Братья бегом ринулись в дом, а я присел на лавочку к Арону Моисеевичу, с которым предварительно поздоровался и познакомился. И минут десять до появления Сони и братьев отвечал на его вопросы, придерживаясь той легенды, что сочинили мне моя мама и Семён Маркович. Наш разговор прервала Соня, королевским жестом вручив мне в руки корзинку и, видя моё недоумение пояснила:

– Тётя Фира простынку, подменку и продукты для тебя положила в мою корзинку. Так что неси ты!

Ну, нифига себе заявочки, нашла себе пажа-носильщика! Нет уж, если бы она сказала это как-нибудь иначе, или корзинка была бы неподъёмная, я бы и сам предложил ей свою помощь, но такие наезды надо тормозить на старте. Во избежание будущих недоразумений и вообще… Так что, поставив корзинку на лавочку и снисходительно взглянув на «королеву» я произнёс:

– Сонечка, если бы мне нужна были простынка, я бы сам сходил и взял. Но трусы отжать от воды, или стряхнуть с себя песок я и руками могу. И если бы я хотел кушать, то поднялся бы домой. Мы не на пикник собрались, так что в следующий раз, если мы куда-нибудь будем с тобой собираться, сначала спроси у меня что стоит брать, а что не надо. Так что иди, разгружайся, только не долго, а то мы тебя долго ждать не станем.

Я и не заметил, что пока мы с Соней бодались взглядами и перепирались, у нас появились заинтересованные зрители. Во-первых, грели уши два брата-акробата, которые уставились на девочку ехидными взглядами и явно наслаждались тем, что наконец-то эту задаваку кто-то поставил на место. Во-вторых, дедок, делающий вид, что опять спит. И в третьих на галерее появилась моя мама и мама Сони. Женщины молча наблюдали за нашим диалогом и делали свои выводы.

– Подумаешь! Да она и не весит ничего, пошли уже. Прямо и попросить помочь уже нельзя!

Соня легко подхватила корзинку и первой вышла со двора. Братья вдвоём уцепили свою корзиночку за ручку и потопали вслед за девочкой. Я замыкал шествие в гордом одиночестве как падишах, следующий за своими носильщиками или скорее как пастух, сопровождающий своих овец.

– А этот малолетний деловар далеко пойдёт. Ишь, как он ловко Соню на место поставил. – И старый Арон вновь со вкусом задремал.

– Молодец, дочка, настоящая еврейская девочка! Ничего, она ещё только учится, но уже сейчас может пригасить конфликт, если ей это надо. А как нужно устраивать правильный скандал, я её ещё научу. И победно взглянув на соседку Фиру, Бэлла величаво вплыла в своё жилище.

А Фира Самуиловна, с удовлетворением оглядев опустевший двор, решила, что таки-да, для первого раза её Миша произвёл на всех нужное впечатление. Осталось решить вопрос со школьными экзаменами и можно приглашать родственников и гостей для знакомства с сыночкой. Фира задумчиво вздохнула. Вскоре придётся немножко потратиться, не так шоб сильно и на большой фестиваль, но на маленький праздник, таки-да. Но это того стоит, хотя и по деньгам стоит тоже! Пора сильно задуматься и уже начинать составлять список гостей. Кого надо позвать обязательно, кого не так што бы и обязательно, и кого не обязательно совсем. Фира ещё раз вздохнула, но уже решительно, и вернулась в комнату.

Дежавю! Всего десять дней назад я «гулял» этим же самым маршрутом, беспечно помахивая тросточкой и в пол-уха благосклонно выслушивая местного чичероне, рассказывающего о попадающихся на нашем пути местных достопримечательностях. А теперь почти вприпрыжку я несусь за братьями, стараясь от них отстать. И если бы не Сонечка, которая категорически бежать не хотела, то на пляже Отрады мы бы появились не «чинно-благородно», а как загнанные скаковые лошади, задыхаясь и в пене. Свою стоянку по настоянию Сони мы решили устроить метрах в двадцати от береговой черты.

– Ну, вы же не хотите, чтоб отдыхающие разгуливали по нашим головам и заглядывали к нам в корзиночки?

И как только корзинки опустились на песок, так братья тут же скинули с себя всю одежду, включая трусы, и с радостными воплями кинулись в море.

– Вот так всегда! – возмутилась моя соседка. – Как гулять на пляж, так – Возьмите нас с собой! – А как пришли, так сами купаться, а ты вещи сторожи!

Я осмотрелся вокруг. По сравнению с моим временем пляж выглядит неприютно и пустынно. Вправо, до самых скал метрах в двухстах от нас, не видно ни души. Левее, метрах в шестидесяти отдыхает большая группа молодёжи человек в пятнадцать-двадцать. Кто-то купается, кто-то играет в мяч и карты, оттуда доносятся бренчанье гитары, здравицы, хохот и песни. Видимо они что-то отмечают. По пляжу бродят парочки и порой уединяются в прибрежные заросли деревьев и кустов пообжиматься и потискаться.

Полоса пляжа показалась мне намного уже, чем я видел в своём времени, а деревья и кусты наоборот были выше и гуще. Сам пляж шириной метров в пять от уреза воды захламлён тиной, какой-то гниющей травой, мусором, щепками и выкинутыми на берег обломками деревьев и топляками.

– Соня, а здесь всегда так безлюдно?

– Да ты что, Миша! Это просто сильный шторм был три дня, видишь, всё ещё волнение идёт? Вот народ и перебрался на Ланжерон. Там мельче, и вода быстрее прогревается. Да и пляжи чистят постоянно, там же отдыхающие со всех пансионатов гуляют. Здесь тоже почистят, но чуть позже.

Сонечка с грустью смотрит в сторону моря и я, пожалев соседку предлагаю:

– Соня! Так ты иди, тоже искупнись? А я посторожу, если так уж нужно. Заодно и позагораю, пока солнышко высоко стоит.

– Ой! Правда? Спасибо Миша! Ты только отвернись, пожалуйста, мне платье снять надо. И смотри не подглядывай!

Я усмехнулся, она хоть сама-то поняла, что сейчас сказала? Да и больно мне надо на неё смотреть. Нет там ничего такого, на что посмотреть можно, да и возраст у меня сейчас такой, что девчонки совсем не интересуют. Я расстелил простынку и, раздевшись до трусов, улёгся на живот, подставив спину жаркому солнцу. И сам не заметил, как меня сморило.

– Миша! Ну, ты и сторож. Так тебя самого унесут, а ты и не заметишь! Хоть бы переворачивался с боку набок, сгорел ведь совсем!

Довольная Сонечка уже расчёсывает свои густые волнистые волосы, подставив закатным лучам счастливую мордашку.

– Иди, купайся! Только этих малолетних шлемазлов на берег выгони погреться, вода холодная, а они, бестолочи, этого не понимают. Так и заболеть недолго!

Я подхожу к воде и, подумав секунду, тоже скидываю трусы и вешаю их на сук топляка. Братья мои ровесники, а купаются без трусов, да и нет тут вокруг никого, кого стесняться нужно.

– Эй! Водоплавающие! Ну-ка вылезайте на берег погреться. Не хватало мне ещё за вас звездюлей получать от вашей мамы за вашу простуду!

Выгнав братьев на берег, захожу в воду по пояс и, зажав нос пальцами, с головой погружаюсь в воду. Вынырнув и отфыркиваясь от воды под вопли Арика, что я купаюсь как девчонка, ныряю в набегающую волну. И кто сказал, что вода в море холодная? Это вы ещё в Байкале не купались!

Я родился и вырос на берегу сибирской реки, да и потом всю жизнь прожил или возле моря, или рядом с рекой. Да и зимой бассейн посещать не забывал. Плавать любил и умел с детства. И хоть спортсменом не был, но что такое брасс, кроль или баттерфляй знал не понаслышке. Вот и сейчас я перепробовал все стили, которые знал. Ну, что сказать? Получалось так себе, довольно корявенько, в прошлой жизни у меня выходило намного лучше. Перевернувшись на спину, я раскидываю в сторону руки и плавно раскачиваюсь на лёгкой волне. Лепота!

– Эй! Мишка! Ты где?

Я высовываюсь из воды и гляжу на пляж. Так и есть. Братья видимо потеряли меня и забеспокоились. Помахав им рукой, чтоб привлечь внимание, я лениво плыву в сторону берега, до которого не далее ста метров.

– Мишка! Ты что, совсем с ума сошёл, что так далеко заплываешь? А если ногу судорогой сведёт? Да твоя мама нам все ухи открутит! Знаешь, как она больно уши дерёт?