— Скажем так… теперь у меня только один долг.

— Сожалею.

— Ничего.

— Ты сказал, что тебе напомнили обо мне. В городе есть еще выжившие? Просто мы ищем кое-кого.

— Сомневаюсь, что вы ищите именно его. Боюсь оскорбить миледи фактом общения с ним, но… это был убийца. Тот, что пришел с Вами под чужим лицом и убил Вашего отца.

— Что!? Зачем он приходил?

— Понятия не имею. Он лишь упрекнул меня.

— Упрекнул?

— Да. Упрек убийцы… Я тогда был так зол на Вашего отца…

— Можно на ты.

— Хорошо. На твоего отца… Я не хотел оказывать ему последнюю почесть. Не сжигал его тело. За это меня и пристыдил мужчина в плаще. Затем он коснулся тела Хазара, и тот просто истлел прямо на моих глазах.

— Значит, он еще и надругался над телом отца?!

— Не знаю. Неуверен. Это было очень странно… Когда тело Кайнара истлело, с моей души свалилась непосильная ноша. Исчезла вся злость. Вся ненависть, заставившая меня поступиться честью. И теперь я вновь скорблю о твоем папе. Затем убийца встал и вновь напомнил мне о долге. Сказал, что ты подалась в наемницы. Теперь я вижу, что это была лишь уловка. Очередная ложь.

— Не ложь… Я и впрямь подалась в наемники. Но откуда он это знал? И зачем сказал тебе?

— Столько вопросов, а у меня так мало ответов. Чувствую себя крайне невежливым. Но не стоит терзать свой разум неразрешимыми загадками. Когда-нибудь мы получим на них ответы. А теперь… Вы кого-то ищете?

— Мою семью, — встрял Астир. — Мы прилетели за ними.

— За командиром городской охраны? Насколько мне известно, он со всеми родными покинул планету уже очень давно. В первые дни он яростно командовал оставшимися верными Кайнару бойцами, а когда их поражение стало очевидным, твой отец вернулся домой. Спустя еще неделю и Виера, и Тариси под давлением общественности дали сутки для эвакуации гражданских. Этим занимался протектор Алитересы. Он занял нейтральную позицию в войне, заявив, что в итоге поддержит победителя, а пока займется более важными делами. Такими, как гуманитарная помощь, обеспечение жизни беженцев и прочее. Так что все эвакуационные лагеря теперь находятся на его территориях, и они считаются мирной зоной. Полагаю, твоя семья в одном из них. Наверняка в самом первом. На планете Сиэа.

— Это замечательно! Значит, они спаслись! Отлично. Тала, мы можем туда полететь?

— Полететь? Не думаю, что это хорошая идея. В месте скопления людей меня могут узнать, и я не знаю, как ко мне отнесутся. Я понимаю. Ты хочешь их увидеть, но это слишком опасно. Нужно немного подождать.

— Я не могу ждать! Времени не так много.

— Почему? — подозрительно спросил Дарот. — Они ведь в мирной зоне. Им там ничего не угрожает.

— Потому что… Потому что… Отец не хотел, чтобы я рассказывал.

— Колись, мелкий. Здесь все свои, — Лурм довольно сильно толкнул паренька в плечо.

— Ну ладно. Если это нужно, чтоб полететь… Тала, ты помнишь тот день, когда мы ужинали у меня дома?

— Во всех красках. Особенно свою вечернюю прогулку.

— Да. Такое не забывается… Я знаю, вы все вините меня в том, что я отпустил тебя одну. Не уследил.

— Не виню.

— Не надо. Утешение мне ни к чему. Это правда. Я сплоховал. И ты пострадала…

— По своей глупости, а не по твоей вине.

— Ладно… Отец позвал меня тогда. Я не мог отказать. Ноги дрожали. Я боялся его до жути. Мы вошли в кабинет, и он тяжело упал в свое кресло. А потом он сказал, что болен… — Астир тяжело вздохнул. — У меня был двоюродный брат, Гиилар. Когда он уехал из Манарифа, то ему было в два раза больше циклов, чем мне. Мы были довольно близки. Он учил меня рисовать. Показывал стихи, что писал своей девушке. Рассказы всякие читал. Так что, когда он уехал, не попрощавшись, я очень обиделся.

Дарот сидел молча, смотря себе под ноги, и вздыхал так же тяжело, как и Астир.

— Ты слышала о проверке верности? Закон такой? — продолжил юный гвардеец.

— Варварская норма. Если совершается преступление против Империи, то считается, что близкие родственники могли знать о планируемом. Обычных живущих просто затаскают по допросам. Но если вдруг родственник преступника находится на высокой государственной должности, то ему придется пройти проверку верности: покарать преступника собственными руками, тем самым продемонстрировав и доказав свою верность Кайнару. Твой двоюродный брат не уехал, верно?

— Наверняка ты помнишь и про теракт во Втором Кольце, на площади театров. Там погибли тридцать семь подданых Империи. Я не знаю, как Гиилар был к этому причастен, но отец не сомневался в его вине. Он казнил его. Исполнил приговор и сохранил честь семьи. Похоже, после этого он меня и возненавидел. За то, что я общался с Гииларом. Я стал террористом в его глазах…

— Не смей так говорить! — необычно резко сказал Дарот. — Твой отец просто боялся. Ты упомянул, что вы с Гииларом были близки, но не все рассказал. Он был твоим кумиром. Образцом для подражания. Ты копировал его манеру говорить, его походку и старался любить все то, что любит он. Ты считал танцы девчачьей забавой, но вот Гиилар захотел научиться, и ты бежишь покупать себе балетные туфли. Опера вгоняла тебя в сон, но если Гиилар идет, то и ты с ним. Тебе было все равно, что он так просто ухлестывает за девчонками. Ты во всем хотел быть похожим на него. Вспомни, как твой младший брат тебя копирует и поймешь… Конечно, Талиф испугался, когда твой брат сделал бомбу и бросил ее в толпу. Казнить Гиилара было жестоким испытанием для твоего отца. Он боялся даже подумать, что ты когда-нибудь узнаешь о судьбе своего двоюродного брата и пойдешь по его стопам.

— Так ты все знал?

— Прости, Астир. Я поклялся твоему отцу не раскрывать эту тайну, если он сам ее не раскроет. Он поведал мне свою историю, когда просил взять тебя в гвардию. Он пытался быть суровым, но помнил, что такое война, и ни за что бы тебя не отправил туда.

— Я думал, это мама заставила отца оставить меня здесь.

— Полагаю, твои родители были единодушны в этом мнении. Астир, отцы не часто говорят в открытую своим детям, что любят их, особенно если это сыновья, но они выказывают свои чувства поступками, не афишируя этого.

— Трогательно, но никак не объясняет, зачем нам лететь на Сиэа, — бесцеремонно нарушил душевность момента Инсай.

Астиру не понравилось, что чужак лезет в его душу, но делать было нечего. Упрек тирана и впрямь обоснован.

— Он болен. Хаэл- Ирет, таяние души. Смерть Гиилара тяжело ему далась.

— Как и расставание с тобой, — добавил Дарот.

— Как по мне, этот диагноз не более чем отмазка, — вновь бесцеремонно сболтнул Инсай. — Врачи используют его, когда понятия не имеют в чем проблема. Пациент может умереть от чего угодно просто потому, что вроде не хочет жить. Душа у него, видите ли, истончилась. Разве это медицинское описание вопроса? Как будто на исповедь в храм сходил.

— Довольно! — вмешалась Талиса. — Мы отправимся на Сиэа как только вернемся на Крейсер.

Инсай недовольно фыркнул.

— Действительно, нужно лететь, — согласился Курт. — Даже одно потерянное мгновение рядом с близкими — трагическая утрата. Я-то уж точно знаю. Да и ты, Талиса, полагаю, тоже. Боюсь показаться лицемером, однако не хотели бы Вы посетить сокровищницу Сильтора? Уверен, что грядут серьезные испытания, и Вам понадобятся любые средства. Это не займет много времени.

— И что я там найду? Статуи писающих детей, куриные копыта, личный писуар первого из Азул?

— Ха. Твой отец был безумцем… Это правда. Но он никогда не был идиотом. Весь этот мусор скидывали в коридоры Сильтора, а в сокровищнице хранятся действительно стоящие вещи. Все то, что было собрано при помощи власти, денег и угроз. И у всего этого одна лишь цель — уничтожить этернал, чтобы отомстить за твою мать.

— С чего он вообще взял, что они к этому причастны?

— Я… Я не знаю. Но месть- это все, о чем мыслил твой отец целых двадцать циклов. Я помню, как он был уничтожен после ее смерти. Помню, как он изводил себя, пытаясь оставаться хорошим правителем и, что важнее, хорошим отцом для тебя. Но он не мог справиться. Не мог смириться…Эххх, — посол опустил голову. — Но в один день ему будто кто-то внушил эту чушь. А может, он и сам ее взрастил на почве горя. Ведь если в смерти его любимой виновата лишь природа, то он беспомощен. Не способен что-либо сделать, что-либо исправить. Но вот если все это происки этернал, то в его жизни вновь появляется смысл. Так он их обвинил. Вначале всего лишь в своих мыслях. Но когда они прислали делегацию, чтобы забрать тебя в цитадель…