Хорошо, когда всё идёт хорошо! Когда последний учебный день закончился и впереди только длинный заслуженный отдых. Когда тебе подарили большую красивую коробку с конфетами и целый пакет сочных рыжих мандарин. Когда идёшь по расчищенной дорожке, а вокруг пушистые белые сугробы и ты вспоминаешь, что дома ждут не дождутся санки. Они устали стоять в тёплой прихожей на нескользком полу. Им кажется, будто целая вечность прошла с прошлых выходных. Теперь-то санкам точно не придётся скучать! Как бы не истёрлись их полозья за бесконечные новогодние каникулы!

От радостного предвкушения ноги сами собой подпрыгивают и ускоряются. Быть может, они считают, что способны ускорить наступление праздника? А вот сердце, наоборот: замирает на вздохе и осторожно, словно боясь своим стуком спугнуть что-то волшебное, трепещет на выдохе. Оно не считает, оно точно знает, что вот-вот произойдёт настоящее чудо. Только пока не догадывается, какое именно.

И вот идёшь ты весь такой вдохновлённый, в ожидании чего-то хорошего, и тут ка-а-ак…

Плохо, когда что-то пошло не так! Когда под снегом спряталась коварная ледяная дорожка и теперь ты потираешь болючий синяк на самом мягком месте, красивая коробка порвалась, конфеты рассыпались по тропинке, а мандарины – те вообще улетели в сугроб.

Но бывает и такое, что именно с неприятности начинаются самые прекрасные приключения.

Меловая пыль облачком вылетала из-под мятой тряпки и оседала на пол. Владик вздохнул, понимая, что сегодня так и не дождётся от сестры толковой помощи. Он поставил на парту последний перевёрнутый стул и, подойдя к измученной доске, отобрал у Поли тряпку.

Смочила бы хоть!

Девочка виновато прикусила губу, но озорной блеск в глазах никуда не делся.

Ну иди уже к своему пони! Я сам закончу, – с напускной сердитостью проворчал Владик.

И Поля радостно побежала во двор. Этим своим пони она прожужжала брату все уши. На каждой перемене девочка подтягивала его к окну и показывала на сугроб.

Ну посмотри! Посмотри же! Это вылитый коник!

Да, похож. – Терпеливо, в который раз уже, отвечал Владик.

Сугроб и в самом деле походил на прилёгшего отдохнуть маленького пушистого пони. Поля приметила его ещё на самом первом уроке и едва досидела до конца занятий. Если б не их с братом дежурство, она вылетела бы во двор вместе с разношёрстной ватагой мальчишек и девчонок сразу после звонка. Натирая пыльную доску, Поля косилась в окно – не надумает ли кто полезть к её пони.

К счастью, любители покидаться снежками обошли заветный сугроб стороной. Поля кинула свой портфель и подарочный набор конфет на стоящую рядом лавочку, сняла варежки, чтобы было удобнее лепить, встала перед сугробом на коленки и принялась за работу.

Тут похлопала, там поправила, убрала лишний снег с одного места, добавила в другом – получились маленькие острые ушки. Достала из кармана подобранные в парке ольховые шишки – на аккуратной белой мордочке появились тёмные глаза. Провела пальцем линию – вышла добрая улыбка. И вот уже не просто похожий на пони сугроб, а почти всамделишный пони лежит в школьном дворе у лавочки.

На него-то и засмотрелся Владик, идя к сестре. А то, что недавно именно тут всей школьной гурьбой они раскатали ледяную дорожку, совсем позабыл. По ней весело было скользить перед уроками, но совсем не весело оказалось падать, особенно когда руки заняты конфетами и мандаринами.

Конфеты рассыпались по дорожке, а мандарины улетели в тот самый сугроб. Поля поспешила на помощь и вместе с братом принялась собирать конфеты со снега. Сколько влезло, досыпали в её красивую коробку, остальное распихали по карманам.

Пока дети спасали сладости, за их спинами происходило что-то невероятное. Сугроб с мандаринами, чуть пошатываясь, неуверенно поднялся на ноги. Переступил ледяными копытцами: «Цок! Цок!», встряхнулся – и там, где был примятый Полей снег, распушилась мягкая шёрстка. А там, куда упали просыпавшиеся мандарины, зажглись рыжие фонарики – пятна. Ольховые шишечки превратились в самые настоящие живые чёрные глазки, маленькие аккуратные ушки завертелись туда-сюда, прислушиваясь. Пони разлепил нарисованную улыбку, пожевал губами, привыкая, а потом тоненько заржал.

И-ги-ги-ги! –услышали Поля с Владиком и обернулись.

Рядом с лавочкой, где только что лежал сугроб, стоял самый настоящий живой пони!

Ух ты! – восторженно прошептала девочка.

Мальчик недоверчиво склонил голову, всматриваясь в лошадку, потёр глаза – та никуда не делась.

Ого! – наконец выдавил он.

И-го-го! – тут же откликнулся пони.

Он мотнул головой, и пушистая чёлка, на секунду взметнувшись вверх, осела, спрятав под собой правое ухо. Левое тем временем заинтересованно крутилось туда-сюда.

Поля протянула руку к лошадке. Неуверенно, опасаясь, что она вот-вот исчезнет, дотронулась до самого кончика бархатного носа и провела по нему пальцем. Пони фыркнул, и чёлка легла на место. Освободившееся ухо повернулось к девочке.

Фр-р-р-р… Щекотно!

Поля отдёрнула руку.

Ой, извини!

За что? Мне понравилось. Почешите меня ещё! – не дожидаясь ответа, пони шагнул к ребятам, ткнулся головой в бок Владика и принялся тереться о мальчика лбом.

Раньше о Владика тёрлись кошки, но никогда ещё об него не тёрлась лошадь. Нет, пони, конечно, не совсем конь, но даже от такой доли ласки мальчик едва не повалился в снег снова. Конфетная горка, торчащая из переполненной коробки, закачалась и осыпалась под ноги.

Поля засмеялась и совсем уже уверенно погладила пони по гриве. Гривка у того была короткой и топорщилась жёсткой на вид щёточкой. На деле же она оказалась мягкой-мягкой, будто шёлк. Поля провела по густому ёжику, и из-под её пальцев брызнули во все стороны и заискрились в матовом солнечном свете снежинки.

Настоящий! Волшебный! – с придыханием прошептала девочка.

Точно настоящий? –пони оставил в покое Владика и переключился на себя.

На его мордочке появилось обеспокоенное выражение. Пони повернул голову и, пытаясь достать собственный хвост, покрутился на месте в одну сторону и потом в другую. Хвост не давался.

Ты не мог бы дёрнуть меня за него? – попросил он Владика.

Мальчик, ни секунды не сомневаясь, выполнил просьбу пони.

Ай! –подскочил тот. – Чувствую! Я определённо настоящий!

Обеспокоенность исчезла с мордочки, и пони снова широко улыбнулся.

Откуда ты взялся? Неужели из того самого сугроба? – спросил Владик.

Ага, – пони утвердительно кивнул головой. – Из сугроба. Лежал я себе лежал кучей снега. Никого не трогал. Чувствовал только, что кто-то думает обо мне постоянно. Да так сильно думает, что и я сам вдруг думать начал: кто я? Обычный сугроб? А для чего я в этом мире? Неужели только для того, чтобы лежать всю зиму возле лавки и по весне растаять? А потом я почувствовал чьи-то тёплые прикосновения и понял, что обретаю форму лошадки. А почему бы, подумал я, не стать лошадкой? И стал.

Здорово-то как! – Поля обняла пони за шею.

А как тебя зовут? – задал важный вопрос мальчик.

Не знаю ещё. Наверное, Конь.

Нет, – покачал головой Владик, – для коня ты слишком маленький.

Тогда Понь! – подсказала Поля.

По-о-о-онь… – протянул снежный пони и задумчиво пожевал губами, будто пробуя имя на вкус. Он покрутил ушами, покачал волнистым хвостиком и согласно кивнул. – Годится! Меня зовут Понь!

А я Поля! – девочка отступила на шаг от лошадки и протянула ей руку.

Пони поднял переднюю ногу и, вытянув её, коснулся копытцем Полиной ладошки.

Потом повернулся к Владику и протянул копытце ему.

Понь.

Владик, – мальчик пожал копыто.

Понь опустил ногу на землю, и под ней что-то захрустело. Лошадка испуганно отскочила в сторону.