Что это?

Конфета, – засмеялась Поля.

Что такое конфета? – настороженно спросил Понь.

Это вкуснятина такая. Лакомство, – объяснил Владик.

Ты что, ни разу не ел конфет? – удивилась Поля.

Я только родился. Я ещё ничего не ел.

Ну так поешь!

Владик достал из коробки шоколадный батончик, освободил от обёртки и протянул Поню. Тот вытянул шею и настороженно понюхал конфету. Лизнул, закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям, а затем схватил губами угощение и в одно мгновение проглотил его. Улыбка Поня сделалась шире и довольнее.

М-м-м… Вкуснотища!

Понь бесстрашно шагнул к так напугавшей его ранее конфете и втянул её в рот прямо с фантиком, проглотил и бросился к следующей. Одна, другая, третья. Пока ребята опомнились, все просыпавшееся из коробки конфеты оказались съедены Понём вместе с обёртками.

Понь, остановись! – воскликнула Поля. – Надо же фантики снять!

М-м-м? – продолжая жевать, пони уставился на девочку.

Мама говорит, что столько сладкого за раз съедать вредно, – заметил Владик.

Кто такая мама? – спросил Понь, проглотив последнюю конфету.

Мама – это самый родной человек на земле, – объяснила Поля.

Она о нас заботится и учит нас жизни, – добавил Владик.

Я хочу маму! – сказал Понь. – Хочу, чтобы обо мне заботились и учили жизни.

Ну так пойдём к нам домой! – подскочила от нетерпения Поля. И, обернувшись к брату, уточнила:

Он ведь может пойти с нами? Да?

Пусть идёт! – согласился мальчик.

Солнце спряталось за пушистое голубое облако, а облако проглотила большая синяя туча, в одно мгновение затенившая весь двор. Владик глянул вдаль, где высотные дома терялись в белёсой дымке.

Завируху несёт, – сказал он. – Давайте поспешим!

Дети подхватили брошенные портфели и, поманив за собой Поня, побежали прочь от школы.

Владик, Поля и их родители жили в квартире № 16 на шестом этаже обычной городской девятиэтажки.

Вытри ноги о коврик и ходи потише, – разуваясь, давал инструкции Поню Владик.

Мальчик не просто так сказал «ходи потише». Дело в том, что на пятом этаже, прямо под квартирой № 16, была квартира № 13, в которой жила пенсионерка Зинаида Фёдоровна. Зинаида Фёдоровна была вечно всем недовольна: зимой её раздражал холод, летом – жара, деревья во дворе давали слишком много тени, а лавочка у подъезда стояла на самом солнцепёке, магазин был слишком далеко, автобусная остановка слишком близко, собаки лаяли, а дети кричали. Детей Зинаида Фёдоровна не любила больше всего. Особенно её раздражали те, что жили этажом выше – то есть Поля и Владик. Это не дети – была уверена пенсионерка – это кони. Иначе как объяснить их вечный топот по её, Зинаиды Фёдоровны, потолку?

Конечно, Владик и Поля по потолку не топали. Они аккуратно ходили по полу. Иногда, правду сказать, ребята чересчур увлекались игрой и могли прыгнуть пару раз с дивана, пытаясь дотронуться в полёте до люстры, или пробежаться друг за другом от зала до кухни. В таком случае неизменный звон батареи (это Зинаида Фёдоровна снизу стучала тростью по своему радиатору) напоминал брату и сестре о том, что они кони и бегают по потолку бедной пенсионерки.

Бывало и такое, что дети забывались в игре и звон батареи в их фантазиях превращался в звон рынды на паруснике. Отважный капитан Владик вёл подушечный фрегат сквозь шторм, а лоцман Поля следила, чтобы тот не сел на мель вблизи опасных островов с папуасами и людоедами. На мель корабль, к сожалению, садился уже через пять минут, и главный людоед звонил теперь в дверь, а не в батарею.

Это не дети! Это слоны! Кони! Мучители! У меня от них мигрень!

Капитан и лоцман стояли, потупив взгляд. Папа недовольно сжимал губы, косясь на Зинаиду Фёдоровну. Владик и Поля знали, что он на их стороне. Мама тоже была на стороне детей, но понимала и соседку.

Извините за беспокойство, Зинаида Фёдоровна! Поля, Владик, поиграйте лучше на улице!

Капитан и лоцман надевали куртки, и фрегат мчался открывать новые земли. Мчался он по лестнице. Конечно, мимо тринадцатой квартиры и, конечно, очень шумно. Можно было спускаться и на лифте, но, во-первых, лифт создан для того, чтобы ездить на нём вверх, ведь какой смысл ехать вниз, когда сбежать по ступенькам куда быстрее и веселей! Во-вторых, по словам всё той же Зинаиды Фёдоровны, «лифт – для серьёзных взрослых людей, а дети без присмотра его портят, пачкают и пишут на стенках гадкие слова». Поля и Владик лифт, конечно, не портили, не пачкали и гадких надписей на его стенах не оставляли, но поверить в это Зинаида Фёдоровна не могла. В любом случае бедная пенсионерка морщилась и страдала – и когда дети сбегали по лестнице, и когда без присмотра ехали на лифте. Угодить ей было невозможно, и дети просто старались не попадаться Зинаиде Фёдоровне на глаза.

Вот поэтому Владик и попросил Поня ходить потише.

Понь тщательно вытер копытца о коврик перед входом и аккуратно, на цыпочках зашёл в квартиру.

Мамы и папы ещё не было. Друзья прошли на кухню. На обеденном столе лежала записка, гласившая: «Суп на плите. Погрейте. Конфеты только после супа! Вернёмся к шести. Целую, мама!»

Понь, ты будешь суп? – Спросила Поля, зажигая конфорку.

Он как конфеты?

Не совсем, – Владик сморщил нос. – Но без него конфет нельзя.

Тогда буду, – кивнул Понь.

Он подошёл к плите и потянулся носом к огню.

Ай! Горячо! –пони отскочил в сторону.

Ну, конечно, горячо – это же огонь! – Владик шагнул к Поню. – Покажи. Сильно обжёгся?

К счастью, ожог был не серьёзный. На носу у Поня виднелась небольшая проталина.

Надо приложить холод.

Владик открыл створку окна, зачерпнул горсть снега с подоконника и приложил его к ожогу. Снежок тут же прилип к носу, и на глазах у ребят проталинка затянулась белой снежной шёрсткой.

Уже не болит, – улыбнулся Понь.

Лучше бы тебе держаться подальше от огня, – заметила Поля.

И, на всякий случай, от батареи тоже, – добавил Владик.

Суп нагрелся, и Поля разлила его по мискам. Понь недоверчиво покосился на свою – дымящуюся.

Ой! А тёплого-то тебе, наверное, тоже нельзя! – опомнилась девочка. – Ну и чем же нам тебя накормить?

В животе у Поня заурчало. Он был голоден, ведь за всю свою жизнь съел всего лишь десяток конфет.

Тут осталось мороженое, – Владик открыл морозилку и достал оттуда два «Эскимо».

Они полагались детям, но брат с сестрой решили отдать лакомство другу.

М-м-м… – промычал Понь, откусив первый кусочек.

Мороженое оказалось бесподобным лакомством. Вкуснее даже, чем конфеты, особенно если есть его без обёртки.

После обеда Поля и Владик пошли в детскую. Понь привычно засеменил следом. Владик достал с полки настольную игру. Понь быстро вник в её суть и присоединился к детям. Поля и Владик кидали кубики и передвигали фишки руками, а Понь пользовался губами и копытами. Пока друзья играли тихо – всё было спокойно. Но, пройдя лабиринт на картонном поле в третий раз, Владик заявил, что желает сменить деятельность, и Поля предложила поиграть в прятки. Прятки – игра негромкая, ведь основная задача игроков – сидеть тихонько в укромном месте, чтобы их не нашли. Правда, тому, кто ищет, приходится ходить, но можно ведь и тихонько, на цыпочках. У Владика и Поли получалось почти бесшумно, а вот у Поня, как бы он ни старался, всё равно выходило «цок-цок» по полу и «топ-топ» по ковру.

Батарея зазвенела после Владикового «Раз-два-три-четыре-пять. Я уже иду искать!». Тогда, во время считалки, Поля и Понь бросились прятаться. Поля за кресло, Понь за штору. Наверное, в этот раз зацокали и затопали они вместе, разбудив тем самым мигрень Зинаиды Фёдоровны.

В воцарившейся после этого тишине отчётливо послышался скрежет ключа в замке – это вернулись с работы родители.

Вы, наверное, хотите меня со свету сжить! – это подбежала к ним жаловаться Зинаида Фёдоровна. – У вас там что, кони бегают?