Под конец этого мучительного наблюдения я теряю сознание и понимаю, что больше не проснусь. Я бросаю на нее последний взгляд, он слишком затуманен, но даже сквозь синюю дымку я вижу ее окровавленные глаза.

Кажется, она уходит. Она сделала свое дело, теперь уходит.

Я мертвец.

Это все, что хотела она.

Это все, что хотела ты?..

Магдалина…

Или это только начало более страшных мук на том свете, дорогу в который ты знаешь? Мы отправимся туда вместе, не так ли, девочка моя? Теперь уже вместе. Ты так ждала.

У меня осталась одна надежда. Старик Биркин. И хоть он склонен объяснять все моим параноидальным наваждением, мне все-таки кажется, что я смогу доказать ему иное.

Я опасался, что в клинике меня уже будет ждать полиция. Но к моему приятному удивлению, ни около здания, ни внутри я не встретил ни одного человека в форме. Когда я вошел в кабинет доктора Биркина, то сразу понял: он мне не рад.

– Вы с ума сошли?! Какого черта вы сюда приперлись? – воскликнул он и подпрыгнул в кресле (очки едва не слетели с его носа).

– Вас повсюду разыскивает полиция! Они уже приходили ко мне, расспрашивали. Но я сказал, что не знаю, где вы. Это безумие какое-то, – он покачал головой. – Вы действительно убили того человека? Как его звали, дай бог памяти…

– Я не убивал Бранковича. Это сделала она.

– Не убивали? Но инспектор сказал, что вы ворвались в кабинет своего издателя и зарезали его!

– Ложь. Они хотят выставить меня в самом худшем свете. Но им еще предстоит доказать мою вину.

– Опять? – многозначительно спросил док. – Вы здорово влипли, мой друг. Но на этот раз я не стану вам помогать.

– Но вы мой врач…

– В этот раз, писатель, ты переступил черту.

– Черт тебя дери, док…

– Ты болен, Разумовский, и нуждаешься в немедленной госпитализации. Вот что я могу сказать тебе со стопроцентной уверенностью!

– Я не убивал! – почти закричал я, недоумевая, почему же доктор мне не верит.

– Уходи. Уходи немедленно. Иначе я вызову полицию.

– Док, как ты не понимаешь… Она существует!

– Я буду вынужден… – старик потянулся за телефонной трубкой.

Я не послушал его. Не послушал…

И вдруг он замер. Между мной и ним появилась она. Готов поклясться, док тоже ее увидел! От страха он буквально затрясся.

– Что ты хочешь от меня? – спросил он, глядя на призрака. Она достала нож.

– Стой. Прошу, не надо! Я сделаю все, что ты скажешь, – в глазах старика кричала мольба.

– Ты знаешь, как общаться с призраками, – сказал я. – Зачем же списывал все на мои видения? Теперь ты убедился, что она существует?

– Моя смерть ничего не решит! Скажи мне, что я должен сделать, и я сделаю, – голос его стал жалким. Невольно кинув взгляд на пол, я увидел, что он стоит в маленькой луже, которая медленно ширится и пахнет мочой.

Магда повернулась ко мне.

Сейчас или никогда.

Я должен остановить ее.

Иначе она меня уничтожит.

– Опусти нож, – тихо сказал я ей, пребывая под куполом ее довлеющего взгляда. – Убив старика, ты ничего никому не докажешь. Виноват только я. И никто более.

Тут вдруг погас свет, и девушка исчезла. В темноте я услышал крик доктора и звук бьющихся очков. У меня оставалось несколько секунд, чтобы убраться из его кабинета незамеченным. Что я и сделал. Чуть позже при свете я увидел на своем лице кровь. Но это была не моя кровь.

Я позвонил Харману из телефона-автомата, будку с которым нашел у придорожной гостиницы на окраине города.

– Меня подставили, – сказал я, как только услышал его голос.

– Поэтому ты мне звонишь с неизвестного номера?

Хармана я знал всего ничего, и его излишняя подозрительность меня не удивляла. Представители его ремесла обычно заканчивают жизнь рано. Некоторым, правда, везет чуть больше, и они проводят остаток своей жизни в тюрьме. Я бы никогда не обратился к этому головорезу во второй раз, но в сложившейся ситуации я был обязан его предупредить. Возможно, ему повезет больше, чем другим.

– Мне нужно срочно поговорить с тобой.

– Говори.

– Ты не понял. Не по телефону. Наедине. Ты сейчас в Кардиане?

На том конце воцарилось молчание. Я буквально слышал, как он думает. Наконец, он произнес.

– Приходи в восемь часов к старой церкви, что на набережной Визар.

– Договорились.

Когда за тобой охотится вся полиция Кардиана, сложно сохранять трезвость ума.

Я немного выпил в баре в районе Желтых Лип. Потом остановил такси. До встречи оставалось три часа.

Мне повезло, что в этот день кочевник оказался в городе и сдержал свое слово. Мы уселись в чайной на заднем дворе старой церкви.

– Хреново выглядишь, гаджо[1], – поприветствовал он меня, но руку не протянул, – Ты один?

Как типичный цыган, по внешнему виду Харман не отличался от своих собратьев. Он носил цветастую рубашку навыпуск, сапоги с высокими голенищами и шляпу. Еще он говорил с акцентом и использовал в речи романи. Благо, что ездил не на коне.

Харман знал, что все местные цыгане на примете у полиции, поэтому его опасения я прекрасно понимал.

– Один, – буркнул я, стараясь говорить как можно тише.

– Ты похож на наркомана, что рыщет в поисках дозы с самого утра. Надеюсь, информация, которую ты хочешь мне сообщить, достойна нашей встречи.

Я не знал, с чего начать. Харман наверняка был в курсе моей истории, но вряд ли понимал, что и ему грозит опасность. Никогда ранее он не встречался с заказчиком воочию. Но два года назад убили его посредника, и он решил отойти на покой. Ведь, как оказалось, искать нового такого же слишком дорого и долго. Я узнал о Хармане от одного наркомана, который был большим почитателем моего таланта. «Отчаянный и бескомпромиссный, жестокий и исполнительный. Стопроцентный вариант», – так отрекомендовал мне цыгана подсевший на героин фанатик. Мне не оставалось ничего другого, кроме как внять его совету.

Обещанный мною весьма щедрый гонорар за одно убийство поднял Хармана со дна и соблазнил на встречу с заказчиком. Вот так мое большое желание и его жажда быстрой наживы оказались сильнее всякого страха и сделали нас знакомцами.

– Я попал в переделку, – сказал я, прочитав в глазах киллера немой вопрос.

– Знаю. Слышал по новостям, – ухмыльнулся он и откинулся на стуле. Вместе с ним откинулись и полы его рубашки, и я увидел торчащую из-за пояса деревянную рукоятку револьвера и край барабана. Похоже, этот тип никогда не расставался с оружием.

– Один писатель убил своего издателя, который отказался печатать его новое произведение.

– Так и говорят?

– Рано или поздно они тебя найдут, гаджо. Тебе надо залечь на дно. И как можно скорее. И забыть о моем существовании, если, конечно, не хочешь получить пулю в лоб.

– Я не буду прятаться. Устал.

При этих словах Харман заерзал на стуле.

– Я тебе сейчас попробую объяснить, что происходит на самом деле. Только пообещай выслушать меня до конца. Ну и, по возможности, поверить.

Харман молчал.

– Это не я убил Бранковича.

– Не ты?

– Послушай, издателя убила одна девушка. А подстроила все так, словно это был я. Она хочет разрушить мою жизнь. Найти ее невозможно, убить тоже. Надо ждать, когда она сама появится. И вот, когда она появится, ты должен быть готов.

– Что ты несешь, твою мать? Копы ясно сказали: ты пришел к издателю, поругался с ним, потом достал нож и всадил ему в спину.

– Они так думают. Но это ложь.

Харман тихо выругался. По-моему, он никому никогда не верил. И когда я начал отчаянно объяснять ему суть происходящего, он принял отсутствующий вид и отвернулся к окну.

– Послушай меня внимательно. Я пришел не за помощью. Я пришел предупредить тебя. Думаю, следующим можешь стать ты.

– Ту хохавэса, мэ джином[2]. Никто не знает, где я живу.