Он смотрел на меня. Это был не просто взгляд очередного пялящегося мудака, который после длинного трудового дня пришел в бар надраться и позалипать на молоденьких официанток. Нет. Этот тип был совсем другого пошиба. Он ни капли не похож на среднестатистического офисного клерка, уж слишком крупный и в движениях своих чересчур грубый, да и взгляд такой… который явно не принадлежит обычному планктону, что барахтается в мире бизнеса. Колючий, тяжелый, унижающий взгляд, будто бы я что-то этому типу уже успела плохого сделать. Если бы не дорогой костюм, начищенные до блеска кожаные туфли и наручные часы, что явно были вылиты из золота, сочла бы этого мужика за настоящего зэка. Ко всему прочему, он еще и лысый. Не то что бы успешные люди не могут ходить лысыми, просто в данном случае, лысина дополняла образ, делала его еще более агрессивным и чем-то похожим на дикаря. Дай этому мужику копье, разрисуй лицо и заверни в шкуру убитого животного, точно станет предводителем какого-нибудь дикого племени, которое любит сжигать поселения и танцевать на костях поверженных противников.

Я лопатками ощущала буравящий взгляд и это напрочь выбивало из меня какие-либо остатки уверенности. Петляя между столиками с подносами, я старалась чаще смотреть себе под ноги, чтобы не свалиться и случайно не пролить на кого-нибудь пиво. Начальство за это меня по головке уж точно не погладит. А работать надо, потому что учеба, потому что мать здоровье подкосило, потому что надо и еще сотня таких вот «потому что». Еще и домашку нужно успеть сделать, а судя по тому, что клиентов сегодня много, то мы не скоро закроемся.

В общем, занимаясь своими прямыми обязанностями, я старалась абстрагироваться от любых внешних раздражителей, типа того едкого взгляда, что иглами впивался мне в спину и вскрывал вены. Несмотря на то, что наш бар в целом, очень даже приличное заведение, но мудаков везде достаточно. За те полгода, что я здесь работаю, всякое бывало. Обычно, по взгляду я быстро смекаю, что и к чему. Как правило, всё банально — меня или моих сменщиц хотят уложить в койку. И когда, ты это знаешь, то как бы уже вооружен и проще отбиваться что ли. А здесь… Здесь всё было иначе.

Мороз по коже и лёд острыми кристалликами по венам, потому что такого неприкрытого пренебрежения, отвращения и извращенной похоти в глазах я еще ни разу не встречала. Это было страшно. По-настоящему и без преувеличения. Надеюсь, этот мужик уйдет до того, как мне уже нужно будет возвращаться домой.

Посетителей становилось всё больше и больше, поэтому я кое-как сосредоточилась на работе. Как обычно, кто-то стремился ущипнуть за задницу или увесисто шлёпнуть по ней. Это было жутко унизительно и противно, зато платили хорошие чаевые, которых хватало на приличный отрезок времени. Да и при том было не так много вакансий, куда бы меня взяли, а работать за гроши и при этом еще пропускать пары — совсем не дело. Да, трудно, да, мерзко причем настолько, что, когда возвращаюсь домой, тут же спешу запереться в душе, чтобы смыть с себя весь этот налипший на коже рабочий день, а вместе с ним и чужие омерзительные прикосновения.

Многие почему-то решили, раз ты официантка, то непременно и проститутка. И плевать на то, что тебе только двадцать, плевать, что парня никогда не было, да и секса-то в общем, тоже. На лбу же не написано, кто ты и что из себя представляешь. Хотя я часто сталкиваюсь с тем, что меня принимают не за ту, кем являюсь на самом деле. Вроде бы вульгарно не одеваюсь, я бы сказала, что скорей отталкивающе, чем привлекательно. Растянутые футболки, мужские рубашки, джинсы-клёш, кеды, куртки, что на пару размеров больше меня. Ногти вечно обкусанные, потому привычка дурацкая, да и вообще с нервной системой у меня порой бывают проблемы. Вьющиеся черные волосы обычно собраны в тугой хвост, если я на работе или просто беспорядочными волнами спадают мне на плечи. Из косметики я пользуюсь только тёмно-красной помадой и то только чтоб губы не казались мертвенно-бледными. Тощая и вечно бледная. На такую по-хорошему вряд ли кто-то добровольно захочет позариться, но как оказывается и такие извращенцы есть.

Короче говоря, я далеко не выпускница института благородных девиц, потому могу употребить и словцо крепкое и сигарету-другую выкурить. Если бы не кое-какая грудь, по повадкам больше была бы похожа на парня, но даже это всяких мудаков не отталкивает. Будто больше официанток в нашем баре нет. Есть, причем очень даже красивые: фигуристые, накрашенные и улыбки у них как у голливудских звёзд. Но, видимо, у меня карма такая, что всякие приключения сами находят мой зад.

— Дашка, тащи давай, — Алёнка всучила мне поднос с тарелкой вяленого мяса.

— Куда? — я вопросительно посмотрела на напарницу.

— Тому бугаю, — она кивнула в сторону того самого мужика, который решил этим вечером во мне дыру просверлить.

— Нет, давай лучше ты сама, — я уже хотела вернуть поднос обратно Алёне, но она только пожала плечами и быстро смылась. Что собственно и требовалось доказать, приключения сами находят меня, причем по дурацкому стечению банальных обстоятельств.

Ладно. И чего я так напряглась? Будто бы впервые. Ну, вообще-то, да! Потому что тот ворох эмоций, который поднимал во мне этот мужик, прежде я никогда не испытывала.

— Ваш заказ, — дежурно заявляю и ставлю на глянцевую поверхность барной стойки тарелку. — Приятного аппетита, — нужно не забывать о вежливости, даже несмотря на то, что это просто бар, а не фешенебельный ресторан.

В ответ я получила только еще один плотоядный взгляд, отчего захотелось поскорей забиться в какой-нибудь дальний угол и закрыть голову руками. Поэтому забрав поднос, я уже собиралась уйти, но крепкая здоровая ручища ухватила меня за запястье с такой силой, что казалось мои косточки сейчас в порошок превратятся и резко дёрнули вперед. Я чуть не упала прямо на этого мужика. Сердце в страхе забилось о грудную клетку, будто сумасшедшее.

— Сколько? — пробасил прямо у меня над ухом этот воистину устрашающий дикарь.

— Чего? — севшим голосом прошептала я, в ужасе встретившись взглядом с этим плотоядным взглядом тёмных глаз.

— Сколько тебе дать, чтобы ты отсосала? — спросил мужик, еще крепче сжимая мое запястье. Я от боли уже была готова взвыть.

— Не по тому адресу обратились, — еле выдавила я из себя едкий ответ.

— У меня достаточно бабла, чтобы ты купила себе тряпки поприличней, — мужик окинул меня придирчивым взглядом.

— Спасибо, но как-нибудь обойдусь, — я попыталась вырваться, но ничего не получилось, впрочем, это даже неудивительно.

— Паша! — раздался скрипящий голос начальника прямо за моей спиной. — Какими судьбами?!

Этот Паша-дикарь-в-смокинге, наконец-то, отпустил меня, и я тут же ретировалась, напрочь забыв про проклятый поднос. Даже думать не хотелось, откуда мой шеф знает этого мудака и вообще, сейчас как-то с мыслительным процессом туго стало, потому что страх, будто парализовал меня. Остро захотелось покурить.

Я отошла в другой конец зала, где обычно топчутся официанты и скрестила руки на груди. Духу посмотреть в сторону того странного мужика у меня не хватило. На запястье всё еще отчётливо ощущалось чужое болезненное прикосновение, я глянула на руку и с прискорбием осознала, что может появиться синяк.

Подошла Алёнка и прислонилась спиной к стене. По сути, ни с кем, кроме Алёны я как-то и не общалась в баре. В, конце концов, я пришла сюда работать, а не дружбу водить. Но вот с Алёнкой просто сошлись характерами. Она трудолюбивая, поэтому всё одной на горбу тянуть не приходиться.

— Слушай, — обратилась я к напарнице, растирая несчастное запястье.

— Что?

— А кто тот мужик, которому я тарелку вяленого относила?

Алёна здесь работала намного дольше меня и многих клиентов хорошо знала в лицо. Поэтому иногда я задавала ей такого рода вопросы, чтобы знать: от кого лучше держаться подальше, а кто вполне себе воспитанный человек.