Я оставался невидимым, пока не оказался почти перед самой палаткой Трима. Та же самая группа охранников стояла по стойке смирно перед входом в его палатку, но выражение их лиц казалось еще более мрачным, чем раньше, отражая общее настроение, которое я наблюдал в лагере. Разговоры были приглушенными, и мужчины не улыбались друг другу. Я насчитал двенадцать разных солдат, которые точили свои мечи с видом удрученной решимости.

Ну, по крайней мере, я мог бы вызвать улыбку на лицах охранников. Потянув магическую энергию, я превратился в пышную брюнетку, на этот раз одетую в облегающее платье цвета неба перед самым рассветом. Я поправил юбку, прежде чем шагнуть в круг света от костра.

— Джентльмены, — промурлыкал я, проводя рукой по длинным густым локонам своей иллюзии. — Помните меня?

Их глаза расширились, но они не улыбнулась. Черт, это был очень плохой знак. У меня было достаточно времени, чтобы задаться вопросом, насколько глубоко мы влипли, прежде чем высокий охранник откинул полог палатки и что-то рявкнул Триму.

— Впусти ее, — ответил из темноты Трим.

Я вытащил кинжал из эфира и прижал рукоятку к ладони, пряча лезвие в рукаве. Если Скади ждала меня в этой палатке, я бы вышел оттуда с треском. Я выпятил грудь, поджал губы и вошел в темноту палатки Трима.

Мое сердце бешено колотилось в горле, а глаза изо всех сил пытались разобраться во мраке. Трим не зажег ни одной лампы, хотя в центре шатра тихо тлели остатки костра. Я разглядел неясную фигуру Трима, сидящего на кровати, и принялся обшаривать углы палатки в поисках еще одного тела. Кого-то, кто хотел наткнуться на клинок в свою яремную вену.

— Ты опоздал, — проворчал Трим.

Я поднял бровь и выставил вперед бедро.

— Я как раз вовремя.

Трим встал. Темнота внутри палатки медленно рассеивалась, когда мои глаза привыкли к слабому освещению. Похоже, мы были одни. Палатка Трима была обставлена еще более скудно, чем в прошлый раз. Я мог бы поклясться, что у него было больше сундуков и мехов, а по углам было навалено еще несколько подушек.

Трим прошелся по периметру палатки, задержавшись, чтобы прикрыть вход. Я услышал, как снаружи зашевелились охранники. В тяжелом брезенте все еще оставалось много дырок, на случай, если они захотят подглядеть.

Как только вход был закрыт, ко мне подошел Трим. Он остановился прямо передо мной, так близко, что наши грудины почти соприкасались. Я чувствовал его запах — густой, насыщенный, мужской запах воина в расцвете сил. Вот черт! Грубая сексуальность Трима была неотразима, особенно для женщины. Я почувствовал прилив стремительного возбуждения, настоящего сексуального возбуждения, без всяких иллюзий.

— Я не был уверен, что ты вернешься, — прошептал Трим.

Я облизнул губы, внезапно обнаружив, что мне очень трудно сосредоточиться.

— Создай иллюзии, — прошипел Трим. Его дыхание отдавало теплом на голой коже моей груди и плеч.

Я кивнул, пытаясь проглотить смутное чувство разочарования от того, что Трим хотел, чтобы иллюзии занялись сексом. Мгновение спустя воздух задрожал, когда я сделал Трима и себя невидимыми, и иллюзорная пара перешагнула через мерцающие угли и обнялась перед изножьем кровати.

— Мы невидимы? — прошептал Трим.

— Да.

— Хорошо. — Он схватил меня за руки, но не нежно, и потянул в самый темный угол своей палатки. — Тебе нужно уходить. Немедленно.

— Мне… что?

— Уходи. Скади перебрасывает свою армию завтра днем. Мы должны атаковать Биврёст сразу за Утгардом.

Я попытался ответить, но во рту пересохло. Это был удивительно хороший план. Хаотичный городской лабиринт Утгарда мог стать отличной крепостью, а Биврёст широко раскинулся между Асгардом и Йотунхеймом в этой части Девяти миров. Если Скади сумеет удержать Биврёст, она нанесет серьезный урон асам и ванам. И все же было маловероятно, что она действительно сможет победить. Она будет атаковать асов и ванов в их крепости, и в зависимости от этого будет передвигать свои войска.

Они все умрут. Но они заберут с собой многих из нас.

— О, — наконец смог выдавить я из себя. Это объясняло мрачные выражения лиц в лагере, пораженное механическое точение клинка и стоическое нежелание улыбаться. Это было самоубийственная миссия, и солдаты это понимали.

Трим крепче сжал мою руку.

— Она будет наиболее уязвима, когда будет пересекать реку Кёрмт. Вот почему мы ночью переходим ее вброд, чуть выше Железного леса.

— Ночью, — эхом отозвался я. Его план начинал обретать смысл.

— Если вдруг кто-то застанет Скади врасплох там, с половиной ее армии на одном берегу и половиной на другом… — прошептал Трим.

— Ты выдвигаешься завтра вечером?

Он кивнул.

— Уходи. Немедленно. — Он склонил голову набок, глядя на иллюзии. Женщина теперь оседлала массивную талию Трима-иллюзии, очень медленно опускаясь на его толстый член. — Оставь их. Ты ведь можешь это сделать, правда?

Я ощетинился от намека на сомнение в моих магических способностях.

— Конечно.

— Тогда уходи. Доложи куда надо.

Он отпустил мои руки, но не повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Встретимся в горах, — сказал я. — Я буду на белом коне. Я поеду рядом с тобой несколько минут, а потом ты последуешь за мной.

Трим никак не показал, что услышал меня. После продолжительного неловкого молчания я выскользнул из палатки. Два охранника Трима прижались друг к другу лицами в громком, небрежном поцелуе, и их руки опустились друг другу на штаны. «Вот и хорошо», — подумал я, двигаясь невидимым в темноте между палатками.

— Она пересечет реку Кёрмт, — сказал я, делая драматическую паузу. Это был первый раз, когда я делал доклад военному совету Одина, и я был полон решимости извлечь из него максимум пользы.

— Завтра вечером, — продолжал я. — Именно тогда она будет наиболее уязвима.

— Именно тогда мы и нападем! — объявил Тор, стукнув своим молотом Мьёльниром по столу. Дубовый стол довольно тревожно задрожал.

Один щелкнул языком по небу и поднял вверх два пальца. Тор замолчал, нахмурившись.

— Другие мнения? — спросил Один.

Тир переплел пальцы под подбородком.

— Как именно ты получил эту информацию, Кузнец Лжи? — спросил он.

— Один из генералов предал ее.

Холодное выражение лица Тира не изменилось.

— И зачем он это сделал?

— Армия Скади не спешит умирать, — сказал я. — Они знают, что их дело безнадежно.

— И кто же это был? — спросил Хеймдалль.

Я удивленно подняла бровь.

— Джентльмен никогда не спрашивает, Хеймдалль.

— Его зовут Трим, — сказал Один.

На мгновение мои глаза встретились с глазами Тора, и его румяные щеки слегка потемнели. Мы вдвоем провели много ночей вместе в крепости Трима, напиваясь и трахая друг друга до бесчувствия. Насколько мне было известно, никто из других асов не знал об этих особых приключениях.

— Трим? — спросил Бальдр. — Разве не он украл Мьёльнир? Я думал, что он умер.

Тор покраснел еще сильнее. Он выглядел так, словно пытался вжаться в свое кресло.

— Нет, не умер, — быстро ответил я. — Только получил строгий выговор за весь этот инцидент с Мьёльниром. Во всяком случае, не имеет значения, откуда берется информация. Важно лишь то, что мы с ней делаем. И вот что я вам предлагаю.

Я сделал паузу, ожидая, что Один прервет меня. Когда он ничего не сказал, я двинулся вперед, пытаясь подавить волну тошноты, которая пришла от воспоминаний о словах Ангрбоды.

— Мы будем ждать Скади по обе стороны реки Кёрмт. Когда половина ее армии переправится через реку, мы объявим о своем присутствии.

— Мы не можем атаковать! — перебил Тор. — Я имею в виду, что так много солдат… Знаешь, это было бы не совсем стратегически.

Я убедился, что иллюзии скрывают мою улыбку. Было очень приятно видеть, как Тор перешел от бессмысленного насилия к переговорам, как только узнал, что Трим был частью армии Скади. Возможно, Тор действительно заботился о Триме. Мне придется устроить им милое маленькое воссоединение в Мидгарде, как только вся эта неразбериха закончится.