Я встал с барабана и, взглянув на Менделя, слегка пожал плечами, мол, я же предупреждал тебя! И вышел на крыльцо, прикрыв за собой дверь. Вот всем хорош Родик, и голос чистый, глубокий. Уже не тенор, но и не совсем баритон, и поёт задушевно, и песни его нравятся публике.

Но если на свадьбе драка, то могу уверенно сказать, Родик или зачинщик, или спровоцировал. Если музыканты между собой пересрались, значит рядом Родик постоял. Есть такой тип людей, любят конфликты провоцировать, без этого жить не могут.

А ещё они считают себя правыми априори, и обижаются не по-детски, когда их критикуют. За что? Они же только правду говорят, и ничего кроме правды! И даже если при этом заблуждаются, то заблуждаются искренне! За что их ругать-то? А вот то, что порой лучше просто банально промолчать, они этого не понимают. В прошлой жизни у меня была пара таких знакомых, так что я знал, что сами-то по себе они люди не плохие, но лучше от них держаться подальше. Нервы целее будут.

Я сидел на крыльце, сложив руки на коленях и опустив на них голову. Меня душил смех. Ну, я ведь сразу же предупреждал Менделя, что Родик – это большой гембель. Он думает в первую очередь только о себе, совсем не может смотреть в будущее даже на пару дней и, как сессионный певец со своим репертуаром на праздники привлекаться может, но как член коллектива абсолютно бесполезен и даже вреден. Но Мендель очень за Родика просил, и я уступил, но до первого кипеша, и он случился в первый же день. Воистину, кто-то на небесах оберегает меня от будущих крупных проблем.

Не, где-то и в чём-то я Менделя понимаю, таких певцов сейчас мало. Чтоб и молодой был, и работоспособный, и востребованный. Но лучше нам самим подыскать талантливого и работоспособного, а востребованным мы его и сами сделаем, благо, что молодых и амбициозных сейчас хватает. Скрипнула дверь, по крыльцу процокали каблучки и рядом со мной на ступеньку присела Таня. Немного помолчав, она легонько взяла меня за плечо и осторожно встряхнула.

– Мишка! Эй, ты чего плачешь? Расстроился из-за этого Нарцисса? Так плюнь на него, я тоже ушла, будем с тобой вдвоём детишкам петь. А что? Мне нравиться с тобой выступать, ты весёлый и задорный, не то, что этот воображала Родион!

Я оторвал голову от рук и в изумлении поднял взгляд на девушку. Таня за меня переживает? Она посчитала, что я расстроился и сижу тут плачу? Я уставился на её опечаленное лицо и не смог удержаться от смеха. Спустя минуту печальное выражение на её мордашке сменилось на озадаченное, затем удивлённое и наконец, вслед за мной она громко расхохоталась. Так мы сидели и беспричинно хохотали как сумасшедшие, пока не открылась дверь, и Мендель, оглядев нас подозрительным взглядом, не произнёс:

– Чего ржёте как лошади? Заходите, давайте! Собрание продолжается. Родион предпочёл сольную карьеру, как ты, Миша, и предполагал! – и Мендель досадливо поморщился.

– Ну, что ж, раз больше вопросов нет, то первое собрание нашего ансамбля можно считать закрытым. Сейчас вам четверть часа на перекурить – оправиться, и вновь жду в комнате, уже на репетицию. Можете разойтись.

Я с усмешкой наблюдаю как взрослые в общем-то люди с насторожённостью поглядывая в мою сторону выходят покурить на крыльцо.

Ну, да, не сдержался, когда в самый разгар собрания все как по команде полезли в карманы, достали курево и попытались устроить «производственный перекур» прямо в зале. И пофиг, что потом самим же дышать нечем будет, и что певцы у нас вообще некурящие. Вот и рявкнул на курильщиков, да так, что те враз попрятали всё своё «курительно – дымительное» и только смотрели на меня с непонятным выражением, то ли осуждения, то ли восхищения.

Ничего, привыкнут. А в общем собрание прошло конструктивно, Мендель чётко обрисовал перспективы ансамбля и что требуется от каждого. Особо подчеркнул, что по статусу я его зам, а что касается музыки, так и вообще моё слово решающее. Танечка – наша вокалистка. Из мужских голосов у нас остался только Хачик, но у него хорошо слышимый армянский акцент. Если для свадеб и именин, это особой роли не играет и даже придаёт определённый колорит песням, то для эстрады это большой минус.

Поэтому будем пробовать всех наших музыкантов, возможно, найдём «голос» среди своих. Если нет, то будем кого-нибудь приглашать. Вот, Родиона хотели, но он так «выступил», что парни ему чуть по шее не настучали за «бездарей и нахлебников». Наконец все разобрали свой инструмент и расселись, кто на что. Кстати, так не пойдёт, нужно на первое время хотя бы из дома принести стулья и подставки для нот. О чём и говорю музыкантам, но возражений нет, все понимают мою правоту.

Я раздаю музыкантам листочки с нотами, а нашим вокалистам ещё и тексты обеих песен. Так, на всякий случай. Пусть они тоже разучивают и то и другое, мало ли, вдруг пригодится. Да уж, пришлось поработать! Текст-то ерунда, а вот партитура для Столярова и нотная запись для каждого инструмента. Мой первый и нежданный блин, и очень надеюсь, что не комом….

– Первым делом будем разучивать «отважного капитана» для Тани. Концерт через шесть дней в воскресенье, и от того, как мы выступим, будет зависеть наша зарплата, и будет ли она вообще. Так что давайте не ударим в грязь лицом, и покажем, что мы можем намного больше, чем от нас ожидают и достойны гораздо большего, чем нам могут предложить!

– Всего исполним десять песен, если нас, конечно, сразу со сцены не попрут. «Капитаном» будем открывать концерт, а вот Хачатур своей песней его закроет. Остальные восемь берём из нашего прежнего репертуара, поровну, четыре поёт Таня и четыре Хачик. – нам бы сейчас две новые песни успеть отрепетировать, а на будущее…. Ух! Даже самому страшно от того, сколько у меня в памяти песен. На наш век хватит!

А вот говорил я Менделю, что не стоит недооценивать нашу популярность у обычных горожан. Ну – да! Ансамбль «Поющая Одесса» в самой Одессе пока ещё никому не известен, но это именно что «пока». Но имена Танечки Волгиной и Хачик Гаспаряна у одесситов давно на слуху, да и сам Мендель Фляйшман лицо вполне узнаваемое, так что тот ажиотаж, что сейчас творится у входа в клуб, был мной предсказан ещё два дня назад. И не наша вина, что актовый зал клуба не может вместить всех желающих приобщиться к культурному досугу, о котором так опрометчиво конторское руководство оповестило своих работников.

Конечно, откуда было бы раньше взяться столпотворению у клуба, если митинги проводились в сквере, а в клубе только партийные да профсоюзные собрания и доклады с лекциями, на которые порой трудно собрать столько народа, чтоб и в отчёте можно было галочку поставить, и приглашённого лектора пустым залом не обидеть. А то эти лекторы народ такой обидчивый, ещё возьмёт и накатает жалобу, что политическому просвещению работников не уделяют должного внимания…. Оправдывайся потом, что ты не верблюд!

А тут пять дней подряд из ранее пустующего флигеля несутся задорные мелодии, от которых ноги сами пускаются в пляс и звучат весёлые песни, которым так и хочется подпевать. Конечно, первыми слушателями и восторженными комментаторами стали окрестные мальчишки и девчонки, а затем и ребята постарше подтянулись. У простого народа с развлечениями в Одессе не густо, и новость, что у торгового флота теперь появился свой ансамбль, и первый концерт состоится уже в это воскресенье, моментально облетела все окрестности и взбудоражила всех заинтересованных.

А для того, чтоб спровоцировать ажиотаж хватило двух скромных плакатиков с объявлением о концерте. Один на доске объявлений у дверей в контору, другой на тумбе для объявлений у входа в порт. После чего я и сделал столь блестящее «предсказание». Возле заднего крыльца клуба образовалась стихийная танцевальная площадка, где молодёжь с восторгом отплясывает под наш аккомпанемент, пока мы репетируем.

А «хитами сезона» предсказуемо стали две новые песни, что разучивают наши вокалисты. Я больше не комплексую по поводу плагиата, что поделать, я не композитор и не поэт, мне это не дано. Но здесь и сейчас это мне нужно, а откуда и что я беру, кроме меня никто не знает. Слабое утешение, но утешение же?