— Да я сам не понимал, что творю. Как придурок малолетний вёл себя. Всё своими принципами жертвовать не хотел. Боялся чего-то. А потом, когда разошлись, понял, что к черту эти вонючие принципы.

— Павел Олегович, вы ли это? Или кто другой? — я прижала ладонь к его лбу, как бы измеряя температуру.

— Не шути сейчас со мной, — со всей серьезностью произнес Паша. — Я не умею красиво базарить, не умею там всякие сопливые жесты делать. Ну не такой я и никогда не стану другим. За свое порву, это правда и свое же никому не отдам. Так что… Короче, теперь выбор за тобой. Хочешь ли ты попробовать быть со мной просто так, не из-за договоренностей или страха? Просто быть.

— А ты? — задала я встречный вопрос. — Готов ли ты впустить кого-то в свою жизнь? Готов ли, наконец-то, начать просто разговаривать, а не отмахиваться от вопросов? Готов ли ты идти на жертвы? Паш, ты ведь знаешь, что я тоже умею быть сукой. Ты научил меня не верить в чудо и сказку. А значит, и сам прекрасно понимаешь, что между нами почти нет ничего общего, что могло бы нас связывать.

— Знаю, — Паша невесело улыбнулся. — Но ничего, будем как-то вертеться, что-то делать, потому что иначе никак.

— Тебе, действительно, трудно в одну фразу вместить то, почему мы должны быть вместе? — я по-доброму засмеялась.

— Мне проще поступками, чем словами, — пробормотал Паша. — Что еще тут скажешь? Да, я запал на тебя, залип, прилип, прикипел. Как хочешь это можешь назвать. Я готов рискнуть и попробовать начать жить нормальной жизнью. Я не идиот, и отдаю себе полный отчет в том, что с каждым годом не молодею. Ничего страшного. Значит, надо будет напрячься и доказать тебе, что я ничем не хуже всех тех сопляков, которые вьются вокруг тебя.

— Никто вокруг меня не вьется. Был Лёшка и того побил, — я нахмурилась.

— Нечего ему было лапать тебя.

— Ты не исправим, — я закатила глаза.

— А ты всё такая же заноза в моих яйцах, — беззлобно ответил Паша. — Сразу говорю, что я не умею строить спокойную жизнь с кем-либо. Поэтому легко не будет. Но я впервые хочу попробовать, не сам, а с тобой.

— Я не знаю, Паш. Слишком много всего плохого случилось с нами, и я боюсь, что потом будет хуже, — серьезным тоном ответила я. — Мне страшно, что потом только больней станет.

— Я понимаю, — торопливо проговорил Паша.

— Не хочется быть для тебя игрушкой, не хочется бесконечно бояться, что ты меня в один прекрасный день возьмешь и снова вышвырнешь из своей жизни.

— Этого не будет, если ты сам уйти только не захочешь. Я пытался оттолкнуть тебя, но только хуже делал. Но если ты не хочешь быть со мной, я пойму, потому что вёл себя дерьмово с тобой. Ты можешь спокойно уйти, я не стану больше навязываться. Может, вообще-то и поздно уже пытаться реабилитироваться, — Паша поднялся на ноги, достал из кармана брюк пачку сигарет. Закурил. — Просто после случившегося дерьма я вдруг понял, что жил как-то неправильно. Нельзя так. Влад тоже вечно твердит, что поспокойней надо быть, свое место найти. А у меня этого места не было. Я не жалуюсь, ты не подумай. Мне это место вообще не нужно было. А теперь… Короче, не умею нормально говорить, нечего и начинать, — он махнул рукой.

— Знаешь, — я тоже встала с дивана. — По сути, мы не можем ничего обещать друг другу. Это будет глупо. Просто мы заигрались. Но так случилось, что я полюбила тебя. Да, вот так. Несмотря на твой откровенно ублюдский характер и дикарские повадки. Так уж сложилось, — я пожала плечами. — Поэтому я могу предложить только одно — давай всё обнулим и попробуем сначала, что скажешь?

Дикарь напряженно слушал меня, а когда услышал мое предложение, то заметно расслабился.

— Я готов, — он даже улыбнулся.

— Может быть, для нас еще не всё потеряно. Кто знает? Но если снова начнешь выводить меня из себя своим молчанием, то я буду бить тебя по коленкам, понятно?

— Почему именно по коленям?

— До них проще достать, — я развернулась и направилась в коридор.

— Ты куда? — услышала я за своей спиной встревоженное.

— Умыться. И знаешь еще что, — я остановилась и развернулась. — У меня вообще-то сегодня день рождения и ты мне должен подарок и еще один подарок за то, что сорвал мне отдых.

— Хорошо. Будут тебе подарки, Даша, — Паша потушил сигарету в пепельнице и так облегченно вздохнул, будто бы, наконец-то, избавилась от тяжкого бремени, что столько лет мешало ему нормально жить.

Я замерла на месте, рассматривая этого мужчину так, словно в первый раз видела. Он ни капли не изменился, разве что та странная усталость, которую я видела в его тёмных глазах прежде, медленно растаяла, как бы выпуская Пашу из лап прошлого.

Конец!