Что они там хотели, силы? Получат, мало не покажется. Раз, два, три — портал яви…

А вино ничего так, сойдет, было в моей жизни и лучше.

— Ты что тут натворил?

— Ничего.

— Как это ничего? А это что?

Подумаешь, пепел вокруг, следы огня, никого живых, хотели силы, получили, не всем дано с ней справиться, а ведь всего чуток поделился, даже одной миллиардной не дал, а они не выдержали, сгорели.

— С девочкой что?

— Дома девочка, завтра ее с женщиной к Грину твой Мирт отведет, не судьба ему развлечься.

— А я зачем в эту гадость влезла? — это она про красное и кружевное.

— Чтоб меня порадовать. Вино будешь?

Ох, как глубоко вдохнула, аж кружево на груди затрещало. А следом и моя голова, вот утюг чугунный она где успела прихватить?

"Туман, туманище по миру стелется, туман-туманище, как молоко. А ты ушла с другим, а мне не верится…"

Не из этой Империи песенка, да и не в туман она ушла. До Грина побежала, чтоб удостовериться, что с девочкой все нормально. Ну я милостиво отпустил, типа обиделся, надулся и в сторожке остался. А сам за ней следом, а то вдруг кто дорогой обидит.

Комната все та же и окно открыто. Подкова пролетела мимо, был к ней готов. А вот ко второй, третьей, четвёртой и пятой — не особо. Когда женщина в ярости, с ней лучше не связываться. Был бы организм послабей, точно бы шею свернул. А так поднялся с земли, отряхнулся и, как положено, через дверь вошёл в таверну.

Грин женщину себе в помощницы взял, девочку на учёбу записали (лучше бы на жертву пошла, милосерднее), Лу заявила, что хочет отдохнуть пару дней от всех и закрылась в комнате. Нет бы чем-то полезным или интересным занималась, ну или запрещенным, а она просто с книжками в обнимку два дня лежала. Не понять этих женщин, меня-то обнимать куда приятней.

Только рассвело, она уже с вещами ждёт.

— Сразу к болотам пойдём.

— А туман?

— Говорят, за ними полно тумана.

— Это хорошо.

— Ничего хорошего.

— Ты просто была в нем без меня.

Забрал вещи, окинул взглядом проводника. Так, а мои подарки все забыла, ванну приняла и на столике оставила все следилки, вот и дари украшения.

Забрал вещи, пусть налегке идёт. Очередная попутная телега, несколько часов тряски, потом небольшая деревня, в виде исключения с ярко-синими стенами и красными заборчиками, значит, не везде обязательна побелка. Переночевали у разных хозяев. Утром Лу уже сидела на крыльце, потешил себя мыслью, что соскучилась.

За два дня пути ничего примечательного не случилось. Поля как поля, лес как лес, и вот мы опять в сторожке, где запасливый Мирт оставил кучу невкусного печенья, какие-то банки со странного цвета содержимым, соленой рыбой и неким подобием конфет.

Лу разлеглась на соломенном тюфяке и делала вид, что спит, не знай я её столько недель, поверил бы.

— Лу, а что тебе Властелин плохого сделал?

— Ничего.

— Тогда зачем?

— Деньги, любопытство, скука. Выбирай причину, что нравится.

— Со мной почему была?

— Любопытство.

— И все?

— Да. Не мешай спать, ближайшие три дня ночлег не предвидится.

— Я могу и на земле спать, это ты у нас неженка.

— Там нет земли, только мерзкая холодная жижа.

— Это мне нравится.

Ей придётся воспользоваться моей помощью, я её благородно предложу, она будет благодарна, от благодарности до симпатии недалеко, а там и до постели.

— Лу, когда дело закроем, со мной в совет вернёшься, дом у меня большой, места хватит.

В ответ тишина, или спит уже, или в счастье своё не верит. Ничего, вот заживем, возвращаюсь я с очередного дела, а она меня встречает….

— Могла и без воды будить, — бурчал я с утра после ледяной побудки.

— К обеду у болот должны быть. Пошли.

Ладно, на мне одежда высохнет, не стану её своим красивым телом смущать.

Болото — вид его меня порадовал, все как надо, чахлые деревья, чёрные от старости, грязная жижа, булькающая то здесь, то там, и запах, о, какой запах. Лу не выдержала, тряпкой завязалась.

— Тут глюканиус цветет, единственное место, где ещё остался, его запах вызывает видения, начну вести себя странно, значит, действует цветочек.

Привязал её к себе, по мне она всегда ведёт себя странно, вдруг не отличу и она в болоте сгинет.

А болото просто огромное, почти три дня через него пробирались, Лу всю дорогу молчала и ни одной корягой меня стукнуть не пыталась, действует цветочек, ничего, вон и твердая земля уже, скоро в себя придёт. Можно было и быстро, за пару минут его пройти, перепрыгнуть и все, но тогда бы столько чудесных моментов пропустил, когда бы я её к себе бы поприжимал, из жижи вытягивая, а как она за мою руку держалась, ох и хваткая. При таком раскладе болото маловато, я бы так под ручку с Лу гулял и гулял.

Опять мрачный лес. Сглупил, сначала плащ её высушил, вот и сидит в него, закутавшись, ждёт, когда остальное высушу. Небольшой костерок, чая ей захотелось, так тяжко вздохнула о невозможности, что нагрел в ладонях воду, родник был чист, что удивительно для такого места. Она в воду каких-то трав и ягод накидала, и не боится же подножного корма.

Можно было и чашку сделать, но куда приятней, когда её ладони к моим прикасаются.

— Тебе отдохнуть надо.

— И тебе.

— Я не устаю. А тебе поспать бы не мешало.

Собрал хвои, накрыл плащами, пусть хоть некое подобие матраса будет. Лу уснула сразу, умаялась за столько дней, она всего лишь человек. Двести лет так мало.

— Я придумаю что-нибудь, Лу, обязательно.

— Пора?

— Можешь ещё поспать, спешить некуда.

— Есть куда. К вечеру на хуторок выйдем. Там сыр, какой же там сыр.

— Стоп, это тот, что Мирт нахваливал?

— Ага.

— Так сюда любой добраться может?

— Конкретно сюда?

— Да.

— Нет, дураков таких нет — через болото лезть. Так что тут почти девственной лес, вот через вал переберемся, там уже хоженные земли.

— И как туда попадают?

— Через перевалы.

— И почему мы так не пошли?

— Так это три недели пути, а так всего три дня, да и меньше ответвлений на пути, а то так до зимы с тобой прогуляю.

— Сколько надо, столько гулять и будем!

— Не, я только на полгода контракт подписывала, дальше сам пойдёшь.

Ну, что я могу сказать, сыр неплох, проводник лох, проглядел в договоре пункт о продлении срока, только оплата втройне, ничего, Совет не обеднеет.

Вот и туман. Он настиг нас на перевале, плотный, серый, знакомый. Могу поклясться, что его запах мне знаком, все тот же пряный, что и в детстве.

— Ты не видишь дорогу, тебе лучше держаться меня.

— Привяжешь?

— На себе понесу, так надежней.

Да и мне приятней.

— А шея выдержит?

— Сомневаешься?

Подхватил, усадил, как когда-то давно сестру катал.

— Держись.

— За уши?

— Можешь и за них.

Не оторвешь, надёжно приделаны. Мне их как-то Тёмный Властелин нуль-пять-тринадцать пытался открутить, не получилось, а у него силы было побольше, чем у моей косули.

— Как тебя зовут-то по-настоящему? — решил я все же спросить после трёх часов приятнейшей прогулки в тумане. Когда бы я ещё её ноги со всем правом поглаживал.

— Сам же Лу нарёк.

— А на самом деле? Не Бродяга же.

— Надо было слушать, когда хотела говорить. А теперь поздно. Да и по поверьям этой стороны чужакам лучше имя не говорить, ещё сущность украдут.

— Вредничаешь. Ладно, узнаю, выведаю. Вот мы когда в Совет вернёмся…

— Мы?

— Мы. Или ты думаешь, я тебя здесь оставлю? Мне ты дома нужна. Ключи тебе от дома выдам. Он у меня и так знает кого впускать, кого нет. Но тебе с ключами привычней, надо про твой менталитет помнить.

— Хороший дом. Как тебе надоем, так он меня выплюнет.

— Не выплюнет.