Наконец-то ужин подошел к концу, и гости начали постепенно расходиться по дому. Мужчины собрались в гостиной — покурить и сыграть в карты, а женщины направились в библиотеку — куда им нужно было подать чай.

Герберта отправили убирать со стола, но едва он успел поставить бокалы на поднос, как раздался манерный голос.

— Отличный вечер. Да, Герберт?

Онис Малфой одарил его слащавой улыбочкой и, слегка покачиваясь, подошел к столу.

— Рад, что вы хорошо провели время, — заучено отозвался Герберт, лихорадочно соображая, как ему избежать разговора с этим юношей. Судя по видимости, он выпил не меньше, чем Арктурус.

— Ты очень ловко прислуживаешь за столом, — Малфой обвел взглядом столовую. — Лучше, чем эти неуклюжие эльфы. Да и выглядишь эстетичнее. Моей маме бы понравился такой красивый слуга. Не хочешь перейти работать к нам в дом?

— Это заманчиво, но… — Герберт опустил взгляд. — Его светлость не позволит.

— Так дело только в Фине? — Малфой рассмеялся, и тут холеная ладонь легла на мягкие волосы мальчика. — Не бойся, Малфои куда богаче Блэков и к тому же…

Онис наклонился, так что его дыхание осело на щеке Герберта.

— Я гораздо лучше, чем этот снеговик.

По коже побежали мурашки, а потом к горлу подступила тошнота. Мальчик испуганно дернулся и едва не выронил поднос с тарелками. Онис рассмеялся.

— Простите, сэр, но я вас не понимаю.

— Хм, значит нет? — белесые брови Малфоя удивленно взлетели. — Ладно.

С этими словами он вышел из столовой, а Герберт понял, что не дышал все это время.

Ему понадобилась пара минут на то, чтобы прийти в себя и отнести посуду на кухню. После чего вытерпеть несколько минут расспросов от почтенных леди — им было до ужаса интересно, почему в доме волшебников работает обычный слуга. И когда его наконец-то отпустили, Герберт выбрался на лестницу.

Голова гудела от усталости, ноги и руки отваливались. Таскать тяжелые подносы из подвала наверх было той еще работенкой. Мальчик устало привалился к перилам, с тоской вспоминая клетки в цирке — по крайней мере, животным не нужно было полировать серебро.

Герберт вздохнул, и тут до его слуха донеслись сдавленные рыдания. Сначала он подумал, что это Милли снова наказывает себя за лишнюю чашку муки в пироге, но потом понял, что плач был совершенно человеческий.

Слуга прислушался и понял, что звук идет снизу — кто-то сидел в чулане под лестницей.

Герберт прижал ухо к ступенькам и едва не подпрыгнул.

— Заткнись, маленький ублюдок!

Гневный рык явно принадлежал Арктурусу, а через секунду мальчик узнал и Альтаира.

— О-отпусти меня! — истерично вскрикнул юный Блэк, а потом раздался хлесткий удар.

— Недоносок, я велел тебе заткнуться! Я твой отец или кто?! Все, чем ты владеешь — ты обязан мне! Не моей сумасшедшей матери! Не этому выскочке Сигнусу, не его недоумку сыну, а мне! Мне!

Альтаир закричал, и Герберт бессильно сжал кулаки. В который раз за этот день его замутило, а на глаза навернулись слезы. Потом раздался сухой щелчок — грузная фигура Арктуруса, покачиваясь, вылезла из чулана, и Герберт, подождав несколько минут, заглянул в помещение. Из темноты доносились сдавленные рыдания, и когда Герберт уже хотел окликнуть Альтаира, в гостиной повысили голоса — гости покидали дом.

Скрепя сердце, слуга поспешил на верхние этажи, чтобы проверить комнаты для господ и тех, кто останется на ночь. Он поспешно взбивал подушки в последней комнате, как вдруг перед ним с треском появился Тирли. На его поросячьем личике застыло какое-то странное выражение.

— Тирли, что случилось?

— Милорд просит тебя прийти к нему в кабинет, — как-то отстраненно произнес эльф, а потом, не говоря ни слова, испарился. Герберт ощутил смутную тень подозрения. Что же могло случиться? Кому-то из гостей не понравился прием? Или же это связано с тем, что случилось в чулане?

Одолеваемый этими мыслями, Герберт приблизился к кабинету Финеаса и несмело постучал.

— Войди, — последовал короткий ответ. Мальчик толкнул дверь и оказался в знакомом пространстве, где все было как обычно, если не считать странного сосуда на столике для почты.

— Вы звали меня, милорд?

— Да, — Финеас бросил на слугу внимательный взгляд. — Ты неплохо справился сегодня. Гости были довольны.

— Благодарю, — скромно ответил Герберт, действительно польщенный похвалой.

— Я бы сказал, — Блэк вздохнул, — весьма довольны.

— Простите, но я не понимаю, милорд.

— Я видел, что к тебе подходил Онис, — Финеас вытащил палочку, и Герберт вздрогнул. — О чем вы говорили?

— Ни о чем, милорд, — он ощутил как пересохло в горле. — Мистер Малфой также похвалил меня и…

— И? — темные глаза ввинчивались в Герберта, как два шурупа.

— На этом все, — он опустил голову.

— Жаль, — Финеас вздохнул. — Жаль, что ты мне солгал.

— П-простите, сэр, но я…

— Довольно, — палочка свистнула в воздухе, и Герберт упал на колени. На щеке вновь вспух красноватый ожог.

— Онис рассказал мне, — свистящим шепотом произнес Блэк, — что ты умолял его взять тебя к Малфоям. Ты жаловался ему на то, как плохо с тобой здесь обращаются.

— Нет, это неправда, — Герберт всхлипнул.

— Я тоже думаю, что обходился с тобой слишком мягко, особенно для сквиба, — палочка вновь рассекла воздух, и лакейская ливрея треснула по швам. — Подними голову.

Герберт сморгнул соленые слезы и поднял взгляд. Финеас смотрел на него так же, как и в первый день — презрительно и холодно.

— Запомни, ты не слуга, а раб. Раб, которого я хотел купить у того поляка, а он отдал тебя даром. Настолько ты ничего не стоишь. Так что хватит воображать себе всякое только потому, что у тебя смазливая физиономия.

Еще один удар раскаленной плетью выбил из легких весь воздух, и Герберт скрючился на полу. Лицо горело, на губах появился солоноватый привкус.

— Я мог бы вышвырнуть тебя, неблагодарный сквиб, — задумчиво произнес Блэк. — Но ты уже знаешь кое-какие тайны нашей семьи. Поэтому я придумал кое-что получше. Вытри кровь.

Финеас швырнул мальчику белый платок. Он поспешно прижал его в разбитой губе — тонкий шелк потемнел от крови, а потом салфетка выпорхнула из его ладони.

Аристократ подошел к столу и открыл стеклянную колбу. Платок оказался на дне сосуда, а потом дверь в комнату отворилась. Короткий взмах палочкой, и слугу вновь впечатало в пол.

— Брат, что происходит? — Элла скривила губы. — Я устала и хочу спать, а ты вызываешь меня к себе, чтобы я полюбовалась на это отродье. Еще и в таком непотребном виде.

Надменный взгляд скользнул по лежащему на полу Герберту.

— Это отродье, — Финеас вздохнул, — пыталось нас предать. Перебежать к Малфоям.

— К Онису?

Голос Альтаира заставил Герберта приподнять голову. Юный Блэк презрительно фыркнул, и слуга поджал разбитые губы. Неужели этот мальчик так отчаянно кричал, когда его лупил собственный отец?

— Поэтому, — Блэк взмахнул палочкой и над колбой зажглась лиловая молния, — нужно провести клятву на крови. Чтобы этот сквиб больше не смог выболтать лишнее о нашей семье и уж тем более не сбежал, прихватив наши семейные реликвии. Все готово.

Герберт ощутил, как по спине пробегает холодок ужаса. Блэки без лишних слов взяли со стола булавки. Спустя минуту на стенках колбы осели алые капли. Финеас взмахнул палочкой и кровь вспыхнула. В следующий миг тело Герберта прошила острая боль, и он пронзительно закричал. Кровь превратилась в лаву, а кости, казалось, сейчас рассыпятся в прах. Сердце рвалось из груди, и когда Герберт уже подумал, что сейчас умрет — все прекратилось.

Голоса волшебников звучали глухо, но потом мальчик осознал, что встает на ноги. Мелко дрожа, он распрямился и поднял голову. С трудом сфокусировал взгляд. Блэки улыбались — даже Элладора скривила толстые губы, а потом хрипло приказала:

— На колени, сквиб!

Спустя секунду Герберт рухнул, словно марионетка с отрезанными нитями. Элла визгливо рассмеялась, а следом за ней и Альтаир. А Герберт стоял на коленях, ощущая, как по лицу катятся соленые капли.