– А не страшно вот так их оставлять? – спросил Джон, слезая со скутера и отдавая шлем.

– За ними присмотрит Всевидящее Око.

– Какое еще…

– Кто здесь?!

– Здравствуй, Гарри!

Плут поднял руку, когда из окна на втором этаже выглянуло морщинистое лицо. Словно бульдог, который учуял писк любимой куклы.

– А это ты, Лис! Кто это с тобой?!

Старец прищурился.

– Это Джон. Забыл что ли?! Опять увлекся настойкой из бузины?! – спросил Плут и шепотом добавил: – Не знаю, как он сохранил идеальный слух, но порой у него шарики за ролики заезжают.

– Я все слышу!

– Ой. Извини, Гарри!

– И твой друг какой-то не такой!

– Не могу с этим не согласиться, – Плут толкнул Джона в плечо и указал на дверь. – Идем.

– В подвал?!

– Ты определенно вчера ударился головой. Ничего. Здесь тебя быстро вылечат.

Рыжий подошел ближе и постучал три раза. За дверью послышался шум. Защелка скрипнула, и в образовавшейся дыре показались два глаза с черными веками.

– Пароль.

– Ты ведь меня знаешь. Обойдемся без прелюдий, – шепнул Плут.

– Пароль! – уже громче произнес парень.

– Хорошо-хорошо. Какие мы нервные. Чего он всегда такой нервный? – спросил рыжий у Джона. – Это раздражает. Вот прямо кудри выпрямились из-за негативной ауры витающей в воздухе.

Послышался тяжелый вздох. Джон посмотрел на друга исподлобья.

– Ты что забыл пароль?

– Не исключено. Сейчас-сейчас. «Мозги на стене» – не то. «Жизнь на крючке» – тоже. Ах, да! Вспомнил!

«Марти Библс сунул дуло в рот.

Марти Библс жмет на курок».

Замок щелкнул, и в дверном проеме показался рослый парень с кожей, будто измазанной сажей, а на голове была клетчатая кепи в стиле доктора Ватсона.

– Входите, – произнес он, впуская их внутрь.

– Так бы сразу, – буркнул Плут.

Он первый вошел в тень коридора. Джон надел шляпу и последовал за ним.

– Милый пароль, – заметил он, пытаясь не наступить на пятки друга.

– Это чтобы не забывали, что нужно платить по счетам. Чем выше долг, тем больше шансов стать Марти Библсом.

– Так ты помнил пароль?!

– Еще бы. Люблю злить Чернушку. Нам сюда.

Рыжий ориентировался лучше навигатора, хоть ни одна лампочка не горела. Джон шел наугад и на звук шагов Плута. Коридор свернул влево, и показалась еще одна дверь, над которой горел слабый красный огонек. Плут нажал на ручку, и белое облако поползло к ногам, словно дыхание древнего чудовища. Запах алкоголя и табака ударил в ноздри. Джон замер на пороге, когда оказался в аду, и, что самое главное, ему понравилось то, что он в нем увидел. Карты разных мастей летели на столы, покрытые изумрудными коврами, будто дорогостоящими купюрами. Девушки в коротких платьях кружили вокруг парней с азартом в глазах. Это был иной мир. Полный желания и похоти. Джон видел такое только в фильмах.