Герберт поспешил выполнить приказ, и спустя минуту на письменном столе оказались маленькая горелка, котел, весы, а также вереница хрустальных бутыльков и деревянных коробочек. Финальным штрихом в этой алхимической композиции стала причудливая конструкция в виде металлической рамки, в которую были заключены несколько песочных часов разного размера.

— Разожги огонь и поставь на него котел, — негромко произнес Финеас, и Герберт удивленно вздрогнул.

— Я, сэр?

— Да, ты, — Блэк досадливо поморщился. — Будешь делать все, что я говорю. Если взорвешь котел, накажу. Все ясно?

— Да, — Герберт, дрожа от волнения и страха, зажег горелку и установил на нее котелок.

— Найди флакон с бузинным дегтем и вылей половину.

Герберт в спешке осмотрел все бутыльки и, обнаружив нужный ярлык, исполнил указание Блэка. Бузинный деготь оказался черным и вязким, словно смола, но, попав в котел, мгновенно стал жидким, наполнив комнату древесным ароматом.

— Дальше щепоть порошка из зубов дракона, — Финеас неотрывно наблюдал за манипуляциями слуги. — Раствори в дегте и доведи до кипения.

Жутко нервничая, Герберт всыпал в котел поблескивающий порошок и слегка перемешал субстанцию специальной длинной ложкой, которая также обнаружилась в шкафу. По прошествии минуты заготовка для зелья посветлела, став серого цвета.

— В одном из флаконов есть настойка лаванды, добавь три унции. Затем помешай по часовой стрелке три полных оборота.

Герберт поспешно откупорил бутылек с нужным ярлыком. Носа тут же коснулся легкий травянистый запах лаванды. Следующим ингредиентом стала слизь флоббер-червя, а после несколько капель эссенции из иерихонской розы. Как только Герберт добавил в котел необходимые пять капель, субстанция зашипела, став мутно-зеленого цвета.

— Неплохо, — вынес вердикт Финеас, когда слуга преподнес ему зелье, налитое в деревянную плошку. Запах от него был премерзкий, но Блэк мужественно принял лекарство.

— Мерлин, какая гадость! — скривился он, всунув Герберту пустую чашку. — Убери со стола. Я отправляюсь спать.

— Слушаюсь, — Герберт послушно поклонился и проводил Финеаса глазами — волшебник был все еще бледен, но на ногах держался уверенно. Как только край его запылившейся мантии скрылся за дверью, Герберт приступил к уборке.

Руки, которые он с таким трудом сумел успокоить, вновь начали дрожать, так что хрустальные флакончики с зельями тонко позвякивали. Подумать только, он смог сварить для Финеаса лекарство! Пусть и под его руководством, но все же. Значит ли это, что зельеваром может стать и тот, кто не владеет магией?

Ободренный такими мыслями, Герберт вылил остатки зелья в пустой флакон — вероятно Финеас еще будет его принимать, вымыл котел и убрал его в шкаф. Однако стоило ему захлопнуть дверцу, как в ушах прозвучал негромкий голос Финеаса.

— Попроси у эльфов настойку бадана и замени в кувшине воду.

«Интересно, почему он не вызовет эльфов к себе?» — подумал Герберт, но поспешил отогнать от себя эти мысли. Отчасти это даже льстило — Финеас начал доверять ему заботу о своем здоровье.

— Крылья докси, ты здесь откуда?! — воскликнула Милли, когда Герберт появился на пороге кухни. — Что с твоей одеждой?

— Герберт? — Тирли, спящий на своем месте, вскинул голову. — Вы вернулись?

— Только Его Светлость, — ответил Герберт. — Простите, что беспокою, но милорд просит настойку бадана.

— Милорд болен? — на лице Милли появилось встревоженное выражение. — У него жар?

— Скорее всего, — уклончиво ответил Герберт, не желая посвящать домовиков в обстоятельства полночной дуэли.

— Вот, держи, — Милли поспешно извлекла из буфета бутылку из темного стекла. — Две мерки настойки на мерку воды. Если жар не спадет, зови.

— Спасибо, Милли, — с чувством произнес Герберт и поспешил наверх, не забыв про кувшин с чистой водой.

— Милорд, можно войти? — спросил он перед дверью в спальню хозяина.

— Да, — последовал короткий ответ.

Комната встретила его привычной прохладой — только что разожженный камин не успел согреть комнату. Финеас уже лежал в постели. Его лицо было все также бледно, но на скулах появился нездоровый румянец. Вокруг темных глаз появился красноватый ободок.

— Принес? — хрипло спросил он, смотря на Герберта воспаленным взглядом.

— Вот, — слуга поспешно наполнил бокал, не забыв добавить жаропонижающую настойку. Легкий аромат бадана мгновенно напомнил ему о детстве: мама давала ему её, когда он простужался.

Финеас взялся за стакан, но тут пальцы его дрогнули, и Герберт едва успел поймать хрустальный сосуд.

— Гоблинова мать, — сдавленно выругался Блэк и бессильно откинулся на подушки. — Оставь рядом с постелью, я приму его позже.

— Но сэр, у вас жар, вы должны выпить лекарство, — возразил Герберт.

— Ты смеешь мне указывать?! — лицо Финеаса исказилось от гнева, но вместо привычного ментального удара, Герберт ощутил лишь легкую щекотку раздражения.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом Герберт наклонился над постелью.

— Ты не слышал, сквиб?! Я сказал…

— Милорд, вам нужно принять лекарство, — твердо заявил Герберт. — Можете наказать меня, но только после того, как жар спадет.

— Нет у меня никакого жара! — выпалил Блэк, но слуга лишь слабо улыбнулся и прислонил прохладные края стакана к его губам. Вязкий привкус бадана обжег язык. Финеас дрожал в лихорадке, перед глазами все плыло, однако тут на его пылающий лоб опустилась прохладная ладонь.

Финеас удивленно раскрыл глаза.

— Я сделаю холодный компресс, — Герберт нахмурился, так что между бровями появилась небольшая складочка. — Постарайтесь заснуть, милорд.

С этими словами мальчик убрал ладонь, и Финеас едва удержался, чтобы не остановить его. Раздались негромкие шаги и привычный скрип двери. Спальня погрузилась в тишину, нарушаемую лишь тихим потрескиванием камина.

— Наглый сквиб, — пробормотал Финеас и провалился в сон.

***

Болезненное забытье, навеянное проклятьем гниения и зельем, было тяжелым и вязким, но развеялось с наступлением утра. Финеас неохотно приоткрыл глаза, щурясь от серого ноябрьского солнца. Во рту было сухо, как в пустыне, а ночная рубашка неприятно липла к телу.

Блэк тяжело вздохнул и приподнял голову. В следующий миг ему на глаза съехало влажное полотенце. Он поморщился и отшвырнул компресс. Раздался звучный шлепок, а потом невнятный стон. Финеас приподнялся на локтях и замер, словно изваяние. У изножья кровати спал его слуга. Непослушные волосы разметались по покрывалу, а тонкие руки были вытянуты вперед. Миловидное веснусчатое лицо дышало спокойствием.

«Глупец, — Финеас нахмурился. — Провел подле меня всю ночь».

Слегка морщась от боли: поврежденная рука все еще не функционировала как надо, он откинул одеяло и поднялся с постели. Колени подрагивали, но Финеас стиснул зубы и сделал осторожный шаг. Пушистый ковер приятно ласкал босые ступни, но все тело пробирала мелкая дрожь, словно Финеас превратился в девяностолетнего старика.

«Драконья залу…» — выругался он про себя, с трудом доковыляв до тумбы, на которой стоял графин с водой. Однако хрусталь показался ему просто неподъемным, так что он направил палочку на бокал и прошептал:

— Агуаменти.

Пальцы слабо сжали граненные стенки стакана, но тут правую руку сдавило спазмом, и Финеас выронил стакан. Раздался пронзительный звон, и Герберт испуганно подскочил.

— М-милорд? — выпалил он, поспешно протирая сонные глаза. — Простите, я заснул всего на мгновение!

«Хм, как же, » — хмыкнул Блэк, возвращая стакану целостность.

— Давайте, я займусь водой, — Герберт, желая загладить вину, бросился к графину. Спустя секунду бокал вновь наполнился водой, и слуга поднес его господину. Финеас фыркнул, но в этот раз руки уже не дрожали.

— Приготовь ванну, — распорядился Блэк, вручив Герберту опустевший стакан.

— Да, сэр, — Герберт поклонился и поспешил скрыться за дверью в ванную комнату.