Магия, пульсирующая вокруг яблок Идунны, сделала орех, зажатый в когтях, необычайно тяжелым. Хуже того, я чувствовал, что Идунна там, борется с заклинанием. Она не могла преодолеть магию, удерживающую ее, но это отвлекало.

Огромный рев наполнил воздух позади меня, и порыв ветра ударил в мое гибкое тело сокола.

Черт возьми. Тьяцци поднялся в воздух в своем трижды проклятом орлином обличье. У меня было даже меньше времени, чем я надеялся.

Я крепко зажмурился, сосредоточившись на магических потоках Йотунхейма. Они не были достаточно сильны здесь, чтобы я мог путешествовать прямо через эфир, не с отвлекающими вихрями, кружащимися от лесного ореха с Идунной, но я мог чувствовать путь поблизости. Плотно прижав крылья к телу, я нырнул к тропинке и окутал нас магией.

Холод окутал меня, когда я скользнул между мирами, и тело сокола тут же сотряс свирепый встречный ветер. Я изо всех сил старалась держаться, когда холодный воздух пробирался сквозь перья. Ветры между мирами терзали мое тело и дергали орех с Идунной, будто знали, что там спрятано. Будто ветер хотел забрать яблоки и оставить их здесь навсегда, в тусклом, холодном подземном мире между мирами.

Еще один порыв воздуха сильно толкнул меня вниз, и я напряг крылья, чтобы снова подняться. Это потребовало гораздо больших усилий, чем я ожидал. Черт, ну нафига я сюда забрался. Холодные ветры, казалось, искали иллюзию, пытаясь вырвать ее из существования.

Порыв холодного воздуха ударил меня в бок, и меня закрутило, что когти, державшие Идунну, перевернулись вверх. На мгновение я потерял связь с Асгардом. Дрожа, я сильно хлопал крыльями, пытаясь выпрямиться.

Что-то проревело у меня за спиной. Тьяцци, черт бы его побрал. Тяжелое биение его крыльев пронзило страхом все мое тело, и связь с Асгардом снова стала кристально ясной. Я рванул вперед, мышцы горели от напряжения, когда я соскользнул с промежуточного места в ясное голубое небо Асгарда.

Но куда же я попал в Асгарде?

Мои соколиные глаза изучали каменистую землю подо мной. Я не видел ни блеска океана, ни слабого магического мерцания Вал-Холла. Я ничего не слышал: ни криков воинов, ни звуков рубки дров.

Твою ж мать. Это был Асгард, но Асгард — большое царство. Я понятия не имел, где нахожусь.

Магия Идунны, пойманная в ловушку лесного ореха, усилилась. Орех вдруг утроился в весе, потянув меня вниз. Мгновение спустя воздух закружился вокруг меня, когда огромный орел-Тьяцци ворвался в Асгард, заслонив солнце надо мной. Я волочил свое соколиное тельце по камням, когти царапали землю. Я понятия не имел, где нахожусь и куда направляюсь. Орех в моих когтях снова зашатался. Я выбрал направление и решил последовать ему. Когда Тьяцци закричал позади меня, я изо всех сил бил крыльями своего соколиного тела.

Орлиное обличье Тьяцци было таким крупным, что его крылья взбивали воздушные потоки, ударяющие по моей гораздо меньшей фигурке сокола. Я резко накренился, чтобы не врезаться в землю. Орех с Идунной пульсировал от ее магии, а мои мышцы горели от того, что я держал его. Когда я повернулся, чтобы восстановить контроль, мои соколиные глаза уловили проблеск света от воды. Я нырнул и повернулся к тонкой полоске света на горизонте, оставив Тьяцци с трудом достаточно быстро разворачиваться, чтобы поймать меня.

Если бы это было озеро или река, мне бы был конец. Мне бы оставалось только кружиться и пригибаться до тех пор, пока массивные когти Тьяцци выпотрошат меня. Но, слава звездам, это был океан. И вот, прямо за мерцанием волн, я увидел темные, огромные стены Вал-Холла.

Я быстро развернулся, стараясь лететь как можно ниже к густой прибрежной траве. Овцы и козы запаниковали передо мной и с блеянием разбежались во все стороны. Тьяцци был так близко, что трава склонилась вниз, прежде чем ветер закружил его крылья. Глубоко в орехе яблоки Идунны пульсировали магией. Все мое тело горело от напряжения.

Кто-то на крепостных валах Асгарда поднял тревогу, и послышались голоса. Воздух вокруг моего соколиного тела взорвался криками, когда Тьяцци, чувствуя, что или сейчас или никогда, решил атаковать меня. Его тень поглотила меня, и ветер засвистел в его когтях, когда они сократили расстояние между нами. Мои мышцы напряглись, готовясь к удару его когтей. Теперь в любую секунду…

В самый последний момент я резко накренился. Вспышка новой боли пронзила мое тело, когда когти Тьяцци царапнули мое левое крыло, выдернув несколько перьев. В воздух брызнула алая кровь.

Я продолжал лететь, хотя теперь мне это удавалось с трудом. Тьяцци не мог развернуться так же быстро, как я, но мое уклончивое движение означало, что теперь я стал дальше от стен Асгарда и все еще слишком низко, чтобы преодолеть их. Напрягшись, я попытался подняться выше. Орех с Идунной, казалось, весил столько же, сколько все асы и ваны вместе взятые, или даже как весь этот проклятый океан. Белые пятна заплясали у меня перед глазами. Легкие горели. Позади меня завопил Тьяцци, заглушая приветственные крики со стен Асгарда.

Идунна, понял я. Они выкрикивали ее имя.

Не мое.

У меня все расплывалось перед глазами, и тонкий туман горячей крови наполнял воздух каждый раз, когда я сгибал крыло, которое Тьяцци царапнул своими когтями. Но вот стена. Наконец, я оказался выше стены. И… я напряг зрение, чтобы проверить… да, вдоль внутренней стены была сложена поленница дров.

Я прижал крылья к телу как раз в тот момент, когда Тьяцци подобрался ко мне. Агония пронзила тельце сокола, когда Тьяцци вырвал когтями клок перьев из моего хвоста. Я крепко зажмурился от головокружительной боли.

К черту. Мне больше не нужно было летать.

Мне просто нужно было упасть.

Наклонив клюв к земле, я камнем полетел в сторону Асгарда. Воздух со свистом проносился мимо моих ушей, крича о ранах. Когти вытянулись передо мной, держа орех с Идунной как подношение, а трава и море Асгарда превратились в размытое пятно цвета и движения.

Когда я пролетел мимо стены, мое тело покалывало от оберегов и предупреждений. Я в отчаянии оглянулся назад. Тьяцци нырнул за мной, его стальные, бледные глаза были полны ярости. Его вытянутые когти были почти на одном уровне с верхушкой стены. Почти…

Вот!

Когти Тьяцци задели верх стены, я поджег дрова. Пламя взметнулось в чистое голубое небо. Тьяцци попытался выправиться, чтобы поднять свое массивное тело в целости и сохранности, но было уже слишком поздно.

Он закричал.

Этот крик пронзил меня, как стрела. Это был совсем не крик Ани, не тот яркий, резкий крик ярости и боли, который заставил меня мчаться через все миры. И все же…

Мое окровавленное, израненное тельце сокола билось в воздухе. Я все еще падал, как камень, двигаясь слишком быстро, теряя контроль. Мои крылья отказывались работать. Орех с Идунной обжег мое тело, и когти разжались. Ореховое заклинание исчезло, Идунна упала на землю.

Крики. Так много криков.

— Аня, — простонал я.

Мое соколиное обличье испарилось. Внизу раздавались голоса, ликующие и победоносные, но не в честь меня. Никогда не в честь меня. Земля вздулась, заполнив мой взор, и я сильно ударился. Горячая, красная агония затопила мое зрение, когда рука, разорванная Тьяцци, ударилась о камни.

Я не осознавал, что кричал, пока боль не вызвала у меня рвоту, и крик не прекратился. Дерьмо. Я посмотрел на свое скрюченное тело, окровавленное, испачканное сажей и обнаженное в обжигающем свете пламени. Моя левая рука бесполезно висела на боку, превратившись в месиво крови и раздробленных костей.

Небо было затянуто маслянистым дымом, и пламя ревело передо мной. Где-то вдалеке раздавались радостные крики людей. Я прищурился от яркого света, пытаясь разглядеть их. Ряд воинов, чьи клинки мерцали от жара и света моего костра, стояли, наблюдая за пламенем. Не то чтобы у Тьяцци был хоть какой-то шанс выжить. Нет, я понял, что их присутствие было скорее проявлением уважения. Как погребальный костер.

И да, там была Идунна, сразу за воинами. Она стояла высокая и красивая на фоне пламени, обнимая асов и ванов или асгардцев. Приветствуя свою семью.