— Кажется, брат, ты стареешь. Каких-то пять тысяч лет придавили тебя? Не говори, что все это Земля. И та девица… как ее? Джейн… Мои соболезнования твоей безмерной потере.

Тор вскинется, не в силах с собой совладать. Всего два больших шага по засыпанной снегом поляне, и вот уже комкает в широких ладонях его воротник, ведет по спине, к себе прижимая.

— Локи. Ты здесь.

Он, должно быть, смешон, нелеп и до тошнотворного жалок. Но это же Локи. Это Локи приехал. Локи вернулся к брату, домой. В почти прозрачной белой рубахе под тонким пальто. В вырезе виднеется ворох каких-то амулетов на серебристых цепочках и тонких черных шнурках. А еще ключицы, к которым прямо сейчас тянет прижаться губами.

— А ты и правда стареешь. Не слышишь, что я говорю? — чуть отстранится. Почти что брезгливо.

Что там было? О Джейн? Та немного безумная дева, что встретилась ему на пути во время изгнания. Вот только что за потеря, о которой брат твердит так упорно и точно с упреком поджимает тонкие губы? И словно сердится снова, будто его что-то гнетет и рвет изнутри, вот только он не пускает наружу. Прячет под самой прочной во вселенной броней. Так, что даже стука сердца не слышно.

— О какой потере толкуешь?

— Леди Джейн оставила этот мир… — и замолкает, выжидая чего-то. А Тор пожимает плечами, не понимая, что он должен в ответ говорить и зачем:

— Это… прискорбно?

— Всеотец! Ты так и будешь тупить?!

Локи срывается и швыряет оземь перчатки. Локи толкает его, вот только Тор всегда был сильнее. Цепляет руками за плечи и смотрит в лицо. Самое нужное в этом мире. Все эти тысячи лет…

— Я не пойму, что ты хочешь услышать? Джейн была смертной…

— Она была твоей первой любовью, зазнобой! Ради нее ты от меня… ты бросил все и умчался тогда. А сейчас всего лишь пожимаешь плечами?

Локи так редко злится, кричит и психует. Тор… ему не под силу разобраться в этой смене настроений, стремлений, желаний. Это же Локи — он всегда остается загадкой. Локи, что вечно себе на уме.

— Но она не была. Ни первой, ни зазнобой, ни, конечно, любовью.

Как объяснить, что Тор пытался исправить ту поломку в себе, которой было быть не должно? Изгнать преступные чувства пусть к неродному, но брату, вытравить из мыслей всю похоть и постыдную нежность. Но и сегодня у него слабеют колени, и так пересыхает во рту…

— А что? Что тогда это было? — глухим шепотом, в самые губы, что непонятно как и когда над ним наклонились, и расстояние меньше дюйма, и вспышки фейерверков в глазах.

— Попытка уйти от тебя. Бесполезная, как и все остальные.

Локи целует первым, врываясь языком в его рот. Локи — уже не ледяной и далекий. Локи, который утром, может быть, снова уйдет, чтобы пуститься в путешествие по миру или провернуть какую-то пакость. Локи, который непременно вернется.

Локи, который все эти годы неизменно приходит. К Тору. Домой.

Локи целует. Сдается. Признает поражение. Локи, наконец, признает.

========== 18. Йон-Рогг/Верс ==========

— Зачем мне дана эта сила, если Высший Разум запрещает использовать ее?

Она смотрит с пола на него, снизу вверх. Она запыхалась, ее одежда — сегодня это не боевая броня — промокла насквозь. Йон рывком поднимает на ноги, подтягивает ближе к себе. Куда-то за разумную грань. За тот предел, за которым отключаются мысли.

— Ты — боец. Научись контролировать разум. Вся твоя слабость — у тебя в голове.

Верс с досадой прикусит губу и буркнет про “просто споткнулась”. Дернется, когда его губы коснутся виска, и дыхание опалит насмешкой. Почему-то скажет совсем о другом:

— Скруллы — это угроза для всей расы Кри.

— Я знаю.

Она попытается вырвать пальцы из хватки. И гнев ярко-красным огнем прошьет ее вены, почти заставит плавиться кожу, гореть изнутри.

— Ты должна управлять эмоциями, а не они — тобой, — его голос журчит, как водопад на планете, имени которой она даже не помнит. Той самой, что из ночи в ночь возвращается в жутких снах. Обрывками страха и каплями крови, к утру подсыхающей на губах.

Йон сильный. Йон каждый день ей помогает не гнуться. Он ее тренирует, он учит быть совершенным бойцом. Той, кем Высший Разум сможет гордиться. Той, что выполнит важнейшую миссию: закончит войну.

Йон. У него холодные пальцы и мышцы, как самый крепкий металл во вселенной. Йон пахнет потом и солью. Йон пахнет песком и огнем. Йон… его голос в подсознании будит что-то такое… его голос порой плавит все ее кости. Так, что почти невозможно стоять.

— Мы обязательно победим, — шепчет он, как будто царапает кожу… так хрипло. Он шепчет в висок и губами скользит по щеке. Спиной прижимает к твердому телу.

Она хотела бы растечься в его руках, точно мед. Она хотела бы выдохнуть и отпустить инстинкты на волю. Она хотела бы… но только чуть дернет плечом, легко освобождаясь из хватки.

Эмоции. Мы их должны контролировать, Йон.

Эмоции. Солдаты не могут им так легко поддаваться.

Эмоции. Ты и я — невозможно.

Эмоции — наш главный враг.

— Победим, — она кивает, и стягивавший волосы шнурок лопается, рассыпая волосы ей на плечи. Его зрачки — это черные дыры, и она — почти за горизонтом событий. Почти. Почти — не считается, правда? Почти… — На сегодня довольно?

Кивает медленно. Капли пота — на лбу, над губой.

— Можешь быть свободна, солдат. Постарайся поспать перед вылетом. Контролируй эмоции. У тебя уже получается лучше.

— Посмотрим, что смогу с этим сделать.

Она идет через зал и слышит, как громко он дышит.

Посмотрим? Смогу, если он… если Йон промолчит, не окликнет. Контролируй эмоции, солдат. Дыши, иди вперед, контролируй.

Свет становится чуть холодней и острей. Пульсацией колет глаза. Должно быть, ночь на исходе, приближается утро.

Ты не должна о нем думать, пока полыхает война, и воины Кри каждый день гибнут с метаморфами в схватках. Ты не должна огорчаться из-за того, что он отпускает тебя. Ты не должна чувствовать влечение плоти. Ты не должна…

“Почему?..” — недоуменно шепнет кто-то в ее голове прежде, чем знакомые руки накроют уже взявшиеся за поручни пальцы.

— Мы не закончили, Верс…

Она выдохнет, вышвыривая из головы сотни тысяч вопросов.

“Мы не закончили”.

— Это правда.

И чуть повернется, позволяя губам накрыть ее рот.

Ты не должна.

Она подумает после.

========== 19. Тони Старк/Локи (юст) ==========

Комментарий к 19. Тони Старк/Локи (юст)

упоминается Торки, Стони, намек на Стаки.

Бог озорства разучился пьянеть. А может быть, просто никогда не умел. Он — не его громогласный бог-братец, что, бывало, пил всю ночь напролет, чтобы под утро свалиться в комнате Локи с кровати. Он — не Тор. Всеотец, Тора здесь нет. Он — не Тор. Тор остался там, где когда-то возвышались витые стеклянные башни Асгарда.

Тора нет.

Кривым стальным лезвием — снова под ребра. Так, что весь воздух — вон. Так, что — зубами насквозь, и губы в лохмотья. Так, что перед глазами — красная, мутная пленка. Это ничего. Бога не сломить такой ерундой.

Аромат свежей травы сжимает горло удавкой. Сейчас. Сейчас все пройдет. Сейчас. Это очень быстро проходит.

Холода Йотунхейма ещё вечность назад заморозили кровь того, кто никогда не был настоящим принцем Асгарда. У него в венах — зима. У него в груди осколок льда мерно бьется.

Локи кривит губы в брезгливой усмешке, когда снаружи усиляется гул, доселе казавшийся далеким жужжанием осы в паутине.

Крыша расходится в стороны без единого звука. Просто как черные тучи, которые уносит в сторону ветер. Тот, что свежий и влажный, и пахнет йодом, дождем…

Локи вытягивается на диване гибким, ленивым котом. Пригубит из бокала прозрачную, горькую жидкость. Она обдирает горло, как магма, что изнутри сжирает планету. Она насквозь прожигает нутро, но не пьянит. Как будто это просто вода с таким отвратительным, мерзким вкусом. Пепел и болотная тина.

— Бухаешь, — не спрашивает Тони Старк и стягивает свой супер-костюм, что почему-то сегодня надет прямо на голое тело.