А Призрак ушел на корму искать своего помощника. Не найдя его, он глубже натянул на голову шапочку и направился на мостик, чтобы принять командование терзаемым штормом кораблем.

«Десять судий преисподней…»

Человек прополз по палубе к корме и перевесился через борт «Дракона Фучжоу». Его снова начало рвать.

Он пролежал рядом со спасательным плотом всю ночь, с самого начала шторма, убежав из зловония трюма, для того чтобы иметь возможность очищать свой организм от дисгармонии, порожденной разбушевавшимся морем.

Человек снова вспомнил про десять судий преисподней. Желудок, давно исторгнув все свое содержимое, болел от новых рвотных позывов, он замерз; так плохо ему не было никогда в жизни. Бессильно привалившись к ржавому леерному ограждению, он закрыл глаза.

Его звали Сонни Ли, хотя отец нарек его именем Канмей, что значит «Победим Америку». При режиме Мао было принято давать детям такие политкорректные, но совершенно непроизносимые имена. Но Сонни, как это часто бывает у подростков юго-восточных приморских провинций Китая, Фуцзянь и Гуандун, взял себе и западное имя. То, как прозвали его в подростковой банде: Сонни, в честь опасного и неуравновешенного сына дона Корлеоне из фильма «Крестный отец».

И верный персонажу, в честь которого он был назван, Сонни Ли, повидавший в своей жизни немало насилия, в том числе и сотворенного собственными руками, никогда и ни перед кем не вставал на колени – до сих пор, когда его в буквальном смысле повергла ниц морская болезнь.

Десять судий преисподней…

Ли приготовился к тому, что адские твари с минуты на минуту заберут его к себе. Это станет расплатой за все плохое, что он сделал в своей жизни, за позор, навлеченный на отца, за глупость, за зло. «Пусть бог Тайсян отведет мне место в аду, но только чтобы прошла эта морская болезнь, мать ее!» От двух недель, проведенных на скудном пайке, у него кружилась голова. Ему мерещилось, что волны поднимает разбушевавшийся дракон; он хотел выхватить из кармана крупнокалиберный пистолет и всадить чудовищу в голову одну за другой все пули.

Ли оглянулся вокруг, и ему показалось, что он увидел на мостике Призрака, но в это мгновение у него внутри поднялась новая протестующая волна, и он снова припал к ограждению. Сонни Ли забыл о «змеиной голове», забыл о своей полной опасностей жизни дома в провинции Фуцзянь, забыл обо всем, кроме десяти судий преисподней, злорадно призывающих демонов колоть пиками ему в желудок.

Его снова начало рвать.

Высокая женщина представляла резкий контраст со своей машиной, ярко-желтым старым «шевроле-камаро», рядом с которой стояла: огненно-рыжие волосы, взъерошенные яростным ветром, на талии черный нейлоновый ремень с кобурой.

Амелия Сакс, в джинсах и ветровке с капюшоном, на которой сзади была броская надпись «Полиция Нью-Йорка. Осмотр места преступления», смотрела на бушующие волны с причала Порт-Джефферсона, расположенного на северной оконечности острова Лонг-Айленд. Молодая женщина изучала предстоящее место действия. Служба иммиграции и натурализации, ФБР, полиция округа Суффолк и ее собственное ведомство оцепили автостоянку, которая в обычный августовский день была бы забита машинами семей и подростков, приехавших сюда ловить солнце. Однако ураган, пришедший из тропиков, прогнал с берега всех отдыхающих.

Неподалеку стояли два больших автобуса для перевозки заключенных, позаимствованных СИН у департамента исправительных учреждений, и четыре грузовика с сотрудниками различных силовых ведомств. В теории к тому времени, как «Дракон» подойдет сюда, корабль будет полностью находиться под контролем абордажной команды с «Ивэна Бригента», а Призрак и его помощник будут арестованы. Но между тем, как Призрак засечет судно береговой охраны, и тем, как начнется высадка, может пройти до сорока минут. Это даст Призраку и его баншу достаточно времени, чтобы замаскироваться под иммигрантов и спрятать оружие – такой тактики придерживались все «змеиные головы». Возможно, береговой охране не удастся тщательно обыскать иммигрантов и корабль до того, как он подойдет к причалу; в этом случае не исключена вероятность, что «змеиная голова» и его помощник попытаются проложить себе путь к свободе с помощью оружия. Особенно опасным будет положение самой Сакс. Ее задачей будет «хождение по координатной сетке» – доскональный осмотр корабля в поисках улик, которые помогут возбудить дело против Призрака и выйти на след его сообщников. Если криминалист осматривает место, где, скажем, был обнаружен труп или произошло ограбление, спустя много времени после того, как преступник скрылся, ему практически ничего не угрожает. Но если речь идет о месте задержания преступников, причем точное число их неизвестно, а данные о внешности лишь приблизительные, риск становится очень большим, особенно в том случае, когда криминалист сталкивается с контрабандистами – людьми, как правило, хорошо вооруженными и готовыми на все.

Зазвонил сотовый телефон, и Амелия Сакс плюхнулась на тесное сиденье «шевроле», чтобы ответить на звонок.

Звонил Райм.

– Все на месте, – сказала Сакс.

– Сакс, мы считаем, нас засекли, – сказал Райм. – «Дракон» повернул к берегу. Пограничники успеют настичь его до того, как он подойдет достаточно близко, но мы опасаемся, что Призрак готовится к бою.

Молодая женщина подумала о несчастных на борту корабля.

Райм молчал, и она спросила:

– Она звонила?

Пауза. Наконец:

– Да. Минут десять назад. На следующей неделе они открывают точку при госпитале Манхэттена. Она перезвонит, как только появится что-то определенное.

– А.

Под «она» подразумевалась доктор Черил Уивер, знаменитый нейрохирург, приехавшая в Нью-Йорк из Северной Каролины, чтобы прочесть полугодичный курс лекций в центральном госпитале Манхэттена. А «точкой» был центр экспериментальной хирургии, где можно было бы провести операцию, которая хотя бы частично улучшила состояние Райма.

Операцию, против которой активно выступала Сакс.

– Я бы пригласил к причалу дополнительные кареты «скорой помощи», – предложил Райм.

Теперь его тон был резким и четким – он не любил, когда личные проблемы мешают делу.

– Я позабочусь об этом.

– Сакс, я тебе перезвоню.

Связь прервалась.

Молодая женщина пробежала под дождем к полицейским округа и попросила, чтобы они вызвали дополнительные машины «скорой помощи». Затем она вернулась к своему «шевроле» и села вперед, слушая частый грохот дождевых капель по лобовому стеклу и матерчатой крыше. От сырости в салоне пахло пластмассой, машинным маслом и старой обивкой.

Мысли об операции Райма воскресили в памяти Сакс состоявшийся недавно разговор с другим врачом, не имеющим никакого отношения к хирургии спинного мозга. Она не хотела думать об этой встрече – но упрямо возвращалась к ней.

Две недели назад Амелия Сакс стояла у кофейного автомата в приемной больницы, где проходил обследование Линкольн Райм. Она отчетливо помнила июльское солнце, ослепительно-яркое на выложенном зеленой плиткой полу. К ней подошел мужчина в белом халате, обратившийся с леденящей душу строгостью:

– А, мисс Сакс, вот вы где.

– Здравствуйте, доктор.

– Я только что встретился с лечащим врачом Линкольна Райма.

– И?..

– Мне нужно кое о чем с вами поговорить.

Сакс почувствовала, как у нее бешено заколотилось сердце.

– Похоже, у вас плохие известия, доктор.

– Почему бы нам не присесть вон в том углу? – предложил врач тоном, больше подходящим распорядителю погребальной службы, чем доктору.

– Можно поговорить и здесь, – твердо сказала Сакс. – Выкладывайте мне все. Начистоту.

Ее вывел из размышлений налетевший порыв ветра, и она снова посмотрела на длинный пирс, к которому причалит «Дракон Фучжоу».

Плохие известия…

Выкладывайте мне все. Начистоту…

Сакс переключила свою рацию на рабочую частоту береговой охраны не столько для того, чтобы узнать последние новости о «Драконе», сколько чтобы отвлечь мысли от той залитой ярким светом приемной.