Записав показания и выяснив, где проживает на данный момент Егоров-младший, сотрудница уголовного направилась в общежитие медицинского института. Через сорок минут капитан милиции уже стучалась в дверь комнаты, где проживал Артем.

Пока она стояла и настойчиво стучала в дверь, Олеся Сергеевна во всей красе смогла оценить, как отмечают праздник студенты в условиях общежития. Из открытых через одну дверей общежитских комнат доносились веселые крики и смех, слышался звон стеклянной посуды и радостные возгласы. Почти везде громко играла музыка, а кое-где под звон гитарных струн гремели аккорды популярных в молодежной среде песен. В одной из таких близлежащих комнат, где как раз громче всех слышался нестройный хор мужских и женских голосов, под аккомпанемент расстроенной гитары, группа молодых людей старательно выводили слова известной песни группы «Кино».

«Группа крови на рукаве, твой порядковый номер на рукаве… », – разносились слова песни практически на весь этаж.

« Что-то рановато студенты начинают праздновать…», – с улыбкой подумала Киряк, автоматически посмотрев на наручные часы. – «И как тут, вообще, кто-то может отоспаться после суточного дежурства?».

Внезапно дверь открылась, и на оперативницу сонным взглядом уставился, одетый в одних лишь трусах, высокий спортивного телосложения молодой человек. Немой вопрос застыл в его покрасневших и заспанных глазах.

– Капитан уголовного розыска, Киряк Олеся Сергеевна. Артем Егоров – это Вы? – задала она парню сходу вопрос.

Тот в ответ утвердительно кивнул.

– Тогда мне нужно задать Вам парочку вопросов. Дело в том, что вчера вечером в подъезде дома, где проживает Ваша невеста – Осипова Елена, был убит хорошо Вам известный человек – Геннадий Никитин. Подскажите, где Вы были вчера с шести часов вечера и до семи часов сегодняшнего утра?

Парень непонимающе посмотрел на нее и растерянно произнес:

– Все это время я был на дежурстве – подрабатываю медбратом на скорой помощи. Так что это Вам и доктор, и водитель, с кем я вчера был в бригаде, легко смогут подтвердить.

Понимая, что рушится и эта версия с основным мотивом преступления и главным подозреваемым, Киряк поблагодарила парня и уже собралась уходить, но профессиональное любопытство не давало ей покоя.

– Простите, Артем, а можно я задам Вам вопрос уже несколько иного плана? – уточнила она и, получив очередной утвердительный кивок головой, продолжила.

– Ваш отец, Сергей Николаевич, сказал мне, что он не является Вам родным, и что сами Вы об этом узнали только полгода назад… Позвольте поинтересоваться, а кто тогда настоящий отец? – спросила Олеся Сергеевна.

– А Вам это зачем? Какое это может иметь отношение к убийству Никитина? – раздраженно и довольно зло процедил сквозь зубы Артём.

– Это, молодой человек, не Вам решать. Когда дело заходит об убийстве, для следствия может быть важна любая мелочь. Поэтому, будьте так любезны, четко отвечайте на поставленный Вам вопрос, – уже холодно и строго отчеканила оперативница, всем своим видом показывая, кто тут старший.

Артем немного подумал и сдался.

– Моим биологическим отцом является старинный приятель и коллега Лениной бабушки – Дмитрий Иванович Разин, заведующий кафедрой нормальной физиологии того же самого института, где мы с Леной и учимся, – произнеся это, молодой человек с недовольным видом уставился в пол.

– Тогда, позвольте, я задам Вам еще один вопрос? А Елена знает о том, что Разин является, Вашим биологическим отцом?

– Да. И бабка ее знает… Хельга Генриховна, – резко ответил Артем, как-то уж очень не по-доброму выделив слово «бабка».

Это тут же резануло слух опытному оперативнику.

«С чего бы это Артем так недолюбливает бабушку своей невесты?» – задумалась Киряк.

Но так как больше мучить парня своими вопросами Олеся Сергеевна не хотела, то попрощавшись, она покинула общежитие.

Уже выйдя на улицу из здания общаги, Киряк напоследок обернулась и подняла вверх свою голову, туда, где из открытого настежь окна на третьем этаже кто-то громким и пьяным голосом, совершенно не попадая в ноты, выводил припев еще какой-то популярной молодежной песни.

«Ой ёё, ой ёё, ой ёё…» – летело из открытого окна общежития по всей улице.

«Да… весело живут студенты», – мечтательно подумала женщина и зашагала в сторону автобусной остановки.

Два парня, семнадцати и девятнадцати лет, сидели на грязном и затертом до дыр старом диване в гараже их давнишнего приятеля и, будучи в нездоровом возбужденном состоянии, совершенно не знали, как им успокоиться и чем, хотя бы на время, себя занять. Наркотическая ломка уже как два часа давала о себе знать, становясь все более и более невыносимой.

Один из них, что был постарше, и больше известный в наркоманских кругах как парень без имени, просящий всегда обращаться к нему лишь по прозвищу Джо, сидел в полусогнутом положении, наклонившись вперед, и с остервенением чесал изгрызенными ногтями свои оголенные ноги. Ниже подвернутых до колен грязных джинсовых штанин, кожа обеих голеней была практически вся изъязвлена и покрыта белесовато-бурым струпом, поверх которого отчетливо виднелись кровавые полосы множественных свежих расчесов. Чесать воспаленные раны, несомненно, было больно, но еще больнее ломило и выкручивало буквально все тело наркозависимого, а потому болезненные ощущения от ран даже несколько успокаивали его, хоть на время, отвлекая от непреодолимо накатывающей героиновой ломки.

Другой паренек – худой и субтильный, с длинными и свалявшимися грязными волосами, которые были сзади небрежно перехвачены оранжевой резинкой, сидел рядом на диване с поджатыми к груди ногами, крепко обхватив их руками с обеих сторон. Несмотря на то, что сверху на нем было надето большое количество разнообразной одежды – парня трясло в сильном ознобе. Склеры его глаз были желтушны, как собственно и вся кожа, и в тусклом свете запыленной потолочной лампы лихорадочно блестели в полумраке гаража.

Этого молодого человека звали Александр, но имя свое он так же игнорировал и, слепо подражая старшему товарищу, просил всех знакомых обращаться к нему по вымышленному имени Чак.

Оба они были наркоманами с большим стажем, и теперь, сидя в приятельском гараже, судорожно пытались сообразить, где им можно было бы раздобыть денег на покупку очередной дозы наркотика. А наркотики они теперь использовали абсолютно любые, лишь бы на время получить передышку в бесконечном кошмаре череды наркоманских ломок. Годы потребления тяжелых наркотических препаратов сильно изменили их тела и психику. Что касается тел, то у Джо уже давно был СПИД в развернутой стадии, и как следствие сочетания иммунодефицита и «тяжелых» наркотиков, у него активно происходили необратимые изменения в организме, что внешне очень наглядно демонстрировала ротовая полость молодого человека. В ней на сегодняшний день оставалось всего восемь зубов: остальные выпали по разным причинам. Одной из таких причин являлся хронический остеомиелит верхней челюсти, который в последнее время очень быстро прогрессировал, ухудшая состояние костей буквально с каждой новой принятой дозой тяжелого наркотика. Кость верхней челюсти уже настолько сильно сгнила, что в итоге образовался незаживающий дефект больших размеров, который безобразным, постоянно кровоточащим туннелем соединил ротовую полость с полостью правой гайморовой пазухи. И теперь, когда Джо начинал курить, то для того чтобы затянуться сигаретой, ему всегда приходилось двумя пальцами сильно надавливать на щеку в этом месте, чтобы таким образом, хотя бы временно ликвидировать сообщение между полостями. И никак иначе покурить у него не получалось.

Что касается Чака, то этот наркоман был болен туберкулезом и сразу двумя видами гепатитов – B и С. При этом паренек даже и не пытался обращаться в больницу за медицинской помощью, – он просто тихо сгорал. С каждым днем сил на продолжение бесконечной борьбы под названием жизнь становилось все меньше и меньше, а потому к постоянному кровохарканью и своей интенсивно окрашенной желтым цветом коже он относился с полным безразличием, принимая как само собой разумеющееся.