Домой она ехала спокойно, на дороге не лихачила, аккуратно припарковалась, не зажимая соседей.

Илья, подойдя к дому, внимательно смотрел на балкон своей квартиры. Они с матерью договорились, если вдруг придут чужие, незваные люди, да и не те, кого они хотят видеть, Екатерина Александровна поставит на окно два кактуса. Вроде бы смешно, но наглядно. Но тут раздался звонок на телефон Сурова от Вельтищева, его начальника по работе:

– Всё хорошо. Не беги, я пришёл со старым другом.

– Я понял, дед, – ответил Суров.

Он присел на лавку, и усадил рядом Ильду, посмотрел на фонарь, а пальцы сами сжимались в кулаки от злости.

– Вельтищев, твой приёмный дед, задумал что- то. И кто-то нас дома ждёт. Бежим прочь, или идём?

– Я никогда ни от кого не бегала. Если что, я разорву злодеев на части, шкуры себе на плащ пущу, а их головы себе на грудь повешу, – без выражения сказала Царевна, – Если будет надо, я Явлю Себя.

– Ладно, не горячись только, – Илья сразу остыл, представляя квартиру залитую кровью, – обожди пока.

Слишком он живо представлял, каково будет это Явление, и Что все увидят.

– Пойдём, послушаем. – предложил-приказал он Царевне.

– Идём, нечего медлить. Если что, сразу уйдём к Дигне на Урал. Она давно меня ждёт.

Суров криво усмехнулся, и пошёл к своей квартире, девушка шла за ним.

Они поднялись на лифте, Илья всё смотрел по сторонам, ожидая подвоха, открыл дверь, и зашёл первый.

– Илюша, Ильда, проходите, к вам гости. Вадим Григорьевич с Виталием Борисовичем, – громко сказала мать, держа поднос с чашками.

Они сняли обувь, и зашли в зал. За столом, с бутылкой коньяка, сидели два старика, но весьма бодрых и одетых не без щегольства. Вадим Григорьевич в замшевом пиджаке, рубахе поло, вельветовых брюках, незнакомец в вельветовом пиджаке, клетчатой рубахе, коричневых штанах. Илья вошёл, поглядел на упорно подмигивающего ему Вельтищева. и сказал:

– Мам, здесь разговор о работе, мы закроемся.

– Хорошо, – ответила мать, махнув рукой Вельтищеву, – у вас дергается, -добавила она.

Суров запер дверь, и сел напротив Вельтищева. Дед улыбнулся, достал паспорт, свидетельство о рождении и положил перед Ильдой. Также положил перед ними и билеты.

– Всё сделано, Ильда. Всё, как обещал. А Виталий, старый приятель, мы с ним потом в Уральском округе, рядом с Усольем, подобных тебе долго искали. Он то в КГБ тогда работал, как оказалось.

– Не мог я тебе сказать Вадим, извини, – ответил товарищ.

– Да ты же ведь в лес убежал на два дня? Тебя Архип искал? И ты Ильду первый поцеловал!

– Меня??? – Царевна привстала.

– Да видишь, не разбудил. Так что он с тобой давно знаком, внучка, – засмеялся Вельтищев, – ну ладно, дело прошлое. А так, по работе Виталий смог переснять документ. Вам показать, или мы пойдём, а то ты так напряжённо на меня смотришь, Илюша? – засмеялся Вадим, – Виталий, флэшку.

Высокий и крупный мужчина, встал, снял пиджак. На левом боку, подмышкой, так и висела кобура с пистолетом. Он достал устройство из внутреннего кармана пиджака и отдал Вадиму. Тот стал настраивать телевизор, быстро говоря при этом:

– Цветное фото, повезло нам… Союзники снимали, и камера хорошая а уж пленка! Лейка- аппарат знатный. Так что вышло- мечта просто.

Он щелкнул пультом, настроил плеер, и перед ними открылся первый кадр. Один из американцев с винтовкой Гаранд , в тёплой куртке и уставной шерстяной шапке. Следующий кадр показал дверь с золотыми петлями. Потом пошли кадры подземного дворца. Белый трон. И, вот- восемь гробов, снятых одновременно, и затем и каждый саркофаг отдельно был снят на плёнку. Семь мужчин, величавых и рослых, а затем и Царевна…Восемь совершенно различных лиц. Видно было, что девушка заснула внезапно, на ней так и остались драгоценности, словно её заставили лечь в ледяную постель, или, усыпили.

– Ну и как? – довольно надувал щёки Вадим Сергеевич, – хорош ли мой друг?

– А где снимали? – тихо спросила Ильда.

– Известно только примерное место событий. Плёнка изъята нашим агентом в 1946 году. Снимал, или вез пленку американец, Дэнис Блэк, сдался нашим пограничникам на Новой Земле. Как написано в рапорте, был очень рад сотрудничать. Но, как ни странно, даже на лице нет следов обморожений. С ним было оружие, и припасы. Его переправили американцам, в посольство в Москве.

– И вот ещё что… КГБ нашло ещё двоих спящих… Виталий говорит, два золотых гроба хранятся в центре ядерной медицины, в Лефортово, на берегу реки.

– Фотографии есть? – быстро спросила Ильда.

Виталий Борисович, медленно достал портмоне, и достал ещё одну флэшку. Илья поставил на просмотр. Белый зал, по виду большое помещение. Тела помещены уже в стальные саркофаги, но рост Спящих, и их самих, с Ледяными лицами и белыми волосами, принять за других было невозможно.

– Тоже с них всё поснимали, – уточнила Царевна, – и одежду, и украшения.

Оба пожилых человека только пожали плечами, мол, не мы такие, судьба такая.

Ильда замолчала, поднялась и подошла к окну, отодвинув занавеску, смотрела на уличные фонари.

– Никак привыкнуть не могу… Всё ясно. Не знаю, – и она подошла к разведчику, – что вас привело к нам. Честолюбие, жажда знаний или ещё чего, попробуете нас предать, я с вас с живого шкуру спущу, а вашу голову буду на ремне носить. Или клянитесь в верности, или уходите и о всём забудьте.

***

Виталий Борисович Прилукин был призван на службу в армию, как все, в восемнадцать полных лет. Морфлот, служба рядом с Мурманском. Три года длились долго, после демобилизации вернулся к себе в Москву, на Электрозаводскую улицу. Посыпались письма из контор, звали в милицию, пожарные да и в КГБ. На завод возвращаться не хотелось, но он поступил на биологический факультет в МГУ. Бывший солдат мог сдать на тройки и учиться на вечернем, что Виталий и сделал. И служил прапорщиком. Через шесть лет получил диплом, а когда представил его начальству- был легкий скандал. В офицеры попадали в основном дети офицеров, но, как ни странно, обошлось. Правда, мотался в командировки, и по всему СССР особенно учитывали его диплом, но в жесткой форме- разные мрачные дела на почве биологии. Бывало, был в группе по борьбе с эпидемией чумы в Средней Азии, вакцинации в горном Бадахшане. И, вот вызов в Усолье, где он и встретился с молодым ещё Вадимом Вельтищевым. Да он и сам был молод. Но та неделя, когда нашли Ильду… Это было нечто, что он не мог забыть всю жизнь. Вадим молодец, раньше улетел с грузом, а в селении две ночи длилось такое…

Затем новая работа, новые заботы. Женился, двое детей. Началась афганская эпопея, и там обеспечивал вакцинацию местных жителей, и карантин на границе, что бы ни холера, ни корь в Таджикистан и Узбекистан с грузами не завезли. И там археологам помогал- обеспечивал безопасность, подвоз воды и провианта. Насмотрелся всякого- и как людям помогали, и как некоторые офицеры торговлишкой пробавлялись. Был случай, и в гробах героин афганский отправить в Ташкент пытались. Пытались и его в оборот взять- что бы посылки возил на большую землю. Не только героин- всё подряд- и электронику, и ковры, всё что было в этой стране толкового.

Дослужился до подполковника, а тут и Перестройка началась…Устал летать по Югам, помогал чумные центры закрывать, лаборатории эвакуировать в Россию. В 1993 году отсидеться удалось в Таджикистане, в Москве в кровище не замараться. В Первой чеченской уже его сын участвовал, Алексей. Не вернулся, а следом за ним и жена умерла. На пенсии в службах безопасности работал, да и у Ефима Сергеевича Сорозина. Под крылом генерала работалось хорошо, спокойно. Темы правда, были не всегда понятные, но было интересно. Виталий Борисович смог успокоиться, и опять спал спокойно, а не глотал таблетки горстями. Там он снова и встретил друга старого- Вадима Григорьевича Вельтищева. Так и прижился в НИИ медико-биологических проблем, занимался обеспечением охраны помещений, пожарной безопасности и много такого. Видел ли раньше он Царевну? Конечно видел, и не думая, согласился помогать Вельтищеву.