Сэм ничего не мог сделать, так же как и Дин, бессильный ему помочь.
И он смотрел, просто смотрел, как Митч Бендер поглаживает лезвием мачете обнажённую ягодицу его брата. Острие слегка пропороло кожу, и по бедру Сэма побежала струйка крови. Сэм рванулся так, что стол под ним затрясся, и Митч недовольно покачал головой.
— Придержи его, Зак. Тихо, парень, будет не так уж и больно… по крайней мере, в начале.
Его широкие руки с грубыми, расширяющимися в костяшках пальцами легли на ремень и потянули его из пряжки.
Белое пятно в сознании Дина стало красным, а потом чёрным.
— Не прикасайся к нему, боже, ну послушай же ты меня, не смей, твою мать, господи боже, оставь его в покое!..
— Заткни его, Зак, — ровно сказал Митч. Он уже расстегнул ремень и молнию и чуть приспустил свои Levis на бёдра, Дин видел его чёрные боксы с лейбой Calvin Clain, выглядывающие из ширинки.
Зак ухмыльнулся в ответ, но вместо того, чтобы подойти к Дину, вынул из-за пояса пистолет и, передёрнув предохранитель, приставил пушку к затылку Сэма.
— Ещё раз вякнешь — и я вышибу ему мозги. Понял?
— Молодец, Закки, — похвалил племянника Митч, и Дин внезапно понял, что забыл, как шевелить языком. Вся слюна изо рта разом куда-то делать. Он знать, мать их, знал, что это не блеф, что они действительно это сделают… и, боже, как это ни дико, но сейчас он почти хотел, чтобы Зак выполнил угрозу и всё кончилось, не начавшись…
Но ещё через секунду он увидел глаза Сэма. И понял, что Сэм намного лучше него понимает, что происходит. Сэм шевельнул губами, чуть заметно и совершенно беззвучно, и Дин чуть было не переспросил: «Что?» — но тут же понял, что сказал Сэм, хотя никогда не учился читать по губам.
Не смотри, сказал ему Сэм, его Сэмми, которого он клялся всегда защищать.
Не смотри.
Митч Бендер сложил вместе два пальца, поплевал на них и с размаху вогнал в Сэма.
Сэм издал звук, похожий одновременно на рычание и на всхлип, и резко отвернул голову, так что Дин видел теперь только его затылок и взъерошенные волосы, слипшиеся от крови.
— Ну ты, не дёргайся, сука, — рявкнул Зак, крепче вжимая ствол Сэму в темя. Сэм застыл. Дин видел, как вздрагивают его плечи, как сокращаются мышцы, как стискиваются пальцы, которыми он безуспешно пытается достать узел на запястьях. Не потому, что и вправду надеется освободиться — просто не может он смирно лежать, пока с ним вытворяют это, нужно делать хоть что-нибудь, что угодно…
Что-нибудь, что угодно, боже, сделай же ты что угодно!!!
— Тесный какой, — сказал Митч, вытаскивая руку из Сэма и приспуская трусы, чтобы высвободить свой член — здоровенный, крепко стоящий. — Ты у нас ещё девочка, да? Братишка тебя никогда не ебал? Ну да теперь хоть посмотрит.
Не смотри, Дин, бога ради, не смотри… не смотри.
Митч Бендер раздвинул руками ягодицы Сэма и толкнулся в него, и Дин — не Сэм — Дин закричал.
Он не помнил, что именно кричал. Не помнил, что Зак Бендер пригрозил пристрелить Сэма, если он будет кричать. Он не помнил, кто такой Зак Бендер, не помнил, кто такой он сам. Он сидел, привязанный к столбу, а в пяти шагах от него сумасшедший ублюдок насиловал его младшего брата, вгоняя в его тело свой член мерными, ритмичными и глубокими толчками. Сэма бросало вперёд от каждого удара, Зак Бендер держал его за волосы, другой рукой упирая ствол пистолета ему в темя. Сэм не издал ни звука, ни одного звука, или, может, Дин просто не услышал. Он ничего не слышал, он быстро оглох от собственного крика, он сошёл с ума, потому что не было таких белых пятен, которые могли бы защитить его рассудок от того, что видели его глаза.
И только одна мысль вилась и вопила в его раскалывающейся голове: убью вас, убью вас, убью вас, убью…
Митч Бендер утробно вздохнул и вынул свой член из Сэма. У того моментально подкосились колени, он обвис на столешнице, не шевелясь. Наверное, потерял сознание, а может быть, умер. Дин смотрел на него, на своего мелкого, и на член Бендера, вымазанный в его крови, и думал, что это был вопрос времени, всего-навсего вопрос времени… но иногда время значит чертовски много, время значит всё.
Звонкий шлепок пронзил тишину, залившую уши Дина. Это Митч с размаху приложился ладонью по ягодице Сэма, а потом сказал:
— Хорошо, но мало. Давай теперь ты, Зак, а потом я ещё разок, у этого парня и впрямь сладкая задница.
Вопрос времени. И всё.
Клей отошёл, лента растянулась, Дин высвободил левое запястье и в две секунды сорвал остатки скотча с правого.
И вскочил, но время — оно такая поганая штука, его назад не повернёшь, не отмотаешь, даже если прошло всего-то несколько минут, которых ему никогда в жизни теперь не забыть.
Позже он думал — когда смог думать снова и вспоминать этот день без судороги в горле, — что ему, с определённой стороны, повезло, что он сумел освободиться именно в этот момент, а не немного раньше. Митч был расслаблен оргазмом и держал свой хрен в руке, стряхивая остатки спермы на пол, а Зак, облизываясь, собирался занять его место и убрал наконец ствол от затылка Сэма. Не просто убрал — он опустил руку с пистолетом. И ни один из них не смотрел на Дина. Если и был наименее рискованный и наиболее удачный момент для атаки, то именно этот.
И Дин сполна им воспользовался.
Митч поднял голову, только когда Дин уже оказался возле стола. Зак — и того позже. Дин перехватил его сзади за шею и рванул на себя, выбивая землю у него из-под ног. Зак неловко взмахнул руками, выронил пушку — и Дин подхватил её прежде, чем она успела упасть на пол. Ощутив холодок ствола в ладони, он тут же выпустил Зака и развернулся, одновременно уходя из-под удара Митча, метившего ему в лицо. Вскинул локоть, врезавшись им в небритую челюсть, услышал, как клацнули митчевы зубы. В любое другое время Дин мысленно пожелал бы ему откусить себе язык, но сейчас он не думал об этом, не думал вообще ни о чём, кроме того, что он должен убить этих людей. Митч выхватил нож и полоснул им перед грудью Дина, но через секунду получил ещё один удар по челюсти снизу вверх и завалился навзничь, а Дин наклонился, подхватил с пола выроненный Митчем нож и швырнул его в поднимающегося на ноги Зака. Дьявол, промазал — Зак с рёвом кинулся на него, но драться он, как Дин и ожидал, не умел. Дин легко уклонился от удара и, перехватив пистолет за ствол, без замаха ударил Зака по переносице. Тот захрипел и мешком свалился на пол. Дин успел заметить, как откинулась его голова и с неё слетела бейсболка, обнажив ранние проплешины надо лбом. И обернулся, еле успев выставить локоть и парировать удар, от которого рука у него загудела от запястья до плеча. Митч успел подобрать какую-то палку и намеревался проломить ей Дину череп, но промазал совсем чуть-чуть, и удар пришёлся ниже плеча. Руку пронзила боль, пальцы непроизвольно разжались, и пистолет упал на пол.
Что было дальше, Дин помнил смутно. Они дрались — он и Митч Бендер, и оба, кажется, показали класс, потому что очень долго Дин не слышал ничего, кроме надсадного прерывистого хрипа, в который превратилось его собственное дыхание. Он знал, что должен поднять ствол прежде, чем Митч до него дотянется, но тот, как ни странно, как будто вовсе не стремился завладеть оружием. Он стремился убить Дина. Его пальцы тянулись не к стволу, а к глотке врага, его ни в малой степени не интересовал Зак, валяющийся у них под ногами — они пару раз наступили на него в пылу драки и оба отметили это как досадную преграду, не больше. Митч Бендер не хотел стрелять в Дина, он хотел вырвать ему сердце голыми руками. Что ни говори, он не был охотником. Он был зверем.
И всё бы хорошо, победа осталась бы за кем надо, если бы только Дин в эти минуты тоже не перестал быть охотником и не превратился в зверя, жаждущего крови. Он не думал о пистолете, он даже о Сэме не думал. Он просто хотел убить эту тварь.
Он очнулся — вернее, ощутил неожиданный проблеск в сознании — и обнаружил, что согнулся перед каким-то ящиком, а Митч Бендер стоит перед этим ящиком на коленях и воет почти как Брайан Джонсон, даже лучше. Руки Дина, крепко держа Митча за шиворот, раз за разом впечатывали его лицом в крышку ящика, снова, и снова, и снова, и Дин смутно слышал, как Митч захлёбывается криком, но обращал на это внимания не больше, чем на боль в собственной онемевшей руке. В конце концов он понял, что Митч повторяет какое-то слово, одно и то же, каждый раз, когда Дин впечатывает его мордой в крышку и поднимает для следующего удара. Ещё через три периода этого монотонного действия он понял, что это было за слово. И едва не засмеялся.
