Крыть уже было нечем, и в канун Рождества Финеас Найджелус Блэк и Урсула Мелания Флинт официально объявили о своей помолвке. После этого наступила череда традиционных приёмов и встреч как во Флинтшер-Хаусе, так и на площади Гриммо.

К счастью для Герберта, за полтора года жизни в тени величия Блэков его перестали считать диковинкой и теперь обращали на него не больше внимания, чем на домового эльфа. Единственную опасность представляли отец и брат, однако после прошлогоднего Рождественского приёма они больше не приходили. И это его более чем устраивало. То, что его не устраивало, так это настроение Финеаса.

— Балы, приемы, чаепития… — проворчал он, усаживаясь в кресло у камина, — бумажная работа — просто спасение.

— И все же, не переусердствуйте, — Герберт протянул хозяину чашку с чаем. — Вашей невесте вряд ли понравится, если вы пропустите бал в честь именин её матушки.

— Леди Изиды? — Финеас вздохнул. — Когда он?

— Через две недели, сэр, — Герберт вытащил из-за пазухи маленький блокнот, — а послезавтра день рождения юного господина Альтаира.

— Февраль и его именинники, — Финеас раздражённо скривил губы. — Отправь ему открытку и какой-нибудь подарок на свой выбор, ты знаешь, что ему хочется.

— Уже, милорд, — Герберт слегка улыбнулся. — Вам ещё что-то нужно?

— Да, разбери почту, пока я…

Его следующие слова прервал негромкий хлопок: посередине кабинета появился домовик Тирли.

— Милорд, в гостиной леди Блишвик и…

— Мерлин, только не снова, — простонал Финеас. — Что ей нужно?

— Тирли не знает, сэр, — домовик замялся. — но миледи не одна, с ней юная мисс Флинт.

— Час от часу не легче, — Блэк отодвинул от себя нетронутую чашку. — Приготовь чай на три персоны и подай в гостиную через пять минут. Я сейчас спущусь.

— Как прикажете, — Тирли поклонился и растаял в воздухе.

— Должно быть, хотят переговорить насчёт юбилея миссис Флинт, — Финеас поднялся из-за стола. — Идём, мне нужно сменить костюм.

— Да, сэр, — Герберт поспешил следом за Блэком.

За последний год он настолько привык помогать ему с делами, что теперь без проблем занимался его гардеробом, корреспонденцией и даже был посыльным в банк — невиданная честь для слуги, особенно для сквиба. Это же касалось и досуга. Иногда Блэк устраивал себе шахматные вечера, и, поскольку Элла была не заинтересована в этом, Герберту приходилось быть его оппонентом.

Однако это было чуть ли не самым приятным из всего, что ему поручали. Игра за игрой, вечер за вечером, и вот Финеас, не сдерживаясь в выражениях, рассказывал о делах клуба и жаловался на строгость и дотошность его тётушки. Но после объявления о помолвке Финеас все чаще был занят подготовкой к свадьбе и вновь отдалился.

— Как я выгляжу? — внезапно спросил Блэк, когда Герберт помогал ему с запонками.

— Бесподобно, сэр, — Герберт попытался улыбнуться, но мышцы его лица словно одеревенели. Обычно Финеас не придавал внешности столь большое значение. Во всяком случае, в оценке слуги он уж точно не нуждался. Неужели, это все ради Урсулы?

— Дерзишь? — строго спросил Финеас, и Герберт стушевался.

— Простите, сэр, мне сложно судить, я ведь совсем не разбираюсь в вопросах моды.

— А мне разве нужна экспертная оценка? — Финеас выгнул бровь. — Я спросил твое мнение.

— Ну, тогда… — Герберт окинул Блэка внимательным взглядом и невольно покраснел. Красивый темно-серый фрак сидел на нем как влитой, белоснежная лента и жемчужные запонки матово светились в полутьме спальни.

— Действительно, бесподобно, — произнёс Герберт чуть ниже, чем обычно. Его голос почти перестал ломаться, но временами в нем проскальзывали хрипловатые нотки.

— Что ж, я рад, — Блэк криво усмехнулся и направился к двери. — Разбери письма на моем столе, пока меня не будет.

— Да, сэр, — Герберт опустил голову, стараясь спрятать пылающие щеки. Сердце колотилось так, словно он убегал от табуна взбесившихся гиппогрифов. Он и сам не знал, когда это началось, но теперь мог с уверенностью сказать: Финеас привлекал его.

Прислуживая на обедах и приёмах, он невольно слышал разговоры джентльменов не только о своих тайных поклонницах, но и поклонниках. Некоторые были не такими уж тайными. Например, средний сын семьи Розье частенько появлялся в компании приятного молодого человека из обедневшего чистокровного рода. Официально они посещали один клуб, но на деле всем было понятно, какого рода отношения их связывают.

Услышав об этом впервые, Герберт приготовился к осуждающему тону и проклятьям, однако дело ограничилось парой непристойных шуточек. Это и обрадовало и озадачило. Может быть, в обществе чистокровных мужчин такие чувства не кажутся чем-то постыдным?

Хотя какой в этом смысл, если прямо сейчас Финеас сидит в гостиной рядом с Урсулой, держит её за руку, а она не сводит с него влюблённого взгляда? Даже не испытывая к ней нежных чувств, он обязан жениться и завести детей. Разве он будет обращать внимание на грязь под ногами?

Герберт шмыгнул носом и резко вскрыл первое попавшееся письмо — внутри оказалось непривычно формальное приглашение на чай от Ониса Малфоя. Он уже хотел отложить его в сторону, но тут заметил, что в конверте есть ещё одно послание. Герберт вытащил крошечный пергамент и развернул, предполагая, что это какая-то шуточная записка. Однако все оказалось намного хуже.

«Я знаю твой маленький секрет, мальчик-сквиб. Приходи в клуб «Королевский дракон», завтра к 7 часам вечера, иначе Финеас узнает, что пригрел на груди маленькую чистокровную змейку».

С любовью, Онис Малфой

P.S. Нефритовый жезл великолепен.

***

Тонкий звон бьющегося фарфора заставил Финеаса оторвать взгляд от пергамента и недоверчиво нахмуриться. Осколки узорчатой чашки из любимого сервиза леди Мадженты сиротливо лежали на коврике у камина.

— Что это? — холодно спросил Финеас.

— Простите, милорд, я был неосторожен, — глухо пробормотал Герберт и наклонился над осколками. Спустя секунду его левую ладонь обожгло острой болью.

— Какого импа ты творишь?! — в голосе Финеаса звучало бешенство, и Герберт низко опустил голову. — Немедленно убери этот бардак и принеси мне новую чашку.

— Хорошо, сэр, — дрожащими руками Герберт собрал осколки на поднос и вышел из кабинета, держа спину неестественно прямо.

Финеас раздраженно вздохнул и вновь попытался погрузиться в чтение документа, однако перед глазами то и дело вставало болезненно бледное лицо мальчишки. Что с ним в самом деле? Неужели, заболел?

— Ваш чай, сэр, — Герберт вернулся с новым чайным набором. — Простите мне мою оплошность. Я приму любое ваше наказание.

— Похоже, ты и так достаточно наказан, — хмыкнул Блэк, задержав взгляд на повязке, что перевязывала его ладонь. — Глубокий порез?

— Не очень, сэр, — Герберт слабо улыбнулся. — Работе не помешает.

— Нет уж, — Блэк отпил из своей чашки. — Не хочу подвергать опасности фамильный фарфор. Сегодняшний ужин нам подаст Тирли, а ты отправляйся наверх и вылей на себя хоть целый флакон бадьяна. Завтрак должен быть подан во время.

— Благодарю, сэр, — Герберт поклонился, вновь избегая смотреть ему в глаза. — отдых мне не помешает.

— Иди, — Финеас раздраженно взмахнул кистью, выпроваживая слугу.

***

Часы уже пробили без четверти семь, когда Герберт буквально взлетел по ступенькам на чердак. Портрет сэра МакДугласа приветственно отсалютовал ему шпагой:

— Добрый вечер, друг мой! Испачкали костюм?

— Что-то вроде того, — буркнул Герберт и кинулся к ширме, за которой уже висел его повседневный наряд — простой темный костюм и хлопковая рубашка с длинным рукавом. Одеться было делом тридцати секунд, однако, застегнув жилет, Герберт на секунду замер, рассматривая себя в зеркале: блестящие каштановые кудри находились в еще большем беспорядке, чем обычно, а темно-зеленые глаза сверкали лихорадочным блеском.

Герберт протянул перебинтованную руку и нервно пригладил торчащие лохмы, а потом бросился к двери.