— Площадь Гриммо! — раздался зычный голос, выводя Герберта из раздумий. Он быстро открыл двери и бросился к подножке, чтобы расплатится за поездку.

— Двадцать пенсов, — кэбмен спустил на снег тяжелый чемодан.

— Благодарю вас, сэр, — Герберт отсчитал нужную сумму. — Счастливого вам Рождества!

— Ага, — кэбмен усмехнулся углом рта, а потом ткнул за спину Герберта, — и смотрите под ноги, везде лед.

В этот самый миг позади раздался короткий испуганный возглас. Герберт резко обернулся, но было уже поздно: Альтаир растянулся на мостовой, подскользнувшись на обледенелых камнях.

— Господин! — Герберт кинулся поднимать юного Блэка, но тот вскочил сам, гневно сверкая глазами.

— Пошел прочь! — рявкнул он и зашагал к заброшенному дому под номером 12.

— Счастливого Рождества, парень! — кэбмен рассмеялся и хлестнул лошадь поводьями.

Герберт покраснел и, подхватив чемодан, заковылял к скрытому чарами дому.

— Тирли поможет! — услужливый эльф поспешил на выручку, как только слуга переступил порог прихожей.

— Спасибо, — пропыхтел Герберт, ощущая, как по спине скатываются липкие ручейки пота. Оставив багаж на домовика, он стрелой метнулся наверх: до прихода гостей оставалось всего нечего.

— А, сэр Герберт! Счастливого Рождества! — портрет ирландского фехтовальщика отсалютовал ему шпагой.

— И вам, сэр МакДуглас! — крикнул Герберт, скрывшись за ширмой для переодевания. Там его ждала новенькая ливрея, приготовленная специально для Рождественского приема. Этот и еще несколько нарядов ему сшили в одном из ателье Косого переулка.

После инцидента с Мальсибером Финеас значительно расширил круг его — Герберта — обязанностей. Теперь, помимо сортировки почты, он заботился о гардеробе Блэка, приносил ему завтрак и подавал пятичасовой чай. И даже иногда исполнял поручения в Лондоне: забрать какой-нибудь товар или заказать одежду у портных. Последнее, к слову, было каким-то странным. Герберт сдал ту самую карнавальную мантию — Финеас сказал, что больше не наденет её даже под Империусом.

Вместе с тем слуга передал модистке письмо, в котором Блэк просил сшить несколько новых ливрей, в том числе и парадную. Для себя же Финеас заказал небольшой узкий галстук из темно-зеленого шелка. Он не подходил ни к одному из его нарядов, так что Герберту оставалось только гадать, зачем Блэк заказал себе такой скромный аксессуар.

Часы внизу пробили шесть вечера, Герберт встрепенулся. Через час начнут собираться первые гости, и ему нужно быть в гостиной. А до этого времени позаботиться о наряде Альтаира: после выхода в свет его присутствие на всех званых вечерах семьи Блэк было обязательным.

— Вы прислуживаете на Рождественском обеде, друг мой? — поинтересовался МакДуглас.

— Нет, хозяева устраивают лишь званый вечер, — Герберт нервно расправил полы ливреи. — На обед они приглашены к Флинтам.

— О, ясно, — ирландец важно кивнул. — Но все же будьте осторожны: чистокровное общество может быть невыносимым.

«Не то слово, » — хмыкнул про себя Герберт и поспешил спуститься вниз. К его удивлению, дом совсем не был украшен к празднику. Ни венков, ни гирлянд, ни даже веток омелы — родовое поместье Блэков словно застыло в одном времени, не желая меняться ни под каким видом.

Герберт приблизился к двери с потемневшей от времени табличкой, но тут из комнаты послышался громкий звон битого стекла и яростный крик Альтаира. Преисполнившись самыми дурными предчувствиями, Герберт повернул ручку и переступил порог.

— Я не буду пить эту жалкую пародию на чай, никчемная домовиха! — высокий голос Альтаира срывался на фальцет. — Немедленно убери это и принеси мне пудинг!

— Но юный мастер, — Милли дрожала от пяток до кончиков заостренных ушей, — десерт будет готов только через пару часов. Вам нужно подкрепиться перед…

— Мне все равно! Неси мне пудинг, это приказ! — Альтаир схватил с подноса чайную ложку и швырнул ею в эльфийку.

Милли сжалась в комочек, но тут между ней и господином бросился Геребрт. Серебряный прибор пребольно угодил ему в подбородок, а после гулко ударился о ковер. В комнате повисла гробовая тишина.

— Милли, иди вниз, — негромко произнес Герберт. Нижняя губа горела огнем, но он стоически терпел. Домовиха тоненько всхлипнула и растаяла в воздухе.

— Кто давал тебе право распоряжаться моими слугами?! — взвился Альтаир.

— Если вы хотите кого-то наказать, то наказывайте меня, — все тем же ровным тоном отозвался Герберт, — а домовиков оставьте в покое.

— Замолчи! — юный Блэк дрожал от негодования, и Герберт поморщился: в районе солнечного сплетения разгорался привычный огонёк боли. Похоже, за первый семестр в Хогвартсе Альтаир кое-чему научился.

— На колени!

Герберт дернулся, все сердцем ненавидя собственное тело. Колени коснулись мягкого ворса, а голова сама собой склонилась в унизительном поклоне.

— Кажется, тебе здесь хорошо, — в голосе Альтаира звучало ликование. — А я ведь думал, что ты будешь на стенку лезть от четырех месяцев в компании моих дражайших кузенов.

«Лорд Финеас доверяет мне, » — хотелось сказать Герберту, но он не мог произнести ни звука.

— Но у тебя еще хватало наглости писать мне, — тощие коленки юного Блэка выделялись на фоне черных бриджей. — По-твоему, мы приятели?

В следующий миг Герберт коротко вздохнул и зажмурился: Альтаир наступил ему на затылок, вынуждая опуститься носом в длинный ворс ковра.

— Я — твой хозяин, а ты всего лишь бесправный раб, — презрительно выплюнул Альтаир. — И даже не смей думать как-то иначе! Понял?!

Вместо ответа Герберт лишь чуть заметно дернулся, ощущая, как в глазах закипают обидные слезы. Он ведь хотел, как лучше!

— Хорошо, — Альтаир довольно оскалился. — В таком случае слушай мой приказ: вылижи мне ноги!

Герберт изумленно вздохнул, ощущая резкий протест, однако руки уже обхватили хрупкую мальчишескую стопу.

«Нет! Нет! Нет!» — билось в сознании, словно бабочка попавшая в банку.

Альтаир шумно вздохнул, когда чужие пальцы ловко расстегнули крепления для чулков, а потом не спеша стащили вниз, обнажая бледную кожу, мгновенно покрывшуюся странными мурашками. Когда чужое дыхание коснулось стопы, юный Блэк нервно закусил губу, ощущая, как сердце забилось чаще. Однако в следующий миг слуга резко отстранился.

— Простите, меня зовет милорд Финеас, — бесцветным тоном произнес он и направился к двери.

— Стой! — вскричал Альтаир, лихорадочно нащупывая палочку в кармане мантии. — Это приказ!

— Ваше слово не сработает, пока я не выполню поручение Его Светлости. Полагаю, на прием вы не спуститесь?

— Это еще почему?

— Вряд ли гости оценят ваш внешний вид, — Герберт бросил на него равнодушный взгляд.

Альтаир подобрался, прикрывая голые коленки, но потом горделиво вздернул подбородок и отвернулся. Звонко клацнул замок, и Альтаир рухнул в кресло возле камина, борясь с желанием разгромить все, что его окружает.

***

— Что с лицом? — поинтересовался Финеас, когда Герберт предстал перед ним в гостиной.

— Молодой господин швырнул в меня ложкой, — честно ответил Герберт. — Это пустяк.

Внезапно Финеас сделал шаг, и Герберт почти попятился. Длинные пальцы стиснули подбородок, вынуждая поднять голову.

— Опухло, — констатировал факт Финеас, оглядев покрасневшую губу. — Приведи себя в порядок, гости вот-вот прибудут.

— Х-хорошо, — выдохнул Герберт, ощущая как тело, словно, окунули в теплую ванну.

Все то время, пока он спускался на кухню и Милли хлопотала над его лицом, в животе словно порхали взбесившиеся пикси. Мысли об унизительном приказе Альтаира полностью вытеснились невероятным чувством от прикосновения Финеаса.

— Мерлин, лицо-то как горит! — всплеснула руками домовиха, закончив обрабатывать его губу экстрактом бадьяна. — У тебя жар?

— Н-нет, все хорошо, — выпалил Герберт. — Спасибо Милли! Мне пора!

Звонко стуча ботинками по ступенькам, он взбежал на второй этаж, в гостиную, где уже ждал сервированный закусками стол и подносы с напитками. Около окна точеной статуей замер Финеас, неотрывно глядя в темное стекло.