Свободна! Выйдя из аудитории, Ева вздохнула так же глубоко, но на этот раз — радостно. И ещё раз, и ещё. Всё сошло с рук! Жить нечестно оказалось проще, чем представлялось. Никто не обращал на неё внимания, на затерявшуюся в череде зажатых девочек, стремящихся куда-то поступить. Вернее, поступить хоть куда-то. Внимание уделялось сумкам, мобильникам, бутылкам — но с этим у Евы всё было в порядке.

     Вытащить бумажку со спины ей помог случай. Все три экзаменатора столпились вокруг абитуриентки в другом конце зала и минут пять топтались, не зная, что предпринять. Времени хватило, чтобы Ева, всё же с замиранием сердца, облегчила свою спинку.

     Объектом, отвлёкшим от неё внимание, послужил небольшой, аккуратный, но тем не менее недозволенный рюкзачок за спиной девушки. Вещи такой вместимости полагалось складывать на столе у входа. Первый заметивший хотел сделать строгое замечание, но вместо этого оторопел с открытым ртом. Потом спешно позвал остальных, те его удивление охотно разделили.

     Дело в том, что лямок, которые можно было бы скинуть с плеч, не было. Как же рюкзачок держался на спине? На его хозяйке была полупрозрачная (а то какая же ещё!) блузка на кокетке. Нижний край этой кокетки был подпорот, немного напоминая задний верх плаща, прикрывающий сетку для вентиляции. Никакой сетки, разумеется, под кокеткой не было, а в прорезь ныряли короткие ремешки, отходящие от рюкзака сверху. По бокам его поддерживали ремешки, уходящие в петельные отверстия в боковых швах блузки, чья полупрозрачность ясно показывала, что ремешки рюкзака и лямки бюстгальтера составляют единое целое. Рюкзачок висел на задней планке высовывающегося из-под блузки лифчика!

     Ни фига себе! Главное, снаружи не виднелось никаких пряжек-застёжек доя отстёгивания недозволки. Может, что-то такое и было, но — под блузкой, надо ведь каким-то макаром эту конструкцию надевать, но ведь блузку на глазах у всех не сымешь. Вообще, создавалось впечатление, что обряжалась девица с посторонней помощью и сейчас сама ничего не сделает.

     Абитуриентка сидела без стеснения, улыбалась в воздух, успешно делая вид, что не понимает, из-за чего весь сыр-бор. Ну, есть у неё карманчик на спине, ну так что же? Топчутся чего-то, на её соседку ноль внимания, а у той, между прочим, шпаргалка на тампоне мелким шрифтом напечатана, а тампон на резинке под мини-юбочкой. При малейшей опасности — щёлк! — и нет ничего. Поди подступись! А можно и не при малейшей, пусть дежурный хоть вплотную подходит, всё равно не решится сунутся туда, куда соизволит упрыгнуть крамола.

     А это ещё что такое?

     Ягодицы сидящей высовывались из низких джинсов вплоть до ложбинки, и вот эта-то щель была… зашита толстыми бечёвочного вида нитками, даже запёкшаяся кровь на выходе ниток из кожи видна. Пирсинг? Докуда?

     Нет, конечно, это такая скотчевая нашлёпка. Но эффект потрясающий. Гладкая, она способствует выскальзыванию плоти из джинсов как можно сильнее и вместе с тем отпугивает мужские взгляды. Может, у неё и впереди всё зашито-прошнутровано, поди просеки.

     Дежурные смотрели на хозяйку рюкзачка-лифчика. Заартачится ли она в ответ на замечание или начнёт покорно разнагишаться — оба варианта хуже. И здравый смысл подсказал: оригиналку не трогать, разве что приглядывать за ней поплотнее. В конце концов, пришитый к лифчику рюкзак мало чем отличается от вшитого в брюки или юбку кармана, а их-то пока что выворачивать не заставляют. Да и залезть туда, не снимая со спины — это большая ловкость рук нужна, и ежели девица таковую проявит, то заслуживает некоторого снисхождения.

     Ева так натренирована не была, еле вытянула листочки, помяв, едва не порвав. Если бы заранее знать, что в следующий момент на тебя не взглянут, можно было бы и поаккуратнее сработать. Но поди знай! И так ладно.

     А вот Кире не повезло. Её плотный джинсовый костюм прямо-таки светился на фоне лёгонькой одежонки основной массы девиц, в такую-то жару! Пупок не наружу — странно… Дежурные заподозрили неладное, переглянулись и взяли обладательницу подозрительно-пышных форм под опеку, плотную, как сама джинса. Кира ёрзала, вымученно улыбалась, с трудом делала вид, что думает над тестом. Ей далеко не сразу удалось вытащить листки из-под одежды, даже помяла второпях. Неудачи подстерегали и с папиросными шпаргалками. Львиная доля их запаса перекочевала аварийно-смятой в девичий ротик, и теперь на дежурных испуганно посматривал сущий хомяк, только без усов. Прикрытием служила бутылочка с лимонадом — хотя кой чёрт держать питьё во рту, не глотая?!

     Ева с удовольствием бы подождала новоиспечённую свою подружку — надо же поблагодарить, обменяться телефонами, может, махнуть в кафе — они уже, считай, поступили! Но её оранжевый бланк уже чернел аккуратными крестиками правильных ответов, и это было хорошо видно дежурным, постоянно прогуливающимся по рядам. Сколько можно, она делала вид, что проверяет, но пора стало и честь знать. И потом — сушило от страха рот, она славно напилась водички, и нервные позывы в туалет сменились настоящими, неумолимыми. От чистой воды всегда быстро хочется.

     Наша героиня махнула Кире — мол, подожду в коридоре. Поняла ли та — с её-то замотанным и затравленным видом? Неважно — потом поймёт, что благодарная и не думала исчезать, ждёт. И сейчас Ева глубоко вдыхала-выдыхала, чувствуя блаженный покой, улыбалась. Полдня впереди!

     Что-то посжимывало тело, мешало полной радости. Может, коль скоро она стала студенткой, перейти на свободные лифчики, распахнуть в мир свои прелести? Чего она, в конце-то концов, добивается, терпя сжим и зарабатывая рубцы на коже? Вон как ребята смотрят на полногрудых, а те жеманятся, поводят плечами, но нравится им, видно же. А меня и грудастой-то не назовёшь, хоть до среднего уровня дотянуть бы.

     Еву поразило, сколькими способами девчонки-абитуриентки демонстрируют свои бретельки. Кокетливая "забывчивость", сползание, расхождение веером, лифчик как верхняя одежда, слегка задрапированная ещё более верхней, разные цвета, проступание из-под тончайших блузочек… Были топики вообще без бретелек, с петельками, через которые продевались лямки лифчика. Не отставали от них и трусики, краешками своими выглядывающие из-за поясков юбочек и джинсов, даже из-под низа суперкоротких шортиков умудрялись высовываться, а уж если девчонка присядет на корточки или хотя бы наклонится вперёд — тут уж смотри, не зевай. Создавалось впечатление, что полностью прятать нижнее бельё под одежду считается дурным тоном — не менее дурным, чем ходить вовсе без того и другого.

     А вот ещё интересный лифчик, и тоже не скрывается. Спереди нет явного цепляния бретелек к чашкам, а просто чашки, словно опрокинутые фужеры, суживаются кверху, пока их ширины не перестаёт хватать на объёмность и не происходит плавный переход в широкие бретельки. По бокам, с поперечной планкой, — то же самое, но посмазаннее, бока-то ведь намного ближе ключиц.

     Скромная девчушечка в беленьком платьице, кажущемся теперь почти что старинным, позади которой сидела наша героиня, являла собой иной пример. Белая резинистая лямочка как-то сиротливо лежала на её чуток загоревшей спине, взбираясь с равнины на лопатку. Одно то, где она высовывалась из-под платья — почти вдоль края квадратного небольшого выреза на спине, быстро стремясь нырнуть под этот край, — говорило об истинной случайности, неумышленности. Намеренный крик лифчика организуется совсем по-другому, уж на это-то Ева насмотрелась. Узкие бретельки топика, большие вырезы вокруг лопаток и подмышек, контраст цветов. Нет, здесь — случайно. И белый, какой-то девственный цвет этой детали нижнего белья смотрелся немножко чужим на фоне и кожи, и платья. Полосочка просто лежала (или бежала), никакого признака натяжения нет, просто не верится, что эта снасть призвана поддерживать какие-никакие тяжести по другую сторону тела.