Маша продолжала идти рядом, спрятав подбородок в воротник ветровки, держа руки в карманах и глядя себе под ноги. Наступило несколько минут молчания, которое Артем после сказанного выше даже не знал, как нарушить. Тема была не из приятных, Артем представил, как Маша спросит его вдруг, «А разве бывает так, что щемит в груди по-настоящему? Разве это не выдумки?» И он ответит, что теперь он знает, что да. Потом он подумал, что это было бы чересчур, что один раз, еще в институте, он уже спровоцировал девушку на такой вопрос специально, чтобы дать ей понять, что он влюблен в нее и тем самым сильно спугнул ее. «Наверное, она подумала, что у меня не все дома», – в очередной раз подумал Артем, вспомнив про этот инцидент.

«Сейчас я понимаю, что понаблюдай я за той девушкой еще месяц-два, я бы никогда не повернул бы разговор в эту сторону, узнав про нее побольше, но тут-то все совсем не так!»

Артем, вспомнив поговорку про пуд соли, который надо съесть с человеком, чтобы узнать его, начал представлять себе, какие самые худшие женские недостатки могли бы быть у Маши, с которыми он легко смирился бы, если бы мог провести с ней всю жизнь.

Но у него не получилось!

Артем ненавидел маникюр. Но у Маши были короткие, аккуратно подстриженные ногти.

Он не переносил на дух косметику, но не мог себе представить Машу со стрелками и тенями. Маша не пользовалась косметикой. И правильно! Это было не ее! Любой косметикой этот прекрасный образ можно было бы только испортить!

Он терпеть не мог вульгарный лексикон в женской речи, но Маша не использовала его и было совсем непохоже на то, что хоть в каких-то, пусть даже очень особенных обстоятельствах, она могла бы употребить в речи что-то из репертуара ПТУшниц, учащихся на швей-мотористок.

Его выворачивало наизнанку от фанатов брендовых вещей! Он стонал, когда одна его коллега по работе клянчила у всего отдела деньги «до получки», потому что в магазине продавались сапоги «Гуччи» со скидкой пятьдесят процентов. «Ну это же настоящие «Гуччи»! – говорила она. – Да, чуть не мой размер, но растянутся же, зато это бренд! Ребята, ну помогите же а?» Артему хотелось сдать ее в дурку. Но на Маше не было ни одной кричащей брендовой вещи. Она даже не помнила, что ботинки называются “MWS”! Они было просто “удобными” и “симпатичными”!

Он шарахался от яркой, вызывающей, необычной одежды, но Маша носила то, что выглядело вроде бы и банально, но изящно и на своем месте.

Ее прямые русые волосы сводили его с ума! Он безумно хотел бы прижаться к ним носом и ощутить их запах и, кажется, не задумываясь отдал бы за это свой минивэн и пошел бы домой пешком…

«И мне это не снится», – сказал мысленно сам себе Артем.

Но ему на мгновение стало немного грустно, потому что продолжалась пауза, разговор как будто не клеился. Он испугался, что его признание в том, что он был женат, поставило жирную точку в их знакомстве. И что теперь просто надо дойти до конца парка, разойтись по машинам и мысленно поблагодарить друг друга за эту последнюю в их жизни встречу…

– У меня был друг, Леха. – Артем вспомнил историю, имеющую отношение к тому, что «в сердце должно что-то быть». – Ну, как «был». Есть, просто общаемся редко.

– Жил он очень круто. У него в 1999 году был при 22-х годах свой бизнес, он был скромным парнем, неброско одевался, но имел все, что хотел: какой-то суперский BMW последней модели (тогда за ними была очередь и он, чтобы не ждать, купил его за полторы цены!), офис в центре, шикарный дом в пяти километрах от МКАД на берегу озера… Ну, в общем, все. Как-то, после очередного совещания, мы сели на его мотоцикл. Я попросил порулить. Леха без вопросов отдал ключи, и я повел этого «монстра». Я не помню точно, что это был за мотоцикл, я в них как-то не очень. А рулю, кстати, прости за нескромность, всем, что движется. – Маша улыбнулась, и эта улыбка подарила ему надежду на то, что на самом деле еще не все потеряно. И продолжил. – Леха вдруг попросил заехать в супермаркет, купил там «Хеннеси» и, в итоге, мы забурились в какую-то подворотню в районе Зоологической. Я думал, я пить не буду, отвезу его потом домой, а заодно и поуправляю еще разок этим "монстром" – кайф-то неимоверный! Но Леха настоял на том, чтобы мы выпили вместе. "Водилу вызову, он мотоцикл отгонит. А мы с тобой на такси разъедемся". В итоге выяснилось, что Леха, в несвойственной ему манере решил… пожаловаться на жизнь. «Понимаешь, Тёмка, задолбали меня шлюхи! А других как будто вообще вокруг нет. Приедешь вроде в нормальное место, где студентки тусуются, например, в клуб МАИ, все хорошо, знакомишься, а уже на второй день понимаешь, что ей от тебя нужно только бабло! Я так устал…» Лешка, кстати, кажется, даже всплакнул, что на него вообще непохоже было. Да, вроде времена были не те – «Птюч», «Парк-Авеню диско» на Таганке, «Галактика». Ты, наверное, Маш, не помнишь всего этого, но это не так важно. Важно то, что девушки, которые ценят то, что истинно ценно, были всегда.

Маша взглянула на Артема немного удивленно, словно он только что рассказал какую-то необычную новость.

– Поэтому я сказал: «Лешка, готов меня слушаться, хоть я младше тебя? Только чтоб на 100%! И без оговорок!» «Готов…» – сказал Леха. Грустный при этом такой был и заливал в себя очередной стакан коньяка. «Завтра с утра едешь в Южный Порт. Покупаешь себе белую «семерку». Да «жигулей», а не то, что ты подумал! – Добавил я, глядя на его недоумевающее лицо. «Снимаешь «однушку» в Бирюлево. Скромную. Побитую. За свой стол в кабинете сажаешь Пашу (Паша был замом Леши), сам садишься за его стол. И так живешь месяц. Понял?». «Вообще ничего не понял!» И смотрит на меня такими прибалдевшими глазами. «А ты попробуй», – говорю ему я. «Только вот еще что: квартира досталась от родителей (родителей у Леши правда не было – трагическая история), работаешь программистом на Пашу, хочешь семью. Это – твоя легенда на этот месяц. И прекрати жрать в своем придворном ресторане! Ходи обедать в мак!» Леха смотрел на меня искренне недоумевающим взглядом и молчал. «Леш, по вечерам езди в Парк Горького. Гуляй. Жри мороженое, ни о чем себе не думай. Только легенду сохраняй. Ты же обещал сделать так, как я скажу?!» Мы потом еще посидели там, попили в этой подворотне, а на следующее утро я был поднят звонком, который меня срубил напрочь: «Тём, я в порту. Тут есть белая «семерка» и бежевая. Какую лучше?» Я чуть не поперхнулся минералкой. «Белую бери, она как-то…» Короче, я ему посоветовал брать белую. «Ладно, – говорит, – беру белую. Квартиру сегодня отфоткаю, фотки пришлю».

Маша слушала с широко раскрытыми глазами и неподдельным интересом.

– Понимаешь, Маш, на Леху, который всегда диктовал свои правила (и, если бы не это, он никогда бы не создал свой бизнес, приносящий такие деньги) это было совсем непохоже! Да и кто я для него? Психолог? Авторитет? Казанова со стажем? Почему он тогда поверил мне, я и сам объяснить не мог. И до сих пор не могу. Но прошло ровно 22 дня после того, как он снял квартиру. Звонок: «Тём, можешь подъехать туда же?» «Куда?» «Где мы с тобой мотик тогда оставили… Ну, где коньяк пили». Я говорю: «О-кей, во сколько?» Он говорит: «Как сможешь». Я отвечаю: «Через полчаса». Я вызвал такси и поехал на Зоологическую.

Артем включил весь свой актерский талант и продолжил.

– На лавочке сидели двое: Лешка и бутылка «Хеннеси». – Маша улыбалась. – Стаканов не было. Леша говорит: «Стаканы забыл, сорри. Ничего?» Скажу тебе честно: сильного бизнесмена Леху я впервые видел таким растерянным. Мне даже стало как-то не по себе, поэтому пить «Хеннеси» из горла я был совершенно… готов.

Маша усмехнулась. Рассказ с каждой минутой заинтересовывал ее все больше.

– «Ее зовут Катя», – начал Леха. Теперь уже поперхнулся я. «Мы живем у меня в Бирюлево уже неделю». «И?..» «Она кушать готовит, она мне рубашки гладит… на столе. Даже доску гладильную не просит». Я слушал, разинув рот. «Вот… Секс – это вообще отдельная песня. Мы просыпаемся в обнимку, как заснули. Она мне улыбается с утра. Короче, ты сотворил чудо, Артем». Я говорю: «Лех, теперь с самого начала». Он и рассказал, что в очередной раз собрался ехать в Парк Горького по моему совету. Начал разворачиваться на перекрестке и чуть не сбил ее. Но вроде вообще не задел! Она, правда, испугалась, расплакалась, народ собрался там, начал орать… А он, не обращая на всю эту толпу, сам, видимо, перепугавшись, вышел, сказал «прости, я не нарочно», а потом посадил ее в машину. Она успокоилась, он предложил ей мороженого, они поехали в парк, погуляли и он отвез ее домой. Кстати, на Кавказский бульвар – там до его съемной квартиры 10 минут езды, если без пробок. А на следующий день он ее уже с работы забрал. Ну и с тех пор они жили вместе. Я его спрашиваю: «Ты любишь ее?» А он говорит: «Блин… это не то… я…» – помычал, потом еще коньяка выпил и выдал: «Я не смогу без нее, наверное…» Я тогда реально чуть не всплакнул. Понимаешь, Маш, накатило, я так рад за него был! Ну, вроде бы ведь все хорошо? Я и спрашиваю: «От меня-то ты теперь чего хочешь?!» Он и говорит: «А что мне дальше делать?! Жить в этой квартире и кататься на «семерке»?!» Я подумал и говорю: «Нет. Признавайся. Во всем». Он говорит: «Артем, я боюсь». «Чего?» «Я боюсь потерять ее». В общем, так тогда этот разговор вроде как ничем и не закончился. Я ему попытался сказать, что если это все взаимно и искренне, то бояться ему нечего. И Леха, надо сказать, тогда уехал на мотоцикле сам. После коньяка. За рулем. А ночью раздался еще один звонок: «Тём, приезжай, а?» Я говорю: «Что случилось?!» Он мне уже адрес диктует, а я ему говорю: «Нет, дружище, никуда я не поеду, дай мне ее номер. Я ведь тебя правильно понял? Ты ей все рассказал, и они ушла? Так?» Он, чуть не рыдая: «Да!» Я все же выбил из него ее номер. Сказал, что терять уже нечего и нужно идти ва-банк. Зовут ее Катя. Прекрасная девушка, – вздохнул Артем, вспоминая этот звонок. – В общем я ей позвонил.