Целовал ее ломкие плечи и запястья, жался к тонким венкам губами. И шептал, что отныне будет все хорошо. Опускал ладонь на еще плоский живот и так важно, обстоятельно беседовал с “маленькой принцессой мисс Морган Старк”.
Он уже тогда откуда-то знал, что у них будет дочка.
Растрогал всех посетителей парка и покорил. Влюбил Вирджинию Поттс в себя по уши снова.
Странно, но он согласился на тихую, скромную церемонию в маленькой старинной церквушке на берегу очень маленькой безымянной реки. Приехали только самые близкие, среди которых — забывший о том, что такое улыбка, постоянно о чем-то размышляющий Стив, согласившийся на роль свидетеля, и подружка невесты — Наташа, не расстающаяся с коммуникатором даже на пару минут. Тор, все еще оглушенный их проигрышем и потерей, верный Хэппи тоже были здесь. Остатки семьи. Те, кого пощадил рок (или лучше сказать — Танос не уничтожил).
— Это ты, Пеппер Старк — моя величайшая сила, — шептал ей в их первую брачную ночь.
И уже на следующий день развил такую бурную деятельность, что Хэппи едва не довел до инфаркта, и попутно — всех бригадиров, рабочих, которых он нанял после того, как выкупил вдали от Нью-Йорка большой крепкий дом в лесу на берегу неспешной реки. Когда-то он принадлежал предкам Пеппер. Тони сказал — именно здесь, не в башне Мстителей, не в его огромной квартире, — они должны свить свое родовое гнездо.
— Здесь будут жить наши дети, Пеп, вот увидишь. Здесь когда-нибудь мы будем нянчить и внуков, и правнуков, и даже пра-пра-… Ну что так глядишь? Медицина далеко шагнула вперед, доживем.
Сюда они привезли новорожденную малютку — черноглазую Морган. Тони с первого взгляда стал ее абсолютным рабом, исполняющим все требования и пожелания с первого не слова даже — намека. Эдакий джин из волшебной лампы. Для одной лишь нее.
Сюда спустя долгих пять лет (за которые особо и не виделись даже) нагрянули Кэп и Наташа, и тот чувачок… Муравей. Он выслушал их и как-то сразу же понял, в каком направлении надо искать. Он — гений. Он — единственный, кому по зубам решить такую непростую задачку. Обставить время и, может быть, Бога. Отмотать все назад и сыграть ту же партию по чуть подправленным нотам. Только вот…
— Прости меня, Кэп. Я не могу рисковать.
Не сейчас, когда наконец обрел семью и понял, в чем смысл жизни. Не сейчас, когда получил то, о чем не смел и мечтать. Свой хэппи-энд, свое убежище, свою тихую гавань с людьми, дороже которых не было, не будет и нет.
— Тони, мы должны… мы обязаны попытаться… — у Стива глубоко запали глаза и синяки под глазами, как после той заварушки в Лагосе, когда Кроссбоунс нехило ему так навалял. Сейчас он — только тень от прежнего Стива. Без своего Солдата он не больше, чем потерянный мальчик, заблудившийся в петлях времени, которое уже совсем не его.
— Я ничего не обязан уже. Больше нет. Вы это… в дом проходите, оставайтесь на ужин. Только чур — о работе ни слова. Закончим этот… бессмысленный разговор.
Поздно вечером, когда гости из прошлого, неловко попрощавшись, уедут, он уйдет в кабинет. Будет долго разглядывать фото с Питером в рамке. С мальчишкой, что был ему, словно сын. С пацаном, которого не получилось спасти на Титане. Который исчез у него на руках.
“Мистер Старк… что же это такое?.. Так плохо… Я не хочу умирать”. Что-то душно, и глаза под очками потеют. И Тони будто со стороны уже видит себя у голографической панели, испещренной формулами и расчетами. Решение здесь только одно. И Тони Старк его, безусловно, находит.
Тони, что никак не может опять рисковать всем тем, что обрел ради спасения мира и возвращения половины сгинувших в небытие. Ради Питера, который в него верил всем сердцем. Ради Харли Кинера — мальчишки из Теннеси, что прятал когда-то его в своем гараже. Его, Тони Старка, наверное, можно было б назвать многодетным папашей. Вот только чад… большинство… не сберег.
— Я это сделал. Решил эту задачку. — Он приходит в гостиную, где миссис Старк читает журнал, и лицом утыкается ей прямо в колени. Ее пальцы гладят затылок.
— Я знала, что ты не сможешь стоять в стороне.
Это просто. Господи, до безумия просто. Это Пеп, что всегда его понимала, что на самом деле в радости и беде, болезни и здравии, через все передряги…
— Я обещал тебе после Титана, что остепенюсь.
— И съешь себя поедом из-за того, что ничем не помог. Они без тебя не справятся, Тони.
И целует, прикрывая заблестевшие странно глаза, пряча бессильные слезы и ужас, что всегда пробуждается в ней, когда Тони Старк вступает в новую битву и опять спасает весь мир… все миры.
— Пеппер Старк, ты просто святая.
— Не поэтому ли ты женился на мне?
— На самом деле, это было максимально удобно… Ай… больно же. Пеп, я шучу.
— Еще бы ты не шутил.
Она проглотит вставший поперек горла комок и расправит сгибающиеся от бессилия плечи. Она поднимет голову и поддержит мужа во всем. Просто потому, что не умеет иначе. Просто потому, что кто, если не она?
Просто потому, что она — его главная суперспособность.
========== 62. Стив/Баки ==========
Звуки боя за Ваканду (на самом деле — за последний из Камней Бесконечности) стихают, как по щелчку. Вокруг легендарного города тихо, и Баки кажется, что сама Вселенная затаила дыхание перед тем, что грядет.
“Танос грядет”, — откуда-то всплывает в памяти задушенный шепот — горестный крик Брюса Беннера, потерявшего Халка.
Танос грядет, но ведь здесь и сейчас… Они ведь справились, правда? Они не могли бы…
Деревья расступаются перед ним, и, выходя на поляну, он видит его. Автомат вываливается из разжавшихся пальцев. Немеет даже металлическая рука. Потому что там — Стив. И Стив, видимо, ранен серьезно. Его шатает, будто пьяного вусмерть. А он не то, что не пьет. Его не берет алкоголь, хоть выжри в один присест канистру чистого спирта. Они ведь как-то с ним проверяли. Давно… еще в годы войны.
Он бежит к нему со всех ног, он кричит, срывая голос и пугая и без того неестественно прижухших в ветвях перепуганных птиц.
— Стив! Стиви? Что случилось? Ты ранен?
Он смотрит прямиком на него. Сбитая выстрелами и далекими взрывами, увядшая моментально листва, комья грязи разлетаются под коленями Капитана.
— Б-баки? Что происходит. Баки, б-беги.
Как будто это поможет.
Но он и в самом деле бежит. Бежит прямо к нему, а не сломя голову прочь, как велит ему Стив. Стив бережет его даже сейчас, когда едва шевелит губами. Стив. Стиви… мелкий…
“Ведь это я обещал, что сберегу тебя даже ценою всего. Я должен спасти тебя, Роджерс!”
Стив хрипит и грудь под костюмом раздирает ногтями. Наверное, в легких воздуха нет. Быть может, что-то повредило контузией? Сейчас же он должен… Он может…
— Баки. Мне плохо. Мы не смогли…
Барнс ловит его ледяные руки руками и прижимает к лицу. Умоляет сквозь слезы, струящиеся по лицу, заросшему бородой:
— Блять. Стив. Ты просто дыши.
— Бесполезно. Ты… позаботься о них как-нибудь, Баки. См-можешь закончить тут б-без меня?
“Без тебя? Без тебя? А зачем без тебя мне вообще оставаться?”
— Все будет…
— Нет. Баки, я… я без тебя…
Его голос — это шелест листвы и плачь ветра в ободранных кронах. Его голос — лишь бледная тень… Его руки… частички серого праха и пепла отделяются от костюма, от кожи. Уносятся вдаль под горестный вопль откуда-то из-за спины. Это Ванда? Окойе?
Неважно.
Стив рассыпается по земле жалкой горсткой золы. Баки слепо шарит руками, пытаясь нащупать хоть что-то…
Вопль становится громче, наверное, это сам он кричит так, что глохнет. “Забери меня тоже!”
Заберизаберизаберизабери. Я ничто без тебя. Я — не я.
~
— Тише… Баки, тише, все хорошо… — в темноте его будит ласковый шепот и ладонь на груди. Как раз напротив заходящегося в приступе сердца.
Стив наклоняется и губами трогает покрывшийся испариной лоб.
— Снова тот сон? Посмотри же, я здесь. Не исчез, с тобой рядом.
