Гора трупов – это не то, на что можно не обратить внимания.

«Мы остаемся. Перезвони».

Да, Пит. Такой шантаж в очередной раз говорит о том, как ты похож на своего отца. Но ты сам просил никогда не делать этого. Не верю, что ребенок, остановивший мою руку в последний момент перед большой ошибкой в жизни, глядя мне в глаза и видя в них чудовище, мог пожелать снова встретиться с ним. Телефон завибрировал в руках, а ощущение присутствия Клода рядом исчезло.

– Рокс, прости, – раскаяние в голосе Питера вызвало вздох облегчения, – я как раз собирался тебе звонить, правда. Просто не знал как, после того, что написал.

Шум, смех и звон посуды на заднем плане. Значит, на даче у родителей Марата мирятся. Охраняемый котеджный поселок километрах в пятнадцати от МКАД. Понятно, почему нет сториз. Когда ребята собирались вместе, им было не до интернета. Это, кстати, радовало.

– Мы останемся. Москва огромный город. Но если я замечу хоть намек на то, что они приближаются – без разговоров на чемоданы, – четко проговорила я.

– Рокс, – звук разбившейся тарелки и смех, – я правда не хотел.

– В следующий раз, прежде чем предложить, посмотри на свою Алёну, – слова вырывались сами, – и представь, что она встала у меня на пути, Пит.

Звук выстрела. Пальцы напряглись, стремясь раскрошить трубку в руках. Адреналин ударил в голову. Да, его было практически невозможно различить по телефону. Да, и еще, похоже выстрел был на улице, а Пит – в доме. Скорее всего, дети даже не поняли.

Но не Пит.

Не я.

Сердце колотилось в горле, а кровь шумела в ушах, приливая в мозг.

– Где охрана? – прохрипела я, кашляя. – Неважно. Пит, шторы, окна, двери…

– Я знаю, что делать, – наверное, он кивнул, – я справлюсь. Не выходи! – крик Питера и звук торопливых шагов. – Я здесь. Оставлю на громкой.

Сколько раз мы обсуждали этот сценарий? Десять? Кажется, с момента, когда он первый раз заговорил спустя месяц после смерти Аманды. Питер не хотел быть обузой. Активно тренировался, задавал новые и новые вопросы. Каждый раз придумывал разные схемы и спрашивал, что делать.

Но одно дело – представлять и готовиться. Другое – столкнуться лицом к лицу.

Теперь кивнула уже я.

– Полицию, Пит. И…

– Я все сделаю, – голос Пита дрогнул. – Рокс, скорее.

Слишком быстро. Они не могли найти его так скоро. Ладони тряслись, пока я удерживая вызов, закинула вызов такси в три приложения, что попались под руку. Сорок минут. Сообщение от Геры выскользнуло на экран. «Свадьба …» Убрала изображение, нахмурившись. Нет, сегодня точно ничего не могло произойти, я бы увидела. Я бы поняла, если бы Питу угрожало то-то сегодня. Глаза щипало, когда я неуверенно открыла сообщение Геры.

Тонкий платиновый обруч с аккуратным камнем на ее пальце.

Судорожно сглотнув слюну, я невидящим взглядом уставилась перед собой.

– Акела промахнулся, Дес?

Глядя на движущуюся по карте машинку, я то и дело сверяла оставшееся время в дороге. Резиновый коврик давно съехал под сиденье от моего непрекращающегося ерзанья. Пыль раздражающе скрипела на подошвах, перебивая звуки на том конце линии. Водитель ехал молча, сосредоточенно маневрируя в потоке машин. Облокотившись на колени, я подалась вперед. Цифра на часах сменилась, уведомив о том, что еще одна бесконечная минута подошла к концу.

Пять минут. Вполне достаточный срок, чтобы достать нескольких подростков из дома. Или перебить их прямо там. «Destiny» не те, кто будет осторожничать, избегая лишних жертв. Периодически лишь слишком громкое дыхание подсказывало, что Питер все еще на той стороне. Он молодец. Минимум лишних звуков. Лишь иногда брал телефон в руки, чтобы я могла убедиться, что с ним все в порядке. Конечно, в очередной раз я была удивлена, как слушают Пита люди вокруг. Питеру не пришлось повторять им по несколько раз. Подростки сидели тихо, пока я, зажав удержание, чтобы не выдать их случайным звуком, считала минуты.

Да, он молодец.

А я – нет.

Акела промахнулся.

Автомобиль подпрыгнул на стыке, переезжая мост. Скрип пластиковой приборной панели заставил водителя тяжело вздохнуть. Так странно, что какая-то мелочь может расстроить взрослого человека. Мне бы эти проблемы.

Было с самого начала понятно, что за столько лет я буду терять приобретенные навыки. Я связывала это скорее с силой, выносливостью, скоростью реакций. Но никак не с тем, что было у меня и до Клода. Не с логикой. Не со способностью видеть чуть больше, чем остальные. Предугадывать события, различая флер смерти. Конечно, до препарата они были не так сильно развиты, но все же были.

Когда я начала додумывать?

Насколько Пит ближе к краю, чем я считала?

Водитель резко затормозил, а я на автомате прижалась сильнее к спинке сидения, не позволяя телу качнуться вперед. Постоянные тренировки должны были сделать переход с препарата практически незаметным. Я видела это так. Клод считал так же. Конечно, возможности обычного человека, даже хорошо тренированного, никогда не сравнятся со способностями под препаратом.

От новой мысли о препарате в горле тут же запершило, а перед глазами замелькали цветные круги. В моем Мире не бывает бывших наркоманов. Не верю я, что можно избавиться от мыслей о том, что дает тебе нечто большее, чем жизнь. Даже если это убивает тебя и людей вокруг.

Знать способ приготовления – еще одна садисткая тренировка Клода.

На выдержку.

Тремор вернулся к пальцам. Положив телефон на сиденье, зажала его между ног, чтобы продолжать видеть экран. Блик от фонаря мешал видеть время на заляпанном пальцами дисплее. Подхватив мобильный, я протерла экран о джинсы. Десять минут. ГБР в их коттеджном поселке уже должна быть на месте, но, видимо, что-то пошло не так. Если полиция сработает слаженно – еще пять-десять минут, и наряд доберется до Пита.

В груди затрепетало. Ощущение сердцебиения оглушило, заставляя схватить ртом воздух. Пульс грохотал в ушах, а я вцепилась в край сиденья, судорожно вдыхая.

– Вам плохо? – хриплым голосом поинтересовался таксист. – Открыть окно?

Не в силах сказать слово, я закивала, оттягивая ворот футболки. Как только воздух ворвался в салон, я глубоко и медленно вдохнула, пытаясь успокоить восставшее против меня тело. Кипяток, что секунду назад, кажется, приливал к лицу, спасительным теплом резко разлился по всему телу. Грохот в груди утихал, а перебои в биении сердца сошли на нет. Таксист припарковался у обочины, повернувшись ко мне.

– Все в порядке, – прохрипела я, – давайте быстрее.

Приложив ладонь чуть выше груди, я прислушалась к ощущениям. Все еще слишком быстрый, но уже ровный пульс. Пальцы по-прежнему подрагивали, но в голове было ясно. Быстрый и короткий, даже толком не начавшийся, приступ.

Алкоголь и высокие физические нагрузки явно не входили в рекомендации врачей после операции. Как и ряд проведенных мероприятий по изменению внешности под общим наркозом. Тем не менее, заживало на мне все как на собаке. Легкая аритмия с тахикардией, не больше. Но это не особо мешает, только если ты живешь обычной жизнью.

Когда от твоей реакции зависит чья-то жизнь – это может стать фатальным.

На той стороне трубки оживление. Голоса, звуки шагов и первый вырвавшийся смешок Питера. Облегченно откинувшись на сидение, я отщелкнула удержание вызова и отключила громкую связь.

– Питер?

– Убиты двое охранников, – слишком бодро сообщил Пит, – мы целы.

Прикусив язык, я посмотрела на включенное приложение на смартфоне таксиста. Двадцать минут, и я буду на месте. Но до того времени там все будет оцеплено, и к месту преступления подойти не дадут.

Почему убийца не пытался проникнуть в дом?

Времени было более чем достаточно. Тем более, если он следит за Питом. Знал, что я не появлюсь через секунду. Вряд ли тот, кто смог лишить жизни двух вооруженных и тренированных людей, испугался кучки подростков, запертых в доме. Даже если один из них сын Клода.