Пьяница громко сморкнулся и задумчиво сплюнул.

– Что у тебя есть?

– Ничего.

Ойтеш показал пустые ладони. Будто бы всё самое ценное обычно хранят именно там. Пьяный фыркнул.

– А чего хочешь?

– Ночлега и еды, для начала.

– Справедливый спрос.

Пьянчужка встал и зачем-то отряхнулся.

– Так где тут ночлег и еда? – Ойтеша снедало нетерпение. Он очень проголодался.

– Откуда я знаю? – мужичок рассмеялся. – Иди поспрашивай кого другого, мне то неизвестно.

– Зачем тогда было спрашивать, чего я хочу?

– Из вежливости.

Мужичок отвернулся и хотел было удалиться, но Ойтеш остановил его.

– Да погоди же ты. Как твоё имя?

– Габинс.

– Ойтеш. Мне нужно попасть на постоялый двор. Есть тут постоялый двор?

– Есть-то есть. Да вот чем ты расплатишься, Ойтеш?

– А чем можно?

– Я плачу деньгами, когда они у меня имеются. Некоторые девки продают себя и потом тоже платят деньгами. Только вот я одного не разумею. На кой такая возня? Они могли бы сразу спать с трактирщиком. Но это уже их дело. К насущному вопросу, иные просят у хозяина заведения работёнку. За неё он даёт кров и пищу. Хотя, сдаётся мне, не про тебя эта работёнка.

– Почему это?

– Мы в Дерваре, приятель. Ты когда-нибудь слыхал об этом месте?

– Нет, не думаю, – Ойтеш отрицательно покачал головой. – Я из Таргерта. Там кроме рыбы да сырости ни о чём и не слыхивали.

– Ну, эта дрянь и до нас добралась. Так что не обольщайся. Но в одном тебе свезло – озёр тут нет, потому нет и рыбы. Насладись же в полной мере жизнью вдали от неё. Хотя тебя прикончат гораздо раньше, чем ты успеешь.

– Тогда чего же тебя не прикончили? Я бы не назвал тебя внушительным человеком.

– А я бы не назвал тебя тактичным. Ты ведь не простолюдин, так? Какой-нибудь вельможа?

Габинс, улыбнувшись, пошевелил носом.

– Мой дядюшка занимает влиятельное положение…

– У каждой вшивой потаскушки есть дядюшка, который занимает влиятельное положение. Я спрашивал про тебя, не про твоих родственничков.

– Если бы я был вельможей, по-твоему, я бы спал в канаве?

– Не берусь сказать. Иные отдают кошельки с серебром за то, что можно получить даром. А кому-то кажется, что тухлятина станет деликатесом, если заплатить за неё втридорога.

– Я ловил рыбу в Вереске.

У Ойтеша хватило мозгов запамятовать, что он был королевским заместителем. Большинство жителей Таргерта занимались рыбой. Это была самая правдивая ложь, на которую Ойтеш мог рассчитывать, принимая во внимание то, что врать ему приходилось редко, несмотря на занимаемую им некогда должность.

– Рыболов с влиятельной роднёй? – Габинс недоверчиво прищурил припухшие веки.

– Влиятельная родня – явление обычное и не вполне сказывающееся на дальних родственниках. Так что за работу предлагает трактирщик? Я и вправду умираю с голода.

– Бочки полнятся вином, а трактир слухами. Хозяин заведения рад посетителям, что наведываются ради выпивки и застольных разговоров, но ему куда приятнее те, кто вслушивается в эти разговоры. Работка не из достойных, но достойных тут и нет.

– Звучит несложно. И сколько же платят за такую работу?

Габинс хрипло расхохотался и надолго закашлялся. Его улыбающаяся физиономия побагровела.

– Ты когда-нибудь вообще бывал в трактирах? Хотя бы в одном, самом крохотном из всех остальных.

– Разумеется, и не раз.

– А я что-то сильно сомневаюсь. Будь это так, ты бы знал, что трактирщики не платят за сведения. Это трактирщикам платят за них. Кутилы сами готовы раскрыть все свои никчёмные секреты за лишнюю кружечку. А те, что не готовы, точно не будут обсуждать их в разгульном заведеньице. Если ты и захаживал в трактиры, то в выглаженные и вычищенные, как девичье бельишко. Ты не рыболов, – Габинс бросил на Ойтеша пристальный взгляд. – Кто же ты тогда? Попытайся соврать поубедительнее. Хотя мне и нет дела до того, кто ты, тебе надобно придумать сказочку поправдоподобнее этой. Ты не можешь обвести вокруг пальца даже пьяного выпивалу, так на что ты надеешься? Ты в Бескоролевстве. Сюда стягиваются те, кто предпочёл спокойной жизни… Впрочем, ты вскоре узнаешь, что же они ей предпочли. Сдаётся мне, даже раньше. Дэйдэт, рад повстречаться, – Габинс приветственно кивнул кому-то, кто, по всей видимости, стоял у Ойтеша за спиной.

– Кто-кто? – переспросил Ойтеш, оборачиваясь. Имечко ему не понравилось. Габинс не ответил исключительно за ненадобностью того. Перед ними предстали трое. Один, худенький паренёк глуповатого вида, в потёртых брючках и подранной шерстяной куртёнке, всё время чихал и сморкался в некогда белый, а теперь грязно-серый носовой платок. Второй – нестарый мужчина с неопрятно сбритой щетиной на роже, покрытой сероватыми пятнами. Третий выглядел совершенно безобидно. Невысок ростом, возможно, слишком невысок. С зачёсанными назад редкими цвета густого эля волосами. Проницательные тёмно-серые глазки и собачий приятно-большой нос. Одетый в серовато-виноградный суконный жилетец, он напоминал нерасторопного солидного торговца, который впервые ступил на тракт в надежде на знатную выручку.

– Габинс! – ответно поприветствовал он учтивым кивком. – Весьма, весьма.

– Далековато вы забрели.

– Как славно, что ты заметил. Да, своё жилище, какой бы роскошью ни цвело, под конец наскучивает. Нужно же иногда развеяться, а, Габинс?

– Ты, верно, позабыл, но госпожа Дэйда…

– Тётушка? – Дэйдэт непонимающе улыбнулся. – А что с ней?

– Не моё дело, – Габинс опомнился, забормотал что-то и завертел головой.

– Кто этот милейший господин? – Дэйдэт кивнул на Ойтеша. – Хотя куда более любопытно, почему этот милейший господин здесь, а не где-нибудь… в другом месте.

– И в каком же, по-вашему, месте мне стоит быть? – спросил Ойтеш.

– Это мне неизвестно, – Дэйдэт пожал плечами и бросил на Габинса отрывистый взгляд, всё с тем же холодным выражением лица, но в тёмных глазах промелькнуло недоверие. Трудно было сказать, с чем оно связано, да у Ойтеша и зрения навряд ли бы хватило, чтобы его приметить. – Моё имя Дэйдэт. Это Тюк и Вьюк.

Тюк в очередной раз высморкался, Вьюк хранил угрюмое молчание.

– Ойтеш.

– Занятное имя. Ты, случаем, не из Таргерта? По тебе можно с уверенностью сказать, что ты из Таргерта.

– Да, я… – Ойтешу захотелось вновь представиться рыболовом, но он вспомнил слова Габинса и передумал, – был там, пока не оказался здесь.

На лице Габинса промелькнула издёвка. Очевидно, он догадался, о чём Ойтеш хотел соврать, но виду не подал, насколько это представлялось возможным.

– И что же ты там делал, в Таргерте?

Ойтеш замялся. В то, что он удил карпов в таргертских озёрах, Дэйдэт навряд ли бы поверил. Выглядел он хоть и неопрятно, но и счесть его простолюдином было затруднительно. Наряд, в котором он покинул поместье Ксо, когда дядюшка-король Ойай при всём честном народе объявил племянника изменником, конечно, поизносился, но от пронизывающего взгляда Дэйдэта не ускользнула его былая дороговизна. "Назваться купцом? Да я в жизни ничем не торговал. Разве что иногда распоряжался о заказе снеди в королевские погреба". У Дэйдэта, очевидно, не нашлось желания настаивать на ответе.

– Не хочешь говорить? Да и неважно, – он махнул рукой. – Какое кому дело, ведь ты здесь. А здесь у всех одно ремесло, нравится тебе то или нет.

– Какое ремесло? – с облегчением спросил Ойтеш.

– Про это можно толковать долго, а можно сказать одним словом. Но у меня нет настроения делать ни того, ни другого. Пожалуй, ты сам всё увидишь. Раз уж заглянул, тебе придётся свыкнуться с местными порядками.

– Нет-нет. Я заблудился ненароком и вовсе не намеревался…

– Намеревался ты или нет, но ты здесь. Дервар гостеприимен, да только гостей тут не бывает. Но, думается мне, ты и без меня в полной мере осведомлён по этому поводу.

– Осведомлён, простите, о чём? Мне всего-то нужно найти кров и еду, – Ойтеш попытался улыбнуться. – В моём прежнем жилище кровать сделалась чересчур твёрдой.