— …какого хуя, — музыкой донеслось на чистейшем русском. — Этот пидар то трясется, то бесится, пошел он… Какая, блядь, тревога? Волки или медведи кого-то задрали. Животное!

— Сам ты животное, — так же по-русски прогнусавил прокуренный мужской голос. — Для вас, козлов, нахрена инструкции пишут?

— А чего это вдруг на “вы” и по фамилии? — хохотнул первый. Судя по всему, Козлов к вежливому обращению не привык, и это казалось ему забавным.

Дальше слушать неизвестных Роман не стал. Забросив на спину многострадальную тушу, оборотень рванул по направлению к предполагаемому выходу, стараясь двигаться как можно быстрее и бесшумнее. То, что незнакомцы говорили по-русски и не церемонясь, обнадеживало: родная базовая реальность где-то рядом. Его не занесло в запрещенную реальность или на инфернальный уровень, он не нарушил границ Ветви и не провалился во времени, за что Полкан бы оторвал даже не хвост, а серую лохматую голову. Но встреча с соотечественниками при таких обстоятельствах чревата тем, что его просто расстреляют к демоновой праматери без суда и следствия. И хорошо, если не серебряными пулями. А что именно забыли здесь соотечественники — пусть Полкан разбирается. Это как раз по его части, как и пространственно-временные аномалии.

За спиной оборотня раздался гул, доносящийся словно из-под земли. Роман обернулся и обомлел: в стороне покинутого озера над тайгой поднялись и зависли три металлических диска в окружении десятка более мелких плоских треугольников, вращающихся в трех плоскостях. Судя по всему, неизвестные аппараты поднялись прямо из озера: только вода скрывает запахи и маскирует следы настолько хорошо, что их не почует даже оборотень. А это уже пахнет подводной базой…

Как бы ни хотелось сохранить прогулку в тайне от начальника, скрывать такое Роман не имел права. Пусть даже это будет стоить ему не только хвоста, но и погон. Нужно поторапливаться, пока его не обнаружили и удачливый охотник не превратился в жертву. Оборотень рыкнул и прибавил скорость.

***

— Отставить ловить ворон, смотри сюда, — Химера сложила небольшой клочок пакли в виде “восьмерки”. — Перекрестьем накладываешь на конец протирки, перекручиваешь, чтобы входила в канал ствола с небольшим усилием. Теперь капнем немного жидкой ружейной смазки… да не суй ты шомпол в масленку, беда ходячая! Крышку пенала закрепи. Вот так, молодец! Теперь левой рукой оружие держишь, правой чистишь. Отлично, даже Полкан не придерется! А если успеем — будем их разбирать и собирать, на время. Отличное развлечение, тебе понравится.

— И долго мне его так чистить? — уточнила Полина, неумело, но старательно протирая канал автоматного ствола.

— Пока не останется нагара и ржавчины, — свой автомат Химера уже почистила, и теперь с интересом наблюдала за гостьей. — Потом протри его сухой паклей и ветошью и почисти патронник со стороны ствольной коробки.

— А как часто их чистят?

— В боевой обстановке — каждый день. Ты можешь не почистить зубы, но автомат чистить обязан. Как ты заботишься об оружии, так оно позаботится о твоей заднице, когда станет жарко. А жарко может стать в любую секунду. Так-то, Линка.

— Лена, а можно спросить? Не про автомат, а… личное?

Химера подняла удивленные аметистовые глаза, сейчас почему-то отливающие лиловым.

— Ну спрашивай. Только не могу обещать, что отвечу.

— Что ты чувствуешь, когда… ну, это… убиваешь?

— Отдачу, что ж еще, — пожала плечами Химера. — А если магией, то откат. А чего вдруг заинтересовало?

— Хочу понять, смогу ли я. Сама. Убить.

— А что тут сложного? Убивать легко. Трудно после этого остаться человеком. Хотя, о чем я? Мы и так не люди, Линка…

В отдалении послышался какой-то шум и возня. Химера насторожилась и сняла свой автомат с предохранителя.

— Сиди здесь. Тихо, как мышь под веником, из дома ни ногой. Дэм!

— Здесь я, — мгновенно нарисовался мантикор, проявившись в видимом диапазоне, от чего Полина вздрогнула.

— Здесь и будь. А я прогуляюсь, свежим воздухом подышу.

— Сигареты не забудь, — подсказал Дэм. Но Восьмая уже исчезла, оставив лишь тающую серебристую дымку.

Полина смотрела на дымку во все глаза. Дэм успокаивающе коснулся руки девушки хвостом.

— Обычная телепортация. Привыкай, с нами еще и не такое увидишь.

— Что может быть удивительнее? Тут же чудеса творятся, пусть и жутковатые…

— Аномалии, Химерка и я? Ну и насмешила, — фыркнул мантикор, стараясь не демонстрировать в улыбке устрашающие клыки. — Вот увидеть зеленую мантикору, влюбленного Полкана или Восьмую в платьице и без оружия — это действительно чудо. Или галлюцинация. А это все… спецэффекты, человек.

В тишине осеннего сада раздались пара приглушенных выстрелов, и все стихло. Через пару минут в комнату вошла Химера — по-человечески, через дверь. От нее ощутимо пахло гарью. Следом протиснулся Роман, припадая на заднюю лапу. Вид у оборотня был усталый, потрепанный и какой-то виноватый. Химера бросила на него уничтожающий взгляд, упала в соседнее с Полиной кресло и отвернулась к камину.

— Привет, серый, — поприветствовал Романа Дэм. Оборотень и мантикор обнюхались.

— Седьмой, перекинься и оденься по форме, — бросила Химера, не глядя на Романа. — Полкан будет здесь с минуты на минуту. Мы офицеры спецназа, а не шавки разболтанные. И так получим по первое число.

— Я слышала выстрелы, — встревоженно вклинилась Полина. — Что происходит?

Химера беззаботно улыбнулась, похлопав ее по плечу.

— Все в порядке, не волнуйся. Охотничий сезон начался, везде стреляют.

— Болван! Трое суток гауптвахты с понижением в звании до лейтенанта, майор Ветров, — устало вздохнул Ивашин, рассеянно глядя на огонь. — Дал бы, если бы не чрезвычайное положение. Пока тебе последнее китайское предупреждение. О неполном служебном соответствии.

Провинившийся Роман, уже в человеческом облике, одетый по форме и стоящий перед начальником навытяжку, облегченно вздохнул.

— Так точно, товарищ полковник.

Наложенное дисциплинарное взыскание оборотень счел заслуженным. В стае его бы как минимум крепко потрепали.

— Сколько волка ни корми… Готовься к переводу на подводный флот. С подводной лодки точно никуда не денешься. Будешь заниматься разведкой локаций вражеских подводных баз, что так милы твоему сердцу. Под прикрытием.

— Так точно, — ответил Роман.

Что ему оставалось? Полкан справедлив, но суров, как тысяча демонов. Оборотень был рад, что вообще со службы не попер. Возвращаться в стаю с поджатым хвостом? Ни за какие коврижки! Пусть хоть в космические войска переводит, хоть на заполярную базу, лишь бы остаться в спецотделе.

— А вообще, Рома, радуйся, что жив остался, — начальник спецотдела повернулся и окинул оборотня непроницаемым стальным взглядом, задержавшись на левой ноге. — И помимо капкана и двух покойников принес важные сведения.

— Товарищ полковник, а трупы куда? — вспомнил о досадной неприятности Роман, слегка скривившись.

— Не ваша забота, я уже вызвал Седого. Поднимет, допросит, упокоит. Обычная процедура. Больше вопросов нет?

— Так точно.

— Тогда почему ты еще здесь? Наряд на кухню тебе, лично от меня. Девочки с таким кабанищем сами не справятся. Запорешь еще и прощальный пир — точно на гауптвахту отправлю!

Не дослушивая про гауптвахту, Роман выскочил из кабинета, пока начальник не передумал. И не придумал еще каких-нибудь нарядов — с него станется.

Самому же начальнику было совершенно не до того, чтобы придумывать оборотню новые проблемы. Злиться на подчиненных и намеренно усложнять их и без того полную опасностей жизнь Андрею было дико, и наказав разгильдяя, он посчитал вопрос исчерпанным. Хвостатый и так с лихвой поплатился за нарушение дисциплины. Нарваться на боевую группу противника в зоне аномалии, второпях попасть в медвежий капкан и под пулями протащить его пару десятков километров — куда более действенно в плане повышения дисциплины отдельных бойцов, чем любые уставы, уговоры и инструкции. И запоминается такая самоволка всерьез и надолго. Если оболтус выживет, разумеется. Слава Изначальным, Ветров выжил. В отличие от преследователей. Еще и добычу притащил, мать его волчьи инстинкты! Пожалуй, Химера потянет роль снайпера, метко стреляет, чертовка! Даже в условиях аномалии. И соображает, что немаловажно. Пусть поддерживает огнем действия групп захвата или ведет точечное уничтожение террористов, когда взрывать или обезвреживать нечего.