На лице Евы застыло какое-то отсутствующее выражение, всё оно покраснело и покрылось капельками пота, по подбородку бежит струйка крови. Девушка вдыхала, срываясь на середине вдоха и быстро выдыхая "ах!" Запястья побелели и распухли, дыхание всё мельче и мельче, диафрагме уже некуда ходить…

     — И главное достоинство нашего факультета — это его туалеты. Бесплатные, свободные, готовые услужить в любую минуту. — Она потянула за ручку слива, заплескалась вода. М-м-м, иезуитство! — Для часто страждущих это особенно важно. Пись-пись-пись. — М-м-м, о-о-о! — Да не дыши ты так часто! Выдохнешься ведь, а тебе ещё праздновать поступление. Вон, джинсовая всё правильно поняла, сразу заплатила — и гуляет. И ты бы так.

     Ласково, по-домашнему журчал голос, но вдруг его хозяйка заметила, что слушательнице становится всё-всё равно. Мозг уже не контролирует тело, девичий стыд оттирается в сторону элементарным желанием выжить. Пытка, похоже, исчерпала себя.

     — Ладно, давай-ка снимем бриджи. — Послышалось шуршание, ноги вяло вышагнули из штанин. — И трусики тоже. — Защёлкали лямочки, снова ноги вяло подчинились. Напоследок отвязала руки. — Устраивайся поудобнее и взрывайся. А я пошла за твоей сумочкой.

     Девушка, уже ничего не соображая, села на унитаз, и тут же её вялые ручки резко взметнулись вверх, и одним ловким жестом с неё сняли майку вместе со страшно щёлкнувшим лифчиком. Отпущенные руки безвольно брякнулись вниз.

     У порога тётка обернулась.

     — Но если там денег нет — не взыщи, не вернусь. — Тряхнула ворохом одежды. — И не обижайся на вспышки, папарацци тоже кушать хотят. "Нагая незнакомка из туалета" — это же сенсация! Чао!

     Ева не слышала. Вся дрожа и обливаясь слезами, она равно боялась продолжать зажиматься и расслабиться, ибо зачуявший волю свинцовый напор обещал с мясом и кровью вырвать пятачок вокруг тесного ему девичьего устья.