Едва Искрен и Лаэрта начали спуск, как вышло солнце: такова уж погода в горах, за час могут смениться все времена года. Однако открывшаяся перед ними долина окупила все невзгоды предыдущего пути: умытая прошедшим дождём зелень ярко переливалась на солнце, отчего природа казалась радостной, словно заигрывающей с ними. Человеческий глаз не в силах был полностью объять расстилающуюся красоту, но путешественники всё равно во все глаза смотрели на серо-зелёные склоны и сверкающую внизу долину. Долго наслаждаться видом им всё же не удалось – на их глазах поднялось облако и заволокло всё, что было дальше двух метров от них, словно норму роскошных видов они сегодня уже исчерпали.

К вечеру они спустились к кедровой роще и, вспомнив свою скорость сборов лагеря, решили остановиться на ночлег пораньше. Как оказалось, поступили совершенно правильно: вскоре после их ужина снова начался дождь, так что они, совершенно вымотавшись за день, с радостью спрятались от дождя в палатке и с чистой совестью пораньше легли спать.

Шедшая всю ночь гроза ничуть не помешала им выспаться, хоть вспышки молнии и были такими яркими и частыми, что при желании можно было, не выходя из палатки, заштопать носок. Усталость и недосып прошлой ночи сделали своё дело, и Искрен и Лаэрта спали как младенцы, невзирая на непогоду.

Путешественникам оставалось сделать последний рывок, ибо за день они должны были наконец преодолеть перевал и начать спуск в долину Падер. Опыт – страшная сила, и в этот раз Искрен и Лаэрта собрали лагерь вдвое быстрее, а когда, выйдя из рощи на открытый участок, они позволили солнцу и ветру просушить их намокшие за ночь вещи, день и вовсе показался чудесным. И Лаэрта, несмотря даже на ноющие от постоянной смены погоды раны, не могла не оглядываться восхищенно по сторонам.

– Может, и стоило совершать такие прогулки раньше, виды просто потрясающие, – вторил её настроению Искрен, не забывая вертеть головой и стараясь вобрать в себя как можно больше окружающей их красоты.

– Скажем, что мы помолвлены, – неожиданно для него заметила Лаэрта.

– Что? – слегка заикнувшись, переспросил Искрен, поскольку был совершенно не готов к тому, что услышит подобное.

– Дай хоть один шанс моей репутации, – рассмеялась над его удивлением девушка. И пояснила: – Мы путешествуем вдвоем уже две недели и не являемся родственниками.

– А, в этом смысле, – наконец понял он. – Да, конечно, давай скажем, что мы помолвлены. Почему нет?

– Ну ладно, жених, – ухмыльнулась Лаэрта: её так давно никто не звал замуж, что она успела заскучать.

Искрен поёжился, но ничего не сказал. Женитьба не входила в его ближайшие планы, и даже став лишь формальным женихом, он почувствовал себя некомфортно.

Вскоре в очередной раз поднявшийся туман заволок всё кругом, и на последний перевал путешественники поднялись в молоке. Наверху вновь начался град, сменившийся снежной бурей, словно настоящая зима пришла в горы.

– Падер встречает нас! – прокричал сквозь ветер Искрен.

– Что? – не поняла Лаэрта.

– Падер – снегопад в переводе с одного из древних языков1, – пояснил юноша, закрываясь от ветра.

Лаэрта лишь кивнула, клацая зубами, мог бы и внизу об этом сказать – она бы оделась потеплее.

Всё так же под снегопадом, который оказался местным приветствием, они спустились вниз к озеру. Начало темнеть, и хоть им и оставалось не так далеко до замка Русаков, они решили не рисковать, путешествуя в темноте, и остановились у озера на ночь. Здесь не было ветра, а снег, покрывший всё вокруг ровным белым одеялом, был совсем не глубок. Наскоро расчистив место под лагерь, они первым делом развели костёр и несколько согрелись.

– На самом деле нам везёт, мы могли застрять в горах на несколько дней, будь снегопад сильнее.

Лаэрта, глядя на редкие уже снежинки, согласилась с Искреном. Небо прояснялось, а тонкий слой выпавшего уже снега растает завтра с первыми лучами солнца.

Ранним утром, с восходом, они обогнули озеро и вышли на утоптанную дорогу. Ещё пара часов пути – и от пройденной ими вчера зимы не осталось и следа. Перед ними раскинулась долина, окружённая со всех сторон горами, где белыми от снега, где радужно разноцветными от природных минералов в почве, а где изумрудно-зелёными от проросшего хвойного леса. В центре долины располагался довольно большой город – Падер – столица земель Русаков традиционно носила то же название, что и их земли. А сам замок Русаков был несколько в стороне от города. Туда путешественники и направились.

Это был довольно мрачный снаружи замок. Ни ухоженных газонов, ни посыпанных белым камнем дорожек, ни даже плюща, мягко ползущего по каменным стенам и скрывающего их мрачную сырость. С первого взгляда, брошенного на это место, возникало непреодолимое желание развернуться и уйти, с тем чтобы никогда сюда не возвращаться. Наибольшую неприязнь вызывали пустые, какие-то неуместно голые глазницы окон. Мало кто мог представить, вообразить даже в самом страшном из кошмаров, что этот замок может быть обитаем. Но это действительно было так. Хозяева нисколько не обращали внимания на мрачность окружающей обстановки. У них было всё, что необходимо, а внешность слишком часто бывает обманчива.

Стоило лишь пересилить себя и перешагнуть порог замка, чтобы неожиданно оказаться в совершенно другом мире. В холле – первом помещении замка – был расстелен мягкий ковер неброских тонов зеленого цвета. Ярким пятном на стене выделялась столь искусно написанная картина, что казалось, что играющие на ней в чехарду дети вот-вот сойдут с полотна и с весёлым гоготом умчатся вглубь замка. При переходе в следующую комнату из головы напрочь вылетала неказистая наружность замка. Большой зал с камином в человеческий рост был роскошным и в то же время неброским. Вещи столь органично вписывались в интерьер, что и помыслить было нельзя о необходимости перестановки или переделки.

За рассматриванием обстановки Искрен и Лаэрта не успели заскучать – довольно скоро к ним вышел сам хозяин замка, которому сообщили о появлении незваных гостей. Мороз Русак, под стать своему имени, был мужчина за 70 с копной густых, белых от седины волос.

– Рад приветствовать вас в своём доме, нечасто у нас бывают гости, – радушно встретил их он. – Вы, верно, желаете отдохнуть с дороги, путь был неблизкий, я полагаю.

Искрен и Лаэрта единогласно согласились и позволили проводить себя в отведенные им покои, где их ждала горячая ванна. И Искрен нашёл ещё одни повод совершать столь безумные утомительные путешествия, помимо любования красивыми видами: возвращение к комфорту после нелёгкой походной жизни было сродни блаженству. Каждое столь привычное в обычной жизни действо, как то горячая ванна или сон на мягкой перине, воспринималось с совершенно новой стороны, принося маленькое, но такое ощутимое счастье.

Гостям отвели две смежные комнаты, которые выходили в небольшую гостиную между ними. И времени, что оставалось у них до ужина, было вполне достаточно, чтобы привести себя в порядок после нескольких дней в пути.

Теперь, когда волосы шикарной серебряной волной не стекали с головы Лаэрты, вводя в легкий транс даже самых неромантичных людей, она смогла себе позволить не носить головной убор, как делала это всё время, пока жила в Дэнэбе. Отсутствию волос девушка порадоваться не могла, но этому радовалась, замысловато закрутив немного отросшие за время, проведённое у Стоумов, волосы в элегантную корзинку. Чему она не сильно порадовалась, так это необходимости надеть длинные, почти до плеч, перчатки, ибо объяснять радушным хозяевам, почему у неё изрезаны все руки, в планы девушки совершенно не входило. Зато на белом кружеве перчаток отлично смотрелся браслет, купленный ей Искреном.

Лаэрта невольно улыбнулась, вспомнив, как они отоваривались в первом же крупном городе на их пути, и она, будучи истинной девушкой, просто не смогла пройти мимо ювелирной лавки. Едва увидев на витрине интересный плетёный браслет в виде змеи, она, не раздумывая, зашла внутрь, даже не сомневаясь, что Искрен последует за ней.