– Ты предлагаешь убить ребёнка! Нашего ребёнка!

– Это не убийство! – я не знаю, зачем говорю это, но невозможно забрать сказанных слов.

– Убирайся! – шипит Лизи. – Катись к чёрту, Картер! Проваливай!

У меня нет слов. Я оцепенел. Меня парализовало. Скорей всего, я ненавижу себя больше, чем Лизи. Я противен самому себе, но именно сейчас, ничего не могу сказать. Я просто смотрю на неё и не могу выдавать слова, которые застряли поперёк горла. Я должен что-то сказать, исправить, но Лизи делает это быстрей.

– Лучше уйду я, – несмотря на слёзы, она говорит так спокойно, как будто это естественно. – Я не хочу тут оставаться.

Лизи исчезает в комнате. Я слышу лишь грохот и шорохи, но не могу пошевелиться. На этот раз, ко всем чувствам присоединяется страх потерять её. Несколько дней назад я молился, чтобы с ней всё было в порядке, а сейчас не способен сдвинуться с места. Я позволяю всему разрушиться. И всё рушится, когда она появляется перед глазами, волоча за собой чемодан. Только это заставляет выйти из транса и оживиться.

– Что ты делаешь?

– Остальные вещи заберёт Алекс.

Она даже не сменила одежду, лишь надела кроссовки. И последнее, что окончательно убивает меня: ключи и кольцо, которые Лизи кладёт на стул у двери, после чего, выходит за порог. Кольцо, которое говорило о том, что она принадлежит мне, сейчас смеётся надо мной и говорит, что это больше не так. Это ломает пополам от боли и разрывает на части.

Я не могу собрать в кучу мозги, хотя через пару часов должен быть готов к бою. Я так и не позвонил ей. Я вообще не сделал ни черта. Ночь была бессонной, и сейчас из рук валится абсолютно всё. Я не могу взять под контроль ни эмоции, ни тело. Единственное, что могу – ощущать ноющую дыру в области сердца. Ту самую пустоту, когда улетел в Форт Лодердейл один и когда мог потерять её раз и навсегда после аварии. Телефон третий раз верещит где-то под подушкой, но я не сдвигаюсь с места, у меня не хватает сил. Меня парализовало. В следующую секунду, по двери начинают барабанить кулаки. Я слышу лишь эхо грохота, словно это где-то далеко. Всё это происходит не со мной и не с нами.

Конечно, она вернётся. Я знаю, что вернётся. Она никуда от меня не денется. Но почему чувствую, что это жалкие попытки убедить самого себя? На протяжении всего времени жду, что она вернётся, скажет, что это ерунда, мы справимся, но каждый раз взгляд обращается к кольцу и ключам, говоря, что возвращение невозможно. Она ушла, оставив меня. Она не вернётся.

– Картер! – голос Люка пропитан яростью, он почти вышибает дверь, но до этого нет прока. – Открывай эту чёртову дверь, я знаю, что ты там!

Словно в тумане, поднимаюсь с дивана и на автомате шагаю к порогу. Дёргаю дверную ручку и уже хочу вернуться на прежнее место, где протер дыру, но у Люка другие планы. Схватив за плечо, он насильно останавливает и разворачивает к себе.

– Какого черта ты выкидываешь?

С отсутствием эмоций, смотрю на него, но ничего не вижу. Перед глазами размыто. Перевожу взгляд в сторону и на этот раз зрение не подводит. Они всё ещё тут. Это не шутка или сон. Она ушла. Ушла от меня с моим ребёнком, а я не сделал ни единого шага вдогонку. В голове звенят слова Лизи:

– Убирайся. Убирайся. Убирайся.

Каждый новый раз, становится лишь хуже, словно добавляется ненависть и мерзкий скрип, от которого волосы встают дыбом.

– Что произошло?

Мой ответ безжизненный, а взгляд пустой.

– Она ушла.

– Я понял, что произошло?

Язык не поворачивается сказать, из-за чего Люк начинает трясти меня так, что мозги готовы вывалиться из любой части тела. Он сильней давит на плечо, благодаря чему появляется физическая боль.

– Картер!?

– Она беременна.

Вздохнув, он, кажется, расслабляется, чего не делаю я.

– И что? Тебя можно поздравить?

Начинаю смеяться, но без толики веселья. Это отчаянье, которое решило выйти другим способом.

– Ты прикалываешься? Она. Ушла. От. Меня.

– Что ты сказал?

В горле пересыхает. Смех резко прекращается. Теперь я начинаю кашлять из-за нехватки воздуха. Так боль напоминает о себе. Она моментально осушает каждую клеточку тела. Я выяснил это за один час.

– Что ты сказал, Картер!? – настойчиво требует Люк.

– Что не готов; что она хотела дотянуть до того, когда ничего нельзя исправить; что у нас ничего нет и мы ничего ему не дадим; и не знаю, что мы должны делать.

Даже не замечаю, как глаза наполняются слезами, но мне плевать, если выгляжу жалко. Я могу признать, что поступил, как слабак. И сейчас не могу прикрываться эмоциями. Я должен научиться держать себя под в руках, как научился это делать во Флориде. Вероятно, в моём случае подобный самоконтроль лишь временное утешение. Рано или поздно возвращаюсь к прошлым повадкам.

Взгляд Люка стекленеет, а лицо наливается кровью.

– Ты, кусок идиота, предлагал ей сделать аборт? Ты, нахрен, шутишь?

– Я не предлагал ей сделать аборт!

– Ты сказал, что она хотела дотянуть до того момента, когда нельзя исправить. По-твоему, это звучит, как поддержка и слова любви?

Хватка Люка становится ещё болезненней, после чего он отталкивает меня.

– Где она?

– Не знаю, она ушла вчера!

– И ты не попытался позвонить и вернуть?

Вероятно, моё молчание принимается за согласие, ведь именно так я поступил. Я ничего не сделал, только смотрел на закрытую дверь.

Слова Люка звучат резко и с неким отвращением. Он разочарован, но это не хуже ненависти Лизи.

– Соберись, бой через пару часов.

С этими словами, он выходит за дверь, оставляя меня в оглушающей тишине, нависающей грозовыми тучами. Она намного хуже гула толпы. На этот раз не прирастаю к полу, вылетаю следом.

– Куда ты?

– Заткнись, Картер. От тебя только требуется быть вовремя.

– Подожди меня!

– Даже не думай, что поедешь со мной.

Силуэт Люка скрывается за дверями лифта.

Практически долетаю до телефона и трясущимися пальцами набираю его номер, но получаю сброшенный вызов. Следующий в списке – номер Лизи, но набрав его, получаю перенаправление на голосовую почту, где её голос говорит: «Алло? Алло? Шучу, это Лизи, оставьте своё сообщение после того, как эта штука сделает…», сразу после слов, раздаётся протяжный сигнал, говорящий о том, что можно оставить сообщение. Я не буду оставлять ей сообщения с просьбами вернуться или мольбой простить, я в состоянии посмотреть в её глаза и сделать это лично. Сбрасываю вызов и набираю номер Алекс, но тут же отклоняю звонок. Она позвонила бы сразу и прокляла всеми возможными способами. Никто из друзей не позвонил. Она не поехала к ним. И на этот раз, я уверен, что Лизи не поехала к Дину. Она где-то одна.

Мобильник начинает вибрировать, когда вижу имя, стараюсь выровнять голос и ругаюсь под нос:

– Черт!

Я не успел сбросить вызов, оставив оповещение, и тем самым, сейчас могу похоронить себя заживо.

– Да? – спокойно спрашиваю, и один вопрос даётся диким трудом.

– Ты сам звонил, – говорит Алекс.

– Случайно, – тут же отклоняю вызов и закрываю глаза, сжимая мобильник в кулаке, потому что голос предательски выдаёт хрипотой.

Когда Алекс узнает, я буду первым в списке её жертв. Я сижу в квартире, которую выбирал вместе с Лизи, абсолютно слабый и ничтожный, пока она находится неизвестно где. Страх сковывает тело и сознание. Я снова не могу сдвинуться с места.

Я не оживаю ни через час, ни через два. Форма моего существования скатилась коту под хвост. Да, именно в задницу. Даже вдалеке я не вижу свет. Я в полной тьме и не знаю, когда это закончится. Я слабак. Оказывается, силы во мне ничтожное количество.

Окидываю взглядом толпу, но не вижу нужного лица. Она всегда была со мной. Она всегда была сильной, в отличие от меня. Каждый чёртов бой, она сидела в кресле и переживала за меня, а я был полным кретином. Гул толпы и слова рефери напоминают непонятное бульканье. В ушах слышен только стук собственного сердца. Оно начинает тарабанить ещё быстрей, когда вижу, что Кит стоит один, рядом с ним нет Люка. Всё, что хочу теперь – скорейшее завершение. Мне не нужно ничего, кроме неё и теперь уже нашего ребёнка. Я слишком поздно это понял. Сейчас, когда не вижу её улыбку, не чувствую присутствия, ощущаю пустоту и темноту.