Миг спустя его фигура исчезла в ярком всполохе, а Герберт прикрыл глаза, мечтая, чтобы этот день поскорее закончился.

***

Пронзительный скрип двери заставил Герберта подскочить на месте, а Финеас, до этого критично рассматривающий себя в зеркале, закатил глаза.

— Тетя, вы в курсе, что у мужчин тоже должно быть личное пространство?

— Ах, прости, что не постучала, — миссис Блишвик окинула племянника внимательным взглядом. — Но сегодня особый день, и я должна убедиться, что ты выглядишь соответственно.

— Полагаю, что для беспокойства нет причин, — устало вздохнул Финеас. — Все же вы лично курировали работу над этим костюмом.

— Да, серебристый и правда тебе к лицу, — Мисапиноя задумчиво постучала палочкой по ладони. — Осталось добавить вот это.

Она начертила в воздухе замысловатый символ, сотворив изящную бутоньерку из голубой веточки гортензии в обрамлении шелковой ленты.

— Вот так, — леди Блишвик аккуратно закрепила цветок в петлице нарядной мантии. — Теперь ты точно готов.

— Спасибо, тетя, — Финеас благодарно улыбнулся.

— Ладно, уж, — Мисапиноя часто заморгала и отвернулась. — Поспеши, не стоит заставлять твою леди ждать.

— Хорошо, — Финеас вздохнул и вновь повернулся к зеркалу. Герберт же, почти не дышавший все это время, уткнулся взглядом в пол, поскольку не глазеть у него не получалось. Серебристая мантия с темным отливом сидела на Финеасе словно влитая, аккуратно уложенные волосы блестели от лака, белые же перчатки матово светились в полутьме комнаты.

— Что с твоим лицом? — внезапно спросил Финеас, и Герберт вздрогнул. Аналогичный вопрос он задавал в позапрошлое Рождество, когда Альтаир затеял швыряться посудой.

— Пустяки, сэр, оступился на лестнице.

— Лжешь ты все также неважно, — холодно ответил Финеас. — Разве я не велел тебе быть честным со мной?

— Право, милорд, — Герберт мужественно улыбнулся. — не забивайте голову всякой ерундой, особенно когдааам….

В нос ударил легкий аромат одеколона, шелковые перчатки коснулись шеи, а после саднящую губу кольнуло болью. Медленный тягучий словно патока поцелуй забрал из легких остатки воздуха, и когда Финеас наконец отпустил его, Герберт едва не рухнул на колени.

— Залечи рану, — велел Блэк, расправляя манжеты. — И не смей больше показываться перед другими в таком виде.

Негромко хлопнула дверь, и Герберт остался один. Щеки и губы горели огнем, а сердце заходилось в безумном галопе. И как понять этих чистокровных?

***

Церемонию бракосочетания было решено проводить в большой бальной зале Блэкбёрд-хауса. Удивительно, однако снаружи особняк покойной леди Фиби в самом деле представлял собой аккуратный домик для птиц и занимал совсем малую площадь. Но внутри не уступал по размерам родовому гнезду Блэков на площади Гриммо. А с наличием большой залы и вовсе превосходил.

— Это лорд и леди Пруэтт, очень именитые персоны, — прошептала Милли, кивнув на молодого человека в сопровождении полноватой женщины. — Хозяева были на их свадьбе два года назад.

— А это лорд Макнейр, — дрожащим голосом пропищал Тирли, со страхом косясь на широкоплечего верзилу в грубой кожаной мантии. — Его семья потомственные охотники, и он получил титул совсем недавно — за истребление особо опасных волшебных существ.

— Каких это? — спросил Герберт, рассматривая могучую фигуру Майнейра, испытывая при этом странную неприязнь.

— Гиппогрифов, грифонов, — Тирли покачался на носках. — Говорят, он даже мантикору как-то убил. И даже спас дикарей от нападения людоеда-нунду!

— Угу, — Герберт поджал губы. Макнейр ему определенно не понравился. А все потому, что нунду никогда не нападают на людей без причины, а гиппогрифы и вовсе держатся в стороне из-за своего гордого характера.

— Тихо, начинается! — Милли чуть отодвинулась, давая им место перед узким решетчатым лазом вентиляции. Он выходил недалеко от камина, давая прекрасный обзор на всех гостей праздника. Разодетые лорды и леди с шумом усаживались на свои места, возбужденно переговариваясь между собой. В первом ряду сидели ближайшие родственники новобрачных: леди Изида Флинт с дочерями, Элладора и Мисапоноя, а также Альтаир, явно ощущавший себя не в своей тарелке.

По левую сторону от прохода сидели несколько девушек в блеклых золотистых платьях — подружки невесты. А завершал эту цветочную композицию Онис Малфой в неизменной белой мантии и с ярко-фиолетовым гладиолусом в петлице. На холеном лице змеилась легкомысленная улыбка, так что Герберту вновь захотелось ударить Малфоя чем-нибудь тяжелым. И как после той ссоры Финеас позволил ему быть своим шафером?

Вдруг разговоры стихли — к импровизированному алтарю подошел сухопарый старичок в бордовой мантии и смешном колпаке. Он жестом фокусника вытащил из рукава палочку и махнул ею в сторону оркестра. Волшебные музыканты, специально приглашенные на торжество, заиграли медленную грустную мелодию. Боковая дверь отворилась, впустив в зал жениха — по рядам прошелся взволнованный шепот.

— Наш господин совсем как с картины сошел! — восхищенно прошептала Милли, утирая слезы гордости и умиления.

Герберт же не мог оторвать от него взгляд, ощущая как по коже пробегает привычный озноб восхищения. Финеас замер по правую сторону от алтаря, спиной к главным дверям залы. Малфой встал чуть позади него. В следующий миг послышался скрип двустворчатых дверей, и зал вновь зароптал.

— Леди Урсула! — Тирли почти прижался пяточком к решетке оконца. — Как цветок!

«В самом деле роза», — подумал Герберт, провожая глазами пышный силуэт мисс Флинт, идущей рука об руку со своим отцом — лордом Робертом. Многослойное свадебное платье ниспадало на сверкающий паркет, словно пышное розовое облако. Воротник был усыпан жемчужной вышивкой, а лицо невесты закрывала узорчатая фата из кружев. В руках Урсула несла изящный букет из белоснежных роз в обрамлении пушистых веточек мирта и темно-зеленых побегов плюща.

В благоговейной тишине Урсула приблизилась к алтарю и замерла по левую руку от жениха. Растроганный отец вложил её ладонь в ладонь Финеаса и поспешил на свое место. Новобрачные же повернулись к старичку в смешном колпаке, и он звонко откашлялся.

— Милорды и миледи! Мы собрались в этом гостеприимном доме, чтобы засвидетельствовать союз двух молодых сердец…

Устроитель начал перечислять все достоинства высокородных домов Флинтов и Блэков, а Герберт с сожалением отвел взгляд. Он не видел лица Финеаса, но судя по тому, как трепетно он держал ладонь Урсулы, милорд тоже проникся атмосферой момента.

— Берешь ли ты, Финеас Найджелус, Урсулу Меланию — дочь чистокровного семейства Флинтов, в законные жены?

— Беру, — голос его звучал твердо и сухо.

— Согласна ли ты, Урсула Мелания Флинт, стать женой этого чистокровного волшебника из рода Блэков?

— Да, — воскликнула Урсула с плохо скрываемым ликованием.

— Объявляю вас мужем и женой! — волшебник улыбнулся и взмахнул палочкой, из которой вырвался сверкающий дождь серебряных и золотых звезд. Опутал новобрачных, словно паутина, и растаял без следа. По залу прокатились сдержанные аплодисменты — таинство брака свершилось.

— Быстрее! Нам пора разносить подносы! — прошипела Милли и растаяла в воздухе.

— А что будет делать Герберт? — Тирли тоже поспешно вскочил на ноги.

— Милорд приказал мне подготовить чемодан для поездки, — Герберт нервно улыбнулся. — Удачи, Тирли! Осторожнее с Макнейром.

— Тирли постарается, — домовик испуганно дернул ушами и тоже переместился в зал.

Герберт же бросил последний взгляд на решетку: Финеас и Урсула стояли в окружении гостей, принимая поздравления. На лице Блэка застыла любезная улыбка, а его теперь уже жена просто светилась от счастья. Мягкие каштановые кудри были уложены в замысловатую прическу, закрепленную старинной диадемой, инкрустированной темно-синими сапфирами.

«Что-то новое, что-то старое, что-то гоблинское, что-то синее», — вспомнилась Герберту известная поговорка о наряде невесты. Надобно думать, при выборе платья и прочих аксессуаров все это было соблюдено.