– Нет, работает она отменно, просто результат всегда отличается от того, на что мы рассчитываем. Вот был случай: Искрен уже за полночь приехал с прогулки и, как обычно, хотел почистить коня, но обычное заклинание усилилось десятикратно, так что от его любимца остался лишь голый скелет. Перепугался он тогда знатно, надо сказать, – с усмешкой закончил Всемудр.

Ему было почти 100 лет, выглядел он на 50, ещё столько же предстояло прожить, но, как хранитель знаний, он знал не только свою жизнь, но и жизни многих своих предков, а потому уже мало чему удивлялся. А что может порадовать старость больше, чем неопытность и растерянность молодости?

– Несколько месяцев? – переспросила девушка, понимая, что это не связано с тем, что на её несчастную голову свалилась звезда с неба, должная, как оказалось, стать её предназначением, ведь это случилось почти год назад. Её саму чуть не освежевали чуть меньше месяца назад, так что история про не знакомого ей скоропостижно скончавшегося коня Лаэрту тоже не сильно тронула.

– Да, я полагаю, именно тогда упала очередная звезда, переполнившая чашу весов.

Лаэрта ничего не ответила и перевела взгляд на небо. Всемудр был достаточно опытен и, в отличие от Мармагона, почти сразу понял, что Лаэрта не может говорить о своей звезде, но они смогли найти способ говорить о ней так, чтобы понимать друг друга.

– Чародей пожелал, чтобы звёзды остались и мир длился вечно, – продолжили они беседу за ужином, на котором Лаэрта смогла присутствовать лишь через неделю.

– А желания, исполненные звездой, не может отменить даже она, – добавила Лаэрта уже известную ей истину. – Но… магия нескольких звёзд может стать больше одного исполненного желания?

– Так и есть. Но я встречал в некоторых рукописях, что Чародей собрал корону из семи звёзд, чтобы осуществить задуманное. Где ты возьмешь семь звёзд? Нет, даже восемь, ведь тебе надо превзойти его желание, – резонно заметил Всемудр, что был раздражающе спокоен, даже перед лицом полного исчезновения магии, а возможно, и полного краха мира.

– А что случилось с короной Чародея? – Ей не нравилось, что он так спокойно спихивает всё на неё, но против пророчества она возразить не могла.

– Утеряна. Возможно, его в ней похоронили, а возможно, и нет, но это всё равно ничем не поможет, ибо место его могилы тоже неизвестно.

– Совсем короткий список дел: найти давно утерянную корону Чародея со всеми звёздами, захватить замок Мармагона в надежде найти звезду или звёзды у него и вернуть носителю его звезду. Что позволит отменить желание Чародея и отпустить звёзды, тем самым избежать превышения допустимого предела магии, которое может привести в случае моей неудачи к исчезновению не только всей магии, но и самого мира, – уныло констатировала Лаэрта.

Видя её уныние, Вид, что сидел тут же, накрыл её руку своей и заметил успокаивающе:

– Ты избрана для этого, возможно, ты рождена только для этого, ты найдешь решение, не можешь не найти.

Лаэрта едва не взвыла: они попросту переложили на неё ответственность, а теперь ещё и подбадривают, – но сдержалась. Она прекрасно понимала, что они помогли ей чем могли и помогут ещё, если она попросит, но исправить всё нужно было только ей. А её плохое настроение и вспыльчивость в большей степени объяснялись тем, что у неё всё ещё болели раны, и их магия уже не могла помочь. А ещё именно сегодня, собираясь к ужину, она впервые увидела себя в зеркале: синяки на лице прошли, раны начали затягиваться вновь, изрезанные руки можно было скрыть под перчатками, но вот отрезанные почти под корень волосы было уже не вернуть. Её, конечно, раздражало временами, когда люди, восторгаясь её серебряными волосами, не замечали за ними её, но в действительности она искренне любила свои волосы. Теперь же от них осталось едва ли больше пяти сантиметров, и уже ни у кого не возникло бы желания сравнить их с лунной дорожкой на тихой глади ночного озера.

Поэтому она лишь слабо улыбнулась и, накрыв его руку своей, поблагодарила.

А затем, задумчиво потерев перстень с кроваво-красным рубином на его руке, спросила:

– Красивый перстень, откуда он у Вас?

– Это наш фамильный перстень, ещё от моего деда, – не без гордости ответил Вид, всё же не понимая, откуда вдруг у неё возник к нему интерес.

– А тому его дал Чародей? – улыбаясь, заметила Лаэрта и на их растерянные взгляды пояснила: – Вы же знаете, что это не рубин, а звезда?

Всемудру потребовалось лишь мгновение на то, чтобы понять, о чём она, и он недоверчиво переспросил:

– Ты уверена?

Лаэрта немного растерялась и попросила перстень. Получив оный, она ещё раз погладила его и уверилась в том, что не ошиблась: от рубина исходило точно такое же живое тепло, как и от её звезды.

– Разве вы не чувствуете? Она откликается, когда к ней прикасаешься, – удивилась она.

– Это твоё предназначение, твоя судьба, возможно, ты не могла бы её исполнить, не чувствуй ты звёзды, – заключил Всемудр. – Но если Чародей отдал звезду моему отцу, то, возможно, и остальные…

– Похоже, мы нашли корону Чародея, – закончила за него девушка.

И эта хорошая новость в свете последних безрадостных для Лаэрты месяцев не могла не радовать. Теперь можно было начать хоть что-то предпринимать, потому что сидеть без дела для девушки было равносильно пыткам. А что-то хоть отдалённо похожее на план вселяло пусть и призрачную, но надежду на то, что предназначенная ей пророчеством Чародея миссия не так безнадёжна и осуществима.

Стоумы засели в огромных подвалах, где располагалась библиотека, заполненная тысячами старинных манускриптов, сотнями книг и несколькими десятками килограммов пыли и паутины. И пока они поднимали пыль и забирались в уголки, десятилетиями не видевшие людей, Лаэрте оставалась только одна почётная обязанность – выздоравливать.

Их старания принесли свои плоды: в книгах и рукописях нашлось подробное описание ещё пяти украшений, принадлежащих членам правящих семейств того же периода, что и кольцо Вида. Почти во всех семьях были украшения, что передавались из поколения в поколение и подходили под те, что некогда могли быть получены их предками – основателями семей – от Чародея. Стоумы полагали, и Лаэрта не могла с ними не согласиться, что и седьмая звезда должна была где-то быть, но им так и не удалось найти ни одного упоминания о фамильных ценностях семейства Ломыга. Зато им было доподлинно известно, что браслет, принадлежавший Миловее Вепрь, восемь раз прабабушке семейства Вепрь, что погибло при пожаре поколение назад и сократило число семей-правителей до пяти, теперь находится у Годимира Ломыги и передаётся раз в семь лет вместе с короной как один из атрибутов власти.

Помимо этого, они узнали, что Хорты передают из поколения в поколение Бармы – золотое оплечье. Из-за его массивности и неудобства в обращении оно использовалось лишь по особо важным государственным поводам, как то: передача короны между семьями или коронация. В иное время не то что потрогать, но даже увидеть древние Бармы Хортов не представлялось возможным.

С брошью Тарпанов было проще: Лана, внучка Полевы, главы семейства Тарпан, практически не снимала её и мало когда отказывалась от предложения приехать в гости, а значит, стоило лишь пригласить её – и можно было быть уверенными в том, что она сама привезёт брошь.

Неплохо дело обстояло и с кулоном семейства Урма. Лесьяр и Руда – брат с сестрой – хоть и не так охотно путешествовали, но присутствовали на любых значимых государственных сборах. Таким образом, можно было ожидать, что четыре из пяти нужных им украшений окажутся в одном месте – на предстоящей коронации Говена Ломыги. Встречаться с последним Лаэрта хотела меньше всего, после того как лишь волею случая смогла сбежать с их скоропостижной свадьбы, но судьба магии и мира мало согласовывалась с личными желаниями, и если уж ей придется ради исполнения своего предназначения встретиться со своим несостоявшимся женихом, что ж, она это переживёт.