Он был уверен, что снова схлопочет по зубам, но нарочно провоцировал Митча, отвлекая его от Сэма. Почти удалось: Зак сцепил кулаки, утробно рыча и явно собираясь приступить к кровной мести прямо сейчас, но Митч остановил его, спокойно подняв ладонь. Зак тут же опустил руки: он реагировал на слова и движения Митча, как хорошо натасканный пёс на команды хозяина.
— В целом ты прав, — сказал Митч. — И я, пожалуй, даже могу тебя понять. Ты хотел защитить своего брата. Ты не хотел, чтоб он умер, хотел снова увидеть его и обнять… Да, мне это понятно… Дин. И должно быть тем более понятно тебе.
Дин почувствовал на себе взгляд Сэма. Почувствовал мольбу, нарастающую панику в этом взгляде. Боже, Дин, только молчи, не зли его! — кричал этот взгляд, но Дин не собирался, не мог молчать. Он слегка поёрзал, пытаясь принять более удобное положение и заодно незаметно растянув скотч на запястьях ещё чуть-чуть сильнее.
— Да. Мне это понятно. Но знаешь что, Митч? Я пришёл в ваше чёртово логово и забрал своего брата оттуда. А вот где был ты, пока леди-коп выносила мозги твоему братишке? А? Что тебе мешало быть тогда с ним рядом и пришибить нас, пока не было поздно? Ты, я вижу, тоже мужик башковитый, так пораскинь мозгами — кого тебе на самом деле надо винить?
По выражению лица Зака было видно, что диново умозаключение слишком длинно и сложно для его понимания. Он вопросительно посмотрел на Митча, который слушал Дина с видом чуть более напряжённым, чем до того. Дин подумал, что, пожалуй, наконец заработал для них с Сэмом очко.
Радость была, впрочем, преждевременной.
— Резонный вопрос, парень. Я тебе за него благодарен. Понимаешь, какое дело: последние четыре года мы с Заком провели в окружной тюрьме штата Техас. Так уж сложилось. Видишь ли, мы с Абрахамом всегда были слишком разными. Чересчур разными, я бы сказал. Он сперва стрелял, а потом думал, да и вообще был скор на руку, чего б это не касалось — хоть пальбы, хоть дрочилова…
Зак подобострастно заржал, оценив дядин каламбур и, похоже, не заметив неуважительности по отношению к почившему родителю. Митч улыбнулся, снисходительно и почти мечтательно.
— Да, старина Аб не был лишён недостатков, как и любой из нас. И да, ему и его сынкам, — он отвесил Заку дружеский подзатыльник, и Зак с довольным оскалом почесал башку поверх кепки, — решительно не хватало образования. А я был другой, я хотел ходить в колледж… даже ходил целых полгода, но потом одна сука подала на меня в суд за то, что немного распустил руки на свидании. Так вот и накрылся мой колледж.
Если бы Дин мог, он бы сейчас рассмеялся. Но он сидел лицом к Сэму, он видел Сэма, видел кровь на его лице и одежде. И он только молча скрипел зубами, глядя в безмятежное лицо Митча Бендера.
— Я давно не видел Аба, это правда. И мы не слишком ладили последние годы. Но кое-что объединяло нас. И знаешь, Дин, что это было?
Дин знал. Ох, чёрт, он дьявольски хорошо это знал, но не проронил ни звука.
— Охота. Вот что нас роднило с моим братом, и не думаю, что ты можешь это понять… Ты-то не охотник, малыш, чтоб ты там о себе ни воображал.
Дин увидел, как криво усмехнулся Сэм. И сказал:
— Да, твою мать, когда доходит до стрельбы по людям, я не охотник, тут ты прав.
— Но это же самое интересное! Охота на зверя, на любую тварь, не обладающую человеческим разумом и чувствами — скучно, Дин! Ты, мне кажется, должен это понимать, ты ведь, похоже, не любишь дураков так же, как я. Охотиться — значит раздразнить, заманить и загнать. Сделать всё это с глупым зверем — просто, достаточно всего лишь пощекотать его инстинкт. Пальнёшь из пушки, вот олень уже и выскочил из своего укрытия, дурень… А человек — нет, человек только глубже забьётся в нору, да ещё начнёт названивать копам. А может, сам возьмёт пушку и пальнёт в ответ. А может, залезет в свою офигенную шевроле-импалу и погонится за тобой, чтоб узнать, за каким хреном ты в него стреляешь… Бездна вариантов, Дин — это дьявольски интересно, особенно когда не знаешь точно, как поведёт себя жертва. Она всегда держит тебя в напряжении, не даёт расслабиться. И самое забавное при этом то, что она сама считает себя охотником.
— Да ты, блядь, настоящий философ, Митч, — сказал Дин. — Жаль, что тебя выперли из колледжа, ты стал бы первым профессором в вашей безмозглой семейке.
Митч ласково улыбнулся ему.
— Это забавно, Дин. Ты всё ещё считаешь себя охотником, хотя я тебя стреножил и подвесил на вертеле над костерком. Пытаешься раздразнить меня? Хорошая попытка. Но я слишком долго искал вас, мальчики Винчестер, слишком давно. Представляешь, выходим мы с Заком из тюряги, летим на всех порах домой — ну, Зак-то домой, он отца не видел четыре года, а я и того дольше… А там — всё заколочено и опечатано сраными этими жёлтыми ленточками. И вместо Аба приходится обнимать могильный камень на местном погосте. Я же отсидел из-за него, Дин, такие дела. Четыре года тому один прыткий федерал накопал на него столько, что смог бы наконец получить ордер на обыск. Я же не мог позволить ему получить этот ордер, ты меня понимаешь?
— Ты его убил, — сказал Сэм. Дин мысленно взвыл: чёрт, Сэмми, ну зачем ты опять привлекаешь к себе их внимание! Но Митч даже не обернулся.
— Верно. Я на него охотился. Теперь я редко это делаю. У меня хорошая работа, хороший трейлер, хорошие девочки после вечерней смены… Но Абрахам был моим братом. И я раздразнил, заманил и загнал эту федеральную шваль, которая ему угрожала. Правда, кое в чём просчитался, так что меня таки упекли за это дело в каталажку. И, не поверишь, я встретил там Зака. Зак тоже белая ворона в нашей семье, он плохо умеет прятаться. Его трудно не заметить, вечно ему надо лезть вперёд, мозолить глаза… Но иногда это можно даже использовать с толком. Это паршивое качество в охоте на зверя, но если надо раздразнить и заманить парочку самоуверенных пацанов — оно самое то.
Зак довольно ощерился до боли знакомым Дину оскалом. Да уж, с последним утверждением Митча спорить было трудно.
— Вот так-то. Я отсидел, чтобы защитить свою семью, а тут припёрлись вы и пустили всё насмарку. У Мисси сохранилась фотография твоего братишки, которую ей показала сучка Хьюдак. Ваших имён она не знала, но для хорошего охотника достаточно и такого следа.
— Знаешь, если б я мог, я бы тебе сейчас поаплодировал, — почти искренне сказал Дин. — Что, впрочем, не отменяет факта, что ты такой же грёбаный псих, каким был твой брат, а твой племянничек Зак — такой же тупой урод, как и его братья. Вы все семейка сраных извращенцев, и я теперь правда желаю, что не прибил твоего братца своими руками.
— Ты всё-таки решил меня разозлить, — хладнокровно заметил Митч. — Что ж, хорошо. Считай, тебе удалось. Всё равно надо будет приступать рано или поздно, не стоит оттягивать удовольствие до бесконечности…
— Знаешь, что я думаю, Митч? — всё сильнее заводясь и начисто игнорируя умоляющий взгляд Сэма, продолжал Дин. — Я думаю, что вся эта ботва, которую ты тут нагородил, про охоту и всё остальное — это просто хрень, которой ты себя утешаешь, чтоб избавиться от чувства вины. Ты не уберёг своего брата, и всё, это факт, с которым тебе придётся теперь жить до гробовой доски. Убьёшь ты нас или нет, и как долго ты будешь нас убивать — это ничего не изменит, и ты сам это знаешь. По-хорошему, тебе бы надо было самого себя долго и мучительно убить, ты сам так думаешь, ты этого даже хочешь. Но ты не наложишь на себя руки, нет, Митч — потому что ты трус. Ага, трус, и знаешь, с чего я это взял? Ты не напал на нас в открытую. Тренди себе про эстетику охоты на человека, валяй — но я-то знаю, что ты просто струсил, Митч. Я умею читать людей, и я это вижу по тому, как ты на меня сейчас смотришь… Вас было двое и нас двое, и если ты в самом деле такой хороший охотник и узнал, кто мы такие, то ты знаешь тогда, чем мы занимаемся и чего стоим. Вы с Заком могли напасть на нас в любой момент, попробовать взять нас, раз уж вы так круты. Но ты не был уверен, что вы справитесь с нами в честной драке. И поэтому ты решил нас запутать, разозлить, чтобы мы потеряли ориентацию в происходящем… а потом Зак выманил нас на шоссе — кстати, клёвая у тебя тачка, Зак, я её по внешнему виду недооценил. А потом ты устроил нам аварию, потому что знал, что голыми руками вам нас не взять. И знаешь, ты был в этом чертовски прав.
