— Чего так долго? — мальчик демонстративно скрестил руки на груди. — Расшаркивался перед этим напудренным пуделем?

— Вовсе нет, — Герберт взялся за чайник. — Не желаете чаю?

— Без разницы, — тоскливо вздохнул Альтаир. — Когда там обед?

— Через три часа, — лаконично отозвался слуга и протянул господину чашку с чаем. Тот взял узорную ручку, но не отпил и глотка, зашипев как разгневанный кот.

— Какого черта так горячо?!

— Ну вы же сами сказали, что чай должен быть горячим? — невинно ответил Герберт, на что Альтаир вновь захотел облить его чаем.

— Но не настолько же! — он прижал ладонь губам, ощущая как они пылают. — Я обжегся!

— Именно поэтому я принес вам это, — с этими словами Герберт вытащил из-под сверкающего колпака креманку с пудингом. — Прохладный пудинг с горячим чаем.

— Я перебью аппетит, — высказался Альтаир, но взгляд так и приклеился к десерту.

— Ну, что ж, — Герберт вздохнул. — Тогда я унесу его?

— Оставь! — юный Блэк поспешно схватил креманку и десертную ложку. В животе урчало от голода, ведь он почти ничего не ел с самого утра.

Вместо ответа слуга лишь слабо улыбнулся. Альтаир был похож на избалованного и невоспитанного зверька. Своевольного и грубого, но как и все звери — падкого на лакомства.

Пока Альтаир смаковал вожделенный пудинг, Герберт окинул взглядом гостиную. Как и все комнаты в доме она была роскошной, но совершенно неуютной. Темные тона и плохое освещение создавали атмосферу какого-то запустения. Взгляд скользнул по стенному гобелену, где было изображено фамильное древо Блэков. С самого верха по ткани вилась золотая нить, соединяя имена и фамилии самых именитых потомков волшебного мира.

Последними значились Финеас, Элладора, а третьего члена семьи, почему-то, не было — вместо этого на гобелене красовалось черное угольное пятно.

Герберт покосился на Альтаира, который угрюмо выскребал со дна креманки остатки пудинга. Заметил ли он, что слуга рассматривает семейное древо Блэков?

Юный сквиб пожал плечами и вновь взглянул на гобелен. Золотая надпись — «Альтаир Сигнус Блэк» шла от самой дальней ветви — одного из трех сыновей «Ликоруса Блэка».

«Арктурус, — прочитал про себя Герберт. Значит, это отец Альтаира? Но тогда кем же была его мать?»

— Сколько можно пялиться? — сварливо поинтересовался Альтаир. — Лучше поторопи этих никчемных эльфов! Я голоден!

Остаток дня прошел относительно спокойно. Пока юный Блэк упражнялся в танцах, Герберт успел прибраться в его комнате, гостиной и столовой. Отполировал серебро и бокалы, и даже успел сам перекусить остатками от хозяйского обеда. Финеас Найджелус не появлялся, и, как сказал Тирли, для него обычным делом является — исчезнуть на несколько дней.

— Хозяин тесно общается с другими сэрами из знатных родов, — важно сообщил эльф, когда Герберт сервировал стол для ужина, — а мисс Элла часто не выходит из своей комнаты целыми неделями. Еду мы оставляем перед дверью, и хорошо, что так. Комната мисс очень-очень страшная!

«Страшная, — подумал Герберт, а потом усмехнулся. — Едва ли она сравнится с тем, что когда-то видел я сам».

Когда пришло время ужина, Герберт позвал Альтаира в столовую, и тот даже не слишком сильно ворчал. После урока французского он вообще, казалось, растерял свою былую колкость. Когда он сидел за столом, слуга отметил, что господин начал клевать носом, а после сообщил, что идет в спальню.

— Принеси мне вечерний чай к девяти, — распорядился он и устало побрел в сторону лестницы.

— А? Почему юный мастер такой слабый? — Тирли, занятый подготовкой костюмов на завтра, почесал в затылке.

— Герберту, должно быть, кажется. Сэр Альтаир всегда был таким. Старая миссис Маджента очень баловала его и опекала. Тирли и не помнит, когда мастер в последний раз был на улице. А еще милорд говорит, что…

— Тирли! — шикнула Милли, появившаяся на пороге с ворохом простыней. — Если будешь болтать о таком, тебя накажут!

— Ой-ой! — эльф хлопнул себя по рту ладонями. — Твоя правда, Милли.

— А ты не стой столбом, уже почти девять, так что неси юному господину чай! — распорядилась Милли и начала деловито сортировать вещи на стирку.

Герберт же покинул прачечную и поспешил на кухню. Он все еще действовал не очень уверенно, однако смог заварить чай с ромашкой — посчитав, что после него нервный мальчик будет крепче спать. Также на тарелке разместилось несколько бисквитов, масло и мармелад — от такого Альтаир точно не должен отказаться.

— Сэр, я принес вам чай, — предупредил Герберт, прежде, чем войти в спальню. Ему не хотелось вновь услышать упреки за «подкрадывание». Однако ответа не последовало.

Мальчик подождал с минуту, разглядывая резную поверхность двери, и тут заметил странную вещь. На темном дереве виднелись почти стершиеся буквы. Это живо напомнило ему об эмблеме цирка «Золотой скарабей», который также лишился своих позолоченных букв.

«Сигнус», — разобрал Герберт имя, выгравированное на двери. Это же второе имя юного Блэка? Почему же он живет не в своей комнате?

Вновь ощутив укол любопытства, слуга слегка толкнул дверь. Она бесшумно распахнулась, вновь явив ему мрачную комнату. Свечи в подсвечниках горели тускло, а почти потухший камин слабо освещал массивное тело бархатного кресла. Герберт поставил поднос на столик у камина и заглянул в кресло. Там, свернувшись клубочком, спал Альтаир.

Острые коленки были прижаты к груди, а опрятно уложенные волосы разметались по обивке. На бледном скуластом лице лежала тень какой-то невыразимой печали, так что у Герберта появилось странное желание погладить его по волосам. Однако вместо этого он опустился на колени перед камином и, вооружившись кочергой, начал оживлять рдеющие угли.

— Тирли, ты принес мне чай? — сонно пробормотал мальчик, ощущая неприятную тяжесть во всем теле.

— Да, господин, ваш чай готов.

— А, это ты! — Альтаир тут же сбросил с себя сонливость и вжался в кресло. — Налей мне чаю и выметайся. Я не хочу, чтобы ты лишний раз находился в моей спальне.

— В вашей ли спальне, сэр? — Герберт бросил на мальчика внимательный взгляд. — Кто такой Сигнус?

— Н-не твое дело! — выпалил Альтаир, сверкнув серо-голубыми глазами. — Немедленно убирайся!

— Я еще должен подготовить вам постель…

— Пусть этим займутся эльфы! Я вообще не желаю, чтобы ты мне прислуживал. Проваливай!

— Но милорд Финеас велел мне позаботиться о вас.

— Тогда катись к своему лорду Финеасу или кому-нибудь еще! Да хоть к этому идиоту Фоссе, раз уж ты ему так понравился!

— Вы ошибаетесь, сэр, — Герберт опустил голову. — Я не оставлю вас.

— Да, а почему тогда он трогал твои волосы?! — выпалил Альтаир, а потом его лицо залил жаркий румянец.

— Вы, что же это, смотрели на мои волосы? — удивленно моргнул Герберт.

— Все потому, что у тебя на голове творится черт-те что! — мальчик схватил печенье и гневно откусил от него кусок. — Отвратительно!

— Вы о печенье или обо мне? — поинтересовался Герберт, но в следующий миг в него полетела чашка с чаем. Раздался пронзительный звон, и осколки фарфора грустно разлетелись по паркету.

— Господин…

— Уйди.

— Давайте, я принесу для вас новую чашку.

— Пошел прочь!

— Юный господин, я не…

— Ты что оглох? — Альтаир уставился на слугу полными ненависти глазами. — Убирайся!

Последнее слово было хлестким, словно пощечина, но спустя секунду Герберт понял, что Альтаир действительно ударил его. Было почти не больно, но горло перехватило, а руки задрожали. Так что слуга лишь неловко поклонился и вышел из спальни, держа спину неестественно прямо.

Спокойно закрыл за собой дверь, а потом бессильно опустился на пол, прижавшись затылком к твердой поверхности. Все же с животными все было гораздо проще.

========== IV. Ties that bind ==========

Комментарий к IV. Ties that bind

Негромкий стук серебряных приборов был единственным звуком в мрачной столовой дома Блэков. Финеас Найджелус методично трапезничал, совершенно игнорируя замершего за его спиной мальчика. Герберт держал в руках поднос с чайным сервизом, но мысли его были далеки от обязанностей слуги. С момента как он переступил порог этого дома минуло уже десять дней, и девять с тех пор, как Альтаир прогнал его из своей комнаты. После этого Герберт не видел его — юный Блэк не спускался на обед, а завтрак ему приносил Тирли. В обязанностях Герберта осталась та же уборка и готовка, но он нет-нет, да возвращался мыслями к одинокому мальчику в темной комнате.