— Я снова легла в постель, но уснуть не могла. Через какое-то время я все же задремала, но тут снова услышала свое имя и увидела взъерошенного отца, который листал какую- то книгу.

— Сон прошел совсем, перед глазами мелькали бессвязные картинки. Вскоре я увидела сцену прощания и перешла в гостиную, чтобы встретить тебя там.

Она замолчала в ожидании, что скажет Стеф. Но та молчала, пораженная рассказом Николь. То, что она видела картинки из прошлого, она уже знала. Но то, что она видела происходящее сейчас, и всё это складывалось в динамичную историю — это было впервые. А то, что она реагировала на своё имя — для неё было вообще непостижимо.

— Ну, что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь. — Николь смотрела на неё просящим взглядом. — Я скоро с ума сойду от всех этих тайн.

— Да, никакая это ни тайна, — произнесла Стеф и отвернулась. — Я сама ничего не могу понять. — Ей вспомнилось предсказание из книги. — В общем, Рената запретила нам встречаться с ребятами.

— Что значит, запретила? — возмутилась Николь. — Я буду встречаться с кем хочу и когда захочу.

Стеф ни стала с ней спорить. Она была не в том состоянии, что бы сейчас перемалывать снова все стороны их сущности и вести нравоучительные беседы. Она, как наставник, должна следить, в том числе и за безопасностью подопечной.

— Николь. Иди спать, — устало произнесла Стеф, — день был долгим. Мне надо принять душ и подумать. Завтра поговорим.

Следующее утро выдалось серым и туманным. Накачанные водой облака висели так низко, что казалось, еще немного, и она заползут в приоткрытое окно.

Николь сладко потянулась и плотнее закуталась в плед. Вылезать из постели не хотелось.

«А что так тихо? — забеспокоилась она и спустила ноги на пол. На цыпочках подойдя к двери, она прислушалась. Ни шороха, ни звука.

— Стеф? — проговорила она, выглядывая в коридор. Пройдя по комнатам и не обнаружив там наставницу, она вернулась к себе за телефоном. В это время послышался звук открывающейся двери.

Николь быстро юркнула в постель и закрыла глаза. Тут же появилась картинка: Стеф что-то говорит продавщице в кондитерской, и та берет с витрины слойки. «Не люблю с киви», — скривилась Николь. Картинка тут же исчезла.

Услышав приближающиеся шаги, она замерла и, немного приоткрыв глаза, стала ждать. Через некоторое время в дверном проеме показалась Стеф.

— Можешь не притворяться. Я знаю, что ты не спишь, — проговорила она и тут же исчезла. Николь подскочила и быстрым шагом пошла на кухню.

— Я хочу, есть, — безоговорочно произнесла она, проходя мимо стоящей посреди комнаты ошарашенной Стеф — та не ожидала от неё такой прыти.

Проследовав на кухню, Стеф протянула ей пакет и молча уселась за стол.

— Я же говорила, что больше люблю вишневые слойки, а не с киви, — проговорила Николь, доставая выпечку из пакета.

— С вишней? — удивилась она, откусывая слойку. — Что то я не доглядела. Надо быть внимательней.

Покончив со слойками, она тяжело вздохнула. Стеф протянула ей второй пакет. Николь продолжила поглощать выпечку под молчаливым взглядом Стеф.

— Будешь? — спросила Николь, протягивая Стеф последнюю слойку. Та отрицательно покачала головой.- Что- то я сегодня разошлась. Прям волчий аппетит, — она испуганно посмотрела на Стеф.

— Ешь, ешь, — Стеф откинулась на спинку стула, — я уже позавтракала.

— И когда ты успела? — удивилась Николь. — Еще совсем рано. А, — догадалась она, — у тебя ночью была специфическая трапеза? Это надо было сделать уже давно, судя по тому, как менялся цвет твоих глаз: из охряного они стали темно — карими.

— Ничего от тебя теперь не скроешь, — ухмыльнулась Стеф. — ясновидящая ты наша.

— Нет, правда ты была на охоте? А когда меня возьмешь? А мы пойдем ночью? — вопросы сыпались один за другим.

— Всему свое время, — отрезала Стеф, — доедай, нам пора на учебу.

— Наверное, мне хватит, — наконец проговорила Николь. — И что это на меня сегодня нашло? Сколько я съела?

Стеф подняла руки и показала восемь пальцев.

— Восемь слоек! — округлила Николь глаза. — Ты почему меня не остановила? — накинулась она на Стеф.

— Хотела посмотреть, сколько в тебя влезет, — улыбаясь, проговорила та.

— Я что теперь всегда буду так есть? — Николь смотрела на Стеф полными ужаса глазами.

— Вряд ли, — успокоила ее Стеф, — скорее всего сегодня ты уже не будешь больше есть. Хотя кто ж знает, ты у нас…..

— Дама непредсказуемая, — в один голос со Стеф проговорила Николь.

Она встала из-за стола и, вымыв руки, налила чай.

— Тебе налить? — спросила она.

— Нет, спасибо, — не поворачивая головы, ответила Стеф. Нервно барабаня пальцами по столу.

— Кстати, ты так мне ничего и не рассказала.

— Да, вот не знаю с чего начать. Одна новость просто заслуживает 10 баллов. Нина, мать Богдана, теперь обращенная.

— Что? — Николь ошарашенно смотрела на Стеф, — Как обращенная? Что случилось?

Стеф поведала ей о лавине, поисках, обращении и трудностях в принятии сущности.

— Сейчас ее обучают, как жить в новой сущности. Богдану долго не говорили. Но сейчас он уже знает.

— Бедный Богдан, — только и смогла произнести Николь.

— Да не такой он уж и бедный, — отрезала Стеф. — Теперь Нина тоже будет жить долго. А так бы только человеческую жизнь.

— И что говорит Богдан?

— Да ничего не говорит. Они даже по скайпу ещё не разговаривали. Нина очень боится. Хотя с Тони они уже встречались, под присмотром конечно. Они даже дом в Квинстауне купили. Теперь будут жить там.

— Вот это новость, — Николь не верила своим ушам. — Теперь получается она мне вроде как тетка, а Богдан — двоюродный брат. Теперь мы можем спокойно с ними общаться.

— Не обольщайся, — остановила её Стеф. — Нам надо прекратить встречи с ребятами. И не смотри на меня так. Это распоряжение твоей мамы. Все собирайся. Нам уже пора.

Николь нехотя встала из-за стола, всё ещё под впечатлением от услышанного. «Как это прекратить встречи? И как не поддержать Богдана в такую трудную для него минуту? — размышляла она, складывая сумку. — Надо с ним встретиться, чтоб Стеф не знала. Может, и Алекса увижу», — пришла неожиданная мысль.

Весь день она пыталась дозвониться до Богдана, но трубку никто не брал. В последнюю встречу он говорил, что будет занят в лаборатории. Но в свете теперешних событий причина могла быть и другая. Расстроенная Николь оставила свои попытки дозвониться и переключилась на наставницу.

Стеф и так отличалась немногословностью, а тут весь день молчала. Лишь несколько раз односложно ответила на вопросы Николь. У неё из головы ни как не выходило пророчество, о котором рассказал Тони. Хоть она вначале и восприняла это как бред, но спустя некоторое время её мнение изменилось. Уж очень непростые вопросы появились после его прочтения.

Вернувшись домой, девушки разошлись по своим комнатам, и поговорить удалось только во время ужина.

«И что же это за полулунья? И кто такая обращенная? А Ротауг, я о таком и не слышала. Кто же это такой? Одни вопросы».

«Какая-то она сегодня сама не своя, — думала Николь, поглядывая на озабоченную чем-то подругу. — И смотрит на меня так, будто я в чём — то провинилась. Что — то происходит, только вот что?»

— Я что-то опять сделала ни так? — спросила она, когда Стеф в очередной раз принялась её рассматривать.

— Все так, ты здесь не при чем, — вздохнула Стеф, — У меня не выходит из головы разговор с твоим отцом. Он нашёл в своих книгах пророчество, и мы никак не можем его разгадать.

— Что за пророчество? — насторожилась Николь.

- «Два полулунья сойдутся в Едином треугольнике, а отвергнутый — сотворит зло. «Обращенная камнем» смирит свою гордыню и отдаст её северным ветрам. Но не будет покоя, пока Ротауг не найдет себе подобного. И только тогда замкнётся круг и наступит мир», — на одном дыхании проговорила Стеф.

Николь некоторое время молча смотрела на неё.

— И что тут непонятного? — наконец пожала она плечами. — Полулунья — это нечистокровные волки, как Богдан. Отвергнутый — это кому не повезло в любви. «Обращенная камнем» — это чистокровная, которую ударили камнем или она попала под камнепад и умерла. А Ротауг — от немецкого «рот»- красный, «ауг» от «ауген» — глаз. Красный глаз. Это кто-то пьющий кровь, может даже не животных. Хотя предсказание было давно, он мог и изменить свою сущность.