Герберт неверяще помотал головой, а потом уставился на Финеаса пустым взглядом. Он ведь не серьезно?

— Но хоть успел напоследок отметиться, — Блэк протянул руку, собираясь коснуться его шеи, но Герберт отстранился. Силы постепенно возвращались к нему.

— Что, тебе противно? — Финеас вздернул бровь. — А раньше ты был таким податливым.

— Прекратите! — Герберт прижал ладони к ушам. — Это все неправда! Вы не могли…

— Что? — Финеас рассмеялся. — Мое терпение не безгранично. Думаешь, мне нравилось уламывать тебя каждый раз? Я взял тебя из цирка лишь для этого, а ты напридумывал себе невесть что. Ты был прав тогда, в Дырявом котле. Все, что у тебя есть — это твое тело.

Последнюю фразу Финеас практически выдохнул застывшему Герберту в губы, а после грубо поцеловал. Горячий влажный язык жадно скользнул внутрь, но Герберт протестующе замычал.

— Не дергайся, пока я не применил приказ! — прорычал Финеас, отрываясь от искусанных губ, но в следующий миг он отпрянул, прижимая ладонь ко рту.

Герберт тяжело дышал, сглатывая вязкую слюну с примесью крови.

— Понятно, — Финеас прижал к прокушенной губе платок. — Не буду тебя заставлять. Приведи себя в порядок и убирайся.

— Что? — севшим голосом прошептал Герберт. — Милорд…

— Разве слуги кусают своих хозяев? — Блэк фыркнул. — Ты никудышный слуга и еще более безнадежный любовник. Я тренировал тебя почти год, но ты так и не научился покорности. Лишь зря потратил время.

С этими словами Финеас направился к двери, но Герберт воскликнул.

— Назовите меня по имени!

Блэк, уже взявшийся за ручку двери, обернулся.

— Тем самым, от звука которого ты позорно кончаешь? Если так хочешь испытать это снова, можешь пойти к Онису. Он не гнушается подержанного товара, — он презрительно усмехнулся. — Но если ты еще раз попадешься мне на глаза, пожалеешь, что не остался с тем вампиром.

Негромко щелкнула ручка, и Блэк вышел из спальни.

***

Резкий порыв декабрьского ветра растрепал полы белой щегольской мантии. Но Малфой не обратил на это внимания, подставляя лицо свежему воздуху и каплям зимнего дождя, прогонявшему похмелье лучше всякого зелья.

Этой Рождественской ночью он пил как никогда, а потом отлично скоротал пару часов с одним симпатягой из клуба. Имя его он, конечно же, не помнил, но зато отметил неплохое телосложение и выносливость.

Онис блаженно улыбнулся, вытащил палочку и, наколдовав над собой прозрачный купол-зонтик, бодро зашагал к воротам Малфой-менора. Черный частокол забора стал четче, но тут Онис замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

У входа сидел тощий подросток, закутанный в черный плащ. Всегда задорно торчащие кудри сейчас были пропитаны дождем и висели, словно пакля. Мальчишка обнимал колени и смотрел в одну точку мутными зелеными глазами.

Онис вытянул руку с палочкой так, чтобы тот попал под действие щита, и улыбнулся.

«И тебе счастливого Рождества, Финеас».

Конец первой части