Сейчас, с закрытыми глазами, Элиа выглядела, как самая обычная девочка-подросток, каких сотни и тысячи. Увидев ее в других обстоятельствах, Первый, скорей всего, не обратил бы на желторотика никакого внимания. Идиот потому что. Сам всегда вдалбливал своим бойцам, что внешность обманчива, как ему в свое время это писаное кровью правило вдалбливали Полкан и Череп. А теперь приходится напоминать себе свою же науку, чтобы разумная гуманность в обращении с военнопленными не переходила границ одиннадцатого протокола и директивы «Дельта». Нельзя недооценивать противника. Нельзя его жалеть. И тем более — допускать зарождение симпатии.

— Шторм-Первый, ко мне с инфокристаллом, — внезапно прошипел визор голосом начальника спецотдела, пару раз мигнув красным огоньком.

— Так точно.

Руководитель спецподразделения отдал необходимые распоряжения, отключил визор и шагнул в портал. Заставлять шефа ждать — не дело.

Чтобы считать информацию, Андрею хватило пары секунд. Обработка и анализ заняли намного больше времени. Полковник Ивашин надолго погрузился в размышления, задумчиво глядя куда-то сквозь пространство и забыв о присутствии подчиненного.

— Тут все намного веселее, чем я предполагал, — наконец нарушил молчание иерарх.

— Какие будут распоряжения?

– “Дельта”. И повышение уровня секретности до первого-А.

— Максимальный и военное положение? — немного удивленно уточнил руководитель “Шторма”. — Из-за этой мелочи?

— Мелочи? — скептически хмыкнул начальник особого отдела. — Ты хотя бы представляешь, кого мы захватили и что вообще в событийных полях творится? Так вот, просмотри линии реальности, потом задашь глупые вопросы. Если они еще останутся.

Шторм-Первый переключился на магическое зрение и грязно выругался, не стесняясь присутствия командира. “Вилка” превратилась в пульсирующую разветвленную сеть закрытых вероятностей, на каждой из которых могла за каждым углом прятаться глупая и бессмысленная смерть. Доступные линии реальности сходились в узел нестабильности с высокой вероятностью новой войны. Нового витка, который не оставит от привычного мира камня на камне. С демонски высокой вероятностью, зашкаливающей за 90 %.

— Понял?

— Так точно, — Первый утер со лба холодный пот и пожалел, что с полгода назад бросил курить.

— Выполнять. И небольшое напоминание: замечу особый интерес к заложнице или неформальное общение — лишишься погон, Алишер. Какая сволочь нарушит режим секретности, информационной или биологической безопасности — будет выкорчевывать тайгу и укладывать шпалы. Если к тому времени еще останется тайга и клочок земли, чтобы их укладывать. Это ясно?

— Да куда уж яснее, товарищ полковник.

— Свободен.

Задерживать руководителя спецподразделения больше не было нужды. Ивашин аккуратно убрал инфокристалл в схрон и открыл портал прямиком в пыточную.

Разбуженное существо при виде выходящего из портала мужчины забилось в уголок, судорожно кутаясь в бушлат и разглядывая мага своими альционовыми глазами. Недаром Второй, никогда не видевший альциона, назвал их васильковыми. В чертах ее лица явно было что-то восточное, если это понятие применимо к уровню Идавелль. Трогательная, полудетская внешность могла бы быть идеальным прикрытием для шпионки. Но это существо оказалось намного ценнее, чем шпион или диверсант. Ценнее, беззащитнее и в то же время опаснее. В западню попалась пташка явно из близкого круга тех двоих, которых Андрей знал по полустертым воспоминаниям Полины. И это значит, что помимо важной информации к нему в руки приплыл возможный рычаг давления на ее родственничков. А установить степень родства теперь не составит труда. Понять бы теперь, как эта мелкая нелюдь связана с “вилкой” и связана ли вообще. “Вилка” так и оставалась для иерарха полной загадкой, и это тревожило его все сильнее. Даже больше, чем рост напряженности поля событий и зарождение опасных вероятностей.

Необычные ромбовидные зрачки с серебристой окантовкой расширились от испуга, лицо побледнело. Совсем как у Полины при их встрече в госпитале. Ничего нового или неожиданного: во всех мирах боль остается болью, страх — страхом, а смерть — смертью. Первый сообщил, что эти существа способны к телепатическому общению и магически высокоразвиты. Что ж, замечательно: не нужно даже объяснять, кто он такой и зачем пришел. Аура все скажет за него.

— Dia li, — жалобно и как-то отчаянно пробормотало существо, дублируя слова мыслями. Просьба о пощаде.

— Она тоже просила. Умоляла пощадить, — поднявшийся из глубин памяти образ Полины затопила безбрежная Тьма. — Что ваша раса знает о пощаде? Хотя, это неважно. Мне не нужна твоя смерть или страдания. Пока мне от тебя нужна только информация, и я ее получу. А тут уже сама решай, по-хорошему или по-плохому. Мне это безразлично. Как мы будем сотрудничать — зависит от тебя.

Элиа задумалась — напряженно, хмуро, но без помех в виде ужаса и отчаяния. Этот мужчина казался девочке более пугающим, чем все остальные вместе взятые. Холодные стальные глаза, мгновенно заполняющиеся бездонной чернотой, зеркально гладкая аура Тьмы с редкими всполохами Огня и полное безразличие к судьбе очередной мошки. Наверно, самый главный здесь… Лучше бы пришел тот, вооруженный и в маске, с вертикальными зрачками. Который снял наручники, принес теплую одежду и дал пить. Он тоже страшный, но не настолько, как этот. Хотя, немертвые, работорговцы или черный рынок органов намного хуже. Этому нужны всего лишь какие-то сведения, и с виду он адекватен и не враждебен. Значит, с ним можно договориться. Они же разумные, развитые существа, интересы которых невольно пересеклись. В умирающем, агонизирующем мире взрослели рано.

— Я… нет выбора, мир чужой, ваша воля здесь da-aret, — мысленный ответ иномирянки показался начальнику спецотдела сбивчивым и неразборчивым. Синеглазое создание с трудом подбирало мыслеобразы и понятия. — Можно… “по-хорошему”?

В стальных глазах промелькнула тень интереса. Девочка крепко пострадала при перехвате, осталась одна в чужом мире, в руках врагов и далеко не комфортной обстановке. Маг физически ощущал ее страх, опустошенность и нечеловеческую усталость. Алишер верно оценил ситуацию и действовал разумно, не зря занимает должность. Все-таки малость перегнули палку. Но из всех возможных линий поведения синеглазое нечто интуитивно выбрало самую правильную, выгодную и невероятную — дипломатические переговоры.

— По-хорошему так по-хорошему, — согласился глава особого отдела. — Это все упрощает. Приятно иметь дело с разумным существом. В глаза смотри, ментальные щиты убрать. Сломаю — будет больно.

— Нет щитов. Выгорели, — мысленно ответила иномирянка.

Ментальные методы допроса были ей явно знакомы. Смотреть ему в глаза она заметно опасалась, но старалась не подавать вида. Проникнуть в ее сознание оказалось просто. Элиа не сопротивлялась и не пыталась закрыться. Глупо тратить последние драгоценные крохи Силы, поддерживающей жизнь, на бесполезные защиты, не прочнее папиросной бумаги. И она это понимала. Не в том она положении, чтобы юлить. Считка — далеко не самое ужасное, что с ней могут сделать. Просто очередная неприятная процедура, вроде трансформации, досмотра, дезинфекции или сдачи минимума выживания. И которая быстро закончится. Воспоминания, мелькающие с огромной скоростью и детальной точностью, не вызывали у измученной Элии никаких эмоций. Хочет смотреть — пусть смотрит. Было бы, на что.

Вырождающийся уровень со смещенными базисами Грани. Мир свинцового цвета. Аномалии, метастазами захватывающие все новые локации, не оставляющие возможности даже эвакуироваться. Целые города, полные инфернальных тварей, плотоядных трупов и вынесенные в зону отчуждения. Таких зон, судя по черным меткам на отцовской карте, становилось все больше. Островки жизни, искусственно поддерживаемые магами за счет Источников Силы, которых с каждым годом становилось все меньше. С самого рождения — жизнь среди солдат и боевых магов, за крепостными стенами. Серый пепел, постоянно летящий с изрытого разломами и разрывами зеленоватого неба. Грязно-бурый снег, не тающий даже в ладони, из-под которого каким-то чудом пробился пушистый желтый цветок. Одно из немногих ярких воспоминаний, которые Элиа хранила бережнее, чем Император — свою давно шатающуюся корону. Вылазка из крепости в лес. Тогда она впервые в жизни увидела цветок и, не удержавшись, дотронулась до забавного пушистого шарика. Который почти мгновенно иссох и рассыпался в ее руке тем же серым пеплом. А сама рука покрылась морщинами, как у древней старухи. Кожа пожелтела, стала сухой и хрупкой, как пергамент. Увлекшись цветком, она не заметила блуждающую аномалию с отрицательной мерностью и ускоренным периферийным временем. Если бы не мощный защитный артефакт, подаренный дядей Дейтом, судьба цветка постигла бы и саму Элию. Ей повезло. Правда, отец орал так, что стены крепости дрожали. А изуродованную руку маг-целитель лечил несколько декад. И вылечил же.