Вновь поднявшись по лестнице на девятый этаж, мужчина подошел к двери квартиры № 72 и уверенно нажал на кнопку дверного звонка. Входную дверь открыла молодая светловолосая девушка. Увидев незнакомца, она с радостной улыбкой поприветствовала его, после чего любезно пригласила таинственного гостя пройти внутрь.

Капитан милиции Олеся Сергеевна Киряк, одетая сегодня в отличие от будничных дней по форме, сидела за большим общим столом в кабинете начальника отдела уголовного розыска, подполковника Шереметьева. И хотя официально сегодня был выходной, да к тому же еще и праздничный день – семьдесят шестая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции – сегодня здесь присутствовали все оперативники отдела. Сотрудники уголовного розыска были заранее предупреждены, что из центрального аппарата министерства МВД поступило распоряжение, чтобы в этот праздничный день все оперативники в полном составе должны были находиться на своих рабочих местах.

В памяти милиционеров оставались, еще достаточно свежи, воспоминания буквально какой-то месячной давности, когда в Москве в результате попытки государственного переворота были введены войска, а здание правительства, так называемый Белый дом, что находился в самом центре столицы, был расстрелян из танков и частично разрушен. И хотя их областной центр октябрьские события обошли стороной, но вот напряженность того момента и общая тревожная атмосфера событий тех дней чувствовались в обществе еще до сих пор.

Иван Николаевич, седовласый лысеющий мужчина с небольшим крючковатым носом, уже много лет руководящий отделом уголовного розыскам в настоящий момент доводил до сведения сотрудников последнюю оперативную информацию. Всем присутствующим он объявил, что сегодня утром в лифте одного из многоэтажных домов областного центра был обнаружен мертвым и при этом без явных признаков насильственной смерти один из местных криминальных авторитетов, некий Геннадий Никитин, более известный в определенных кругах по прозвищу Бизон. Это был самый молодой, но одновременно с этим и самый «отмороженный» бандит из всего преступного сообщества их области.

Труп криминального авторитета первой обнаружила, сообщив об этом в милицию, местная пенсионерка Щукина, когда сегодня в семь часов утра повела на улицу выгуливать любимого пуделя. В кабине пассажирского лифта пожилая женщина обнаружила лежащим на полу в бесчувственном состоянии неизвестного молодого мужчину. Вначале она решила, что тот слишком пьян, так как в лифте ощущался выраженный запах алкоголя, а на полу около человека отчетливо виднелась уже подсыхавшая лужа мочи. Поэтому, поступив вполне разумно, старушка решила спуститься вниз по подъездной лестнице пешком. Но затем, уже на обратном пути домой, ее собачке внезапно стало плохо и Щукина, понимая, что с питомцем на руках ей будет крайне тяжело подниматься пешком по лестнице, приняла решение возвращаться домой на лифте. Однако, едва зайдя в кабину, пенсионерка заподозрила что-то неладное, – только теперь она заметила, что человек, лежащий на полу, не подает признаков жизни. Потрогав пульс, старушка сразу сообразила, что тот вероятно уже мертв. В ужасе выскочив наружу и кое-как добравшись до своей квартиры, пенсионерка первым же делом позвонила в милицию, а затем, на всякий случай, и в скорую помощь. Дежурный наряд милиции и скорая прибыли оперативно, где ими и была окончательно констатирована смерть неизвестного. Это уже затем, когда на место прибыла следственная оперативная группа, ее сотрудниками был установлен факт, что обнаруженный мертвец, на самом деле является известным лидером местной ОПГ.

Олеся Сергеевна, которая все это время внимательно следила за ходом рассказа, гадала и никак не могла понять, куда же клонит ее начальник.

«А в чем тут собственно подвох? Пока что все совершенно на поверхности. Или что, бандит не может умереть от каких-то других причин, кроме ножа и пули? Ох, чуется мне, именно я и буду в этом деле крайняя», – рассуждала сама с собой капитан Киряк.

Пошел уже четвертый год, как после служебного перевода из районного отделения внутренних дел в уголовный розыск, она настойчиво пыталась доказать руководству, что вполне достойна работать в этом отделе. Киряк буквально «лезла из кожи вон», работала практически без выходных и при этом ежедневно задерживалась на службе допоздна, стараясь вовремя завершать всю текущую бумажную работу. Но, пока что, все приложенные усилия были напрасны и не приносили ожидаемых результатов: старания молодой сотрудницы хоть как-то проявить себя по службе, словно упирались в непреодолимое железобетонное препятствие в виде ее непосредственного руководителя. И хотя Киряк не раз предпринимала попытки вступить с Иваном Николаевичем в конструктивный диалог, однако до сих пор подполковник Шереметьев продолжал держать ее на расстоянии.

Да, конечно же, она прекрасно помнила тот день, когда впервые переступив порог отдела уголовного розыска, тогда еще старший лейтенант милиции тут же получила незаслуженную порцию негатива. Иван Николаевич, исходя из каких-то личных принципов, совершенно категорично обозначил новой сотруднице свою позицию по поводу места женщины в милиции и в уголовном розыске в частности. Он заявил тогда довольно резко и прямо, что с его точки зрения самое лучшее место для женщины в погонах – это секретариат или архивное дело, ну и, естественно, отдел кадров, а все остальное в милицейской службе следует предоставить мужчинам. При этом он довольно строго предупредил, что сам по себе женский пол не дает ей никаких преимуществ на оперативной работе, а скорее, наоборот, делает для старшего лейтенанта Киряк «медвежью услугу», так как никто с ней церемониться не будет – ни другие сотрудники, ни преступники. А в конце подытожил, что если она все-таки не внемлет его словам, а проявит настойчивость, желая получать в разработку сложные уголовные дела, то в таком случае лично с нее у него и спрос будет вдвойне.

И действительно, все эти годы начальник отдела уголовного розыска всеми правдами и неправдами, старался сдерживать ее розыскной потенциал, заваливая рутинными оперативными заданиями, нагружая без меры всевозможной бумажной работой и давая в разработку лишь наименее значимые уголовные дела. А если, все-таки и предоставлял возможность взаимодействовать со следствием по хоть сколько-то сложному уголовному делу, то как правило это был безнадежный «глухарь». При этом Иван Николаевич требовал от подчиненной стопроцентной раскрываемости, а если начинал ругать, то делал это всегда намного жёстче, чем других сотрудников. Короче, всеми правдами и неправдами, стараясь выжить настойчивую оперативницу из своего отдела.

Эх, если бы знал тогда или хотя бы догадывался полковник Шереметьев, что же на самом деле творилось все эти годы в душе и личной жизни у этой молодой женщины, то возможно тогда бы он и не был с ней столь строг и суров. Но об этом, к сожалению, не знал никто на всем белом свете, кроме, конечно, самой Олеси Сергеевны.

Еще до того, как вполне заслуженно, за профессиональные качества, к тому же по прямой протекции следователя областной прокуратуры Ермолаева, который первым рассмотрел в молодой сотруднице талант сыщика, Киряк перевели в уголовный розыск, молодая женщина уже прошла через ряд суровых жизненных испытаний и имела глубокую психологическую травму. Во время расследования одного местного, а впоследствии резонансного областного уголовного дела, находясь в бессознательном состоянии, Киряк попала в руки к безжалостному убийце-садисту. И тот, прежде чем совершить очередное злодеяние, предварительно намеривался изнасиловать молодую оперативницу.

Олеся Сергеевна до сих пор хорошо помнила, как лежа на грязном и смердящем постельном белье, наброшенном поверх грубо сколоченной деревянной кровати, полностью голая и связанная таким образом, что у нее не оставалось даже малейшей возможности пошевелиться, она с ужасом снизу вверх взирала на похотливого душегуба. Осознавая в те тяжкие минуты, всю безнадежность сложившейся ситуации и с отчаянием ощущая свою полнейшую беспомощность, Киряк уже мысленно прощалась с жизнью. И хотя тогда волею судьбы ей все-таки удалось избежать физического изнасилования, но вот психологически у нее внутри произошел какой-то надлом. С той поры молодая женщина стала постоянно ощущать, что она словно утратила прежнюю непоколебимую уверенность в собственных силах. Ее «стальная», как ей казалось раньше, твердость духа исчезла, а вместо нее возникла унылая внутренняя пустота, хотя точнее будет сказать неопределенность. Словно вектор ее духа потерял верное направление и теперь бешено крутился по кругу, словно сошедшая с ума стрелка компаса. Впервые в жизни Олеся Сергеевна задумалась над тем, что больше не может быть уверена в себе на сто процентов, как это всегда было ранее, а все ее грезы о супермене в юбке, грозе бандитов и воров, теперь потерпели полное фиаско. Поселившееся в душе женщины чувство страха начинало давать свои первые ростки, что было совершенно недопустимо и неприемлемо для оперативного сотрудника.