— Дарина, скажите, почему все так запущено? Башни не работают. Ладно, Птичий клюв, он часто стоял пустым. Но Феникс — живой город, полный людей, где у каждого есть свои запросы и есть деньги, чтобы их оплатить.

Я стою напротив ведьмы: между нами яркое пятно света, как раз дневное солнце заливает через узкие окна внутренности древне башни. Моя собеседница немного беспомощно щурится, видимо, пытается понять, что у меня на уме. Но потом сдается:

— Когда-то так и было. Башни пусть и не процветали, но жили. Потом умерли ваши родители. А Леонард Флейм никогда не был к нам благосклонен. Он не терпел теток-ведьм, ругался в юности с сестрами-ведьмами, позже ссорился с племянницами. И благо, что у этого мужчины нет дочери-ведьмы. Бедная девочка такого бы не пережила. Но вот ваш брат… — Дарина одаривает меня тяжелым взглядом, будто сомневается, стоит ли высказывать хоть какое-то свое мнение о том, кто недавно умер.

— А что Амир? — я подталкиваю ее к разговору.

— С момента его вступления в должность ничего не поменялось. Может, кто-то скажет, что всему виной Леонард Флейм, но оберег тоже обходил нас стороной. Среди его доверенных лиц появились минорки. Для оберега это не удивительно, отдавать предпочтение боевикам, но достаточно странно, как для правителя, не пользоваться услугами других ковенов.

— Действительно, странно, — я морщусь, пытаясь вспомнить, говорил ли что-то старший брат о ведьмах. Но, кажется, из-за Рады и тем, что с ней связано, я давно не произносила даже слова «ведьма» в присутствии Амира. Но не использовать такой ресурс? Почему он так решил? — Вы же помогаете населению, а это пусть и скромный, но приток дохода в казну.

— Вы правы, но, скорее всего, у вас разные взгляды, что нужно поддерживать. По делам оберега видно, что он был весьма целеустремленный мужчина, верный своему пути, даже чрезмерно верный, — пожимает плечами ведьма и с небольшой заминкой признается: — Мы гадали всеми башнями в тот год, как не стало ваших родителей. Гадали на будущее, искали намеки на то, что будет с нами всеми происходить.

— Что вам открылось?

— Все указывает на возрождение Флеймов, — Дарина прижимает руки к груди. — Эти земли будут процветать. Не скоро, не сразу, но все выйдет. Но путь к этому…

— Что вы видели? — я подхожу к ведьме почти вплотную. — Чего вы боитесь?

— Это сложно сказать. Но ваш приход — это точка невозврата для этих башен. Они будут забыты на долгое время. Мы видели указания на разрушения, на боль и запустение. Страшные изменения, большие и печальные. Неотвратимые. Мы видели расходившиеся в стороны линии, горящие пути. Улетающих из Феникса ведьм. Кровь на белых камнях. Выцарапанные на коже знаки брака, — Дарина замолкает, чтобы продолжить чуть ли не шепотом: — Я сожалею, что так сложилось. Что ваш брат умер. Знаки никогда не говорят точно о значительных событиях, их никак нельзя предупредить. Я сожалею, что ваша судьба может быть такой… И ваш брак с оберегом Фьюринов — это действительно брак по древним договорам?.. Ох, прошу простить меня, радетельная, это было лишним.

— Да. Но не переживайте, вы не сказали мне ничего нового, — я чувствую себя почти в порядке. Может, из-за того что ведьмы дают надежду для моих земель. А со своими обстоятельствами — долгом и замужеством — я как-нибудь разберусь.

— Заберите Кариссу, — просит меня Дарина. — Мы не останемся в долгу, и сами бы о ней позаботились. Но она упрямая, так просто все бросить и уйти — это не для нее. Помогите ей в этот смутный период. Я клянусь, «Обитель орлицы» не забудет этого.

У меня нет никакой возможности пообещать ведьме, что с ее подопечной все будет хорошо. У меня нет даже представления о том, что будет с моей жизнью буквально завтра. Я хочу отказать, но вместо этого молча киваю. Уж юную ведьмочку пристроить — это и не проблема вовсе, а всего лишь еще одно обстоятельство.

В комнате ведьмы совсем немного мебели: стол, кровать, книжные полки и большой шкаф. Всего два стула, один из которых занят Левисом, а второй — оставлен мне. Хозяйка комнаты, скукожившись и закутавшись в одеяло, отсиживается на кровати. А мне в глаза сразу же бросается строгий порядок в вещах. Немногочисленные книги расставлены в алфавитном порядке, исписанные и чистые бумажные листы сложены в несколько аккуратных стопок, а карандаши и ручки занимают каждые свой отдельный стакан. Удивительно, что некоторые люди способны на такую четкую организацию пространства. И как только эту ведьмочку занесло к боевым и хаотичным миноркам? Впрочем, не мне решать, в какой ковен идти другим, да и долго смотреть по сторонам невежливо. Я присаживаюсь на пододвинутый Левисом стул и перевожу все свое внимание на свидетельницу смерти Амира.

Ведьмы бывают разные: не только важные, не только справедливые и прозорливые, а и глупые, жадные, наивные и, вот такие, как Карисса, растерянные. Когда-то ведьмами пугали детей и взрослых. Но мне даже не верится, что этой девчонкой с потухшим взглядом и зареванными глазами можно кого-то напугать. Хотя сила, их необычайная власть над этим миром, страшит многих и до сих пор. Ведьмы не всемогущи, нет. Они смертны, они так же голодают и прозябают в нищете, ведь у каждого может случиться полоса неудач в жизни. Они влюбляются, страдают, плачут, боятся и злятся совсем как обычные люди.

Все знакомые мне ведьмы — весьма хорошие ремесленники. Но это лишь благодаря качественному обучению в «Птичьем клюве». Если же посмотреть в целом, то большинство ведьмочек способны варить только простейшие зелья по рецепту и летать на стульях вокруг башни. Некоторые с трудом поднимают себя в воздух, да и особо не стремятся к большему. Кое-кому тишина библиотек или шелест ночного леса и запахи трав кажутся милей всего. Конечно, среди обычных ведьм есть и такие, которые овладели силами не только защиты себя, но и других: они способны поднимать в воздух множество предметов, управлять ветрами и водой. В хрониках упоминается даже о способности создавать ужасные бури. Да только кого это сейчас интересует? Сейчас в цене умение варить невероятные, гениальные зелья, свойства которых даже сложно представить. Да, ведьмы бывают обычными девочками, девушками и женщинами, но все равно отличаются от остальных обывателей. Мне ли не знать…

Я добродушно улыбаюсь нашей новой знакомой, но разговор с ней заводит Левис. Так кажется правильнее. Они, по всей видимости, уже встречались и успели перекинуться парой слов еще тогда, когда Амир был жив. Все, что мне нужно, это внимательно слушать.

— Это был мой первый найм. Наставница отправила на практику к своей старой подруге, Мильде. Та заключила контракт с домом Флеймов в прошлом году и с радостью встретила меня. Но на самом деле я толком даже вещи не успела разобрать, как случилось то, что случилось… — Карисса сбивается, глубоко вдыхает и выдыхает, прежде чем продолжить уже более спокойным тоном: — Совершенно не понимаю, за что на меня ополчились, что я такого сделала... Я даже в лицо членов территориального совета не успела запомнить, не то чтобы кому-то дорогу перейти. А ночью поступили сведения о прорыве. Мы выехали ранним утром и добрались до Карожского крутолесья после полудня… В искусстве сопровождения я абсолютный новичок: всего лишь выполняла то, что мне говорила Мильда. Меня даже к защите не приставили, оберег отправил осматривать скалы вокруг разлома на случай, если мы что-то упустили. Конечно, немного странно было, что оберег взял с собой всего двух ведьм и полдюжины защитников…

Слова будто льются сквозь меня. Я слушаю, но не хочу слышать ничего из страшного рассказа ведьмы, из описаний ужасов, с которыми пришлось столкнуться Кариссе. Я не желаю знать, как выглядело тело моего старшего брата. Не хочу разбираться в хитросплетениях интриг, признавать продажность советников нашей земли, убеждаться в том, что мое замужество — не самое страшное, что случилось. Не хочу, но должна.