Мне легче было проломить стену, чем заставить её изменить цвет, и проще самой превратиться в червяка, чем перенести его с места на место. Я могла легко отразить боевые заклинания наставника, но сама не способна была сотворить даже огненного шара.

Мои чары зависели от настроения, сосредоточенности, погоды за окнами и Дракон знает чего ещё!

Мельхикор хмурился, ругался сквозь зубы, закатывал глаза и постукивал пальцами по подлокотнику кресла. Но не отступал. Он мужественно направлял мои способности в общепринятое русло, и постепенно у него получалось.

К исходу весны я научилась вызывать магию по собственному желанию, накладывать элементарные заклинания и контролировать силу своих чар.

Помимо полезных заклинаний я узнала и другие основы магии. Мельхикор рассказал мне, что чем сложнее устроено животное и чем оно крупнее, тем труднее в него превратиться. Например, стать червяком ничего не стоит – даже мне это под силу. А вот в лягушку обратиться труднее. Сам Мельхикор умел становиться собакой, но ненадолго. Если переусердствовать с превращением можно и умереть. Поэтому ни один маг не может стать другим человеком или драконом.

Ещё одним из самых сложных разновидностей магии было врачевание. По утверждению Мельхикора, убить и то легче, чем излечить. Я мало поняла из его объяснений. Выходило, что для исцеления магию нужно направить особым образом. У меня ничего не получилось.

Зато уборку и прочие поручения я теперь могла выполнять взмахом руки. Я думала, что с такими успехами у меня появится больше личного времени. Но чем меньше у меня становилось работы, тем больше Мельхикор требовал в обучении. Занятия магией отнимали все силы.

Порой, когда мне бывало грустно, я вспоминала дом. Тогда я брала сапоги и принималась их начищать. Эта привычная монотонная работа помогала мне привести в порядок мысли и вернуть душевное спокойствие.

Я всё ещё боялась заблудиться в огромном замке, но вскоре освоилась в той его части, где были покои Мельхикора. Особенно мне полюбился коридор с картинами на стенах. Я могла часами разглядывать пейзажи и портреты, вышедшие из-под кисти придворных художников. Меня до глубины души восхищало их мастерство. Однажды я даже подумала, что это тоже своего рода магия: с помощью красок перенести на холст живого человека!

Общение со слугами у меня не задалось. Многие рады были поболтать с ученицей Мельхикора, но я интересовала их скорее как невиданная зверушка, чем как живой человек. Не услышав сплетен о моем господине или утолив любопытство по части магии, они начинали меня сторониться. Единственным, с кем действительно можно было поговорить, оставался Давор.

С ним у меня сложились приятельские отношения. Встречались мы в основном на кухне и частенько задерживались там, чтобы обсудить общие проблемы. Он больше не делал мне гадостей, но и настоящим другом я не могла его назвать.

Миновала весна. Она успела побаловать нас теплыми дождями и бездонной голубизной неба, чириканьем воробьев и мелкими жёлтыми цветочками на газонах замкового двора. Лето вступило в права жарой и скорым праздником летнего Солнцестояния.

Я обожала этот праздник! Весёлые гуляния на площади, праздничные венки и угощения, вечерние танцы до полночного захода солнца! Дракон обычно поздравлял горожан в полдень на площади. В народе говорили, что вечером в замке он устраивал собственный пир. Но пир мало меня интересовал.

Я собиралась с духом, чтобы попросить Мельхикора отпустить меня на площадь, чтобы я смогла повидаться с родными и подругами.

Я знала, что выходить в город магам не принято. Но я пока всего лишь ученица, а если надену плащ, меня и вовсе никто не узнает. И всё же прежде, чем обратиться к наставнику, я решила разведать обстановку.

До праздника оставалась неделя, когда я за ужином спросила у всезнающего Давора:

– Скажи, а ученикам можно покидать замок в день летнего Солнцестояния?

Давор с наслаждением уплетал овощи, не замечая ничего вокруг.

– Покидать замок? – наконец, словно очнувшись, переспросил он и уставился на меня. – Ты что, сбежать решила?

Я рассеянно ковыряла в тарелке, соображая, что можно было сказать, а что не следовало бы.

– Нет, – наконец определилась я. – Хочу пойти на площадь, увидеться с родителями.

– А как же Испытание?

– Испытание? – настала моя очередь делать недоумённое лицо.

– Ну да! У нас будет следующий этап! У тебя – первый, а у меня – третий!

Аппетит пропал окончательно.

– Этап чего?

– Обучения! Неужели Мельхикор тебе не говорил?

Давор подвинул к себе кружку, продолжая жевать, но потом взглянул на меня и соизволил объяснить:

– Дракон будет проводить испытание! Если пройдешь – учишься дальше.

– А если нет? – заволновалась я.

– С тобой этого не случится, – махнул он рукой, взявшись за жаркое.

– И всё-таки?

– Да как обычно, – небрежно сообщил Давор. – Сожрёт.

Признаться, кровожадность Дракона уже казалась мне сильно преувеличенной. Но при мысли об испытании у меня засосало под ложечкой. Вдруг я выкину какой-нибудь фокус? Вдруг сделаю что-то не так?

Надежда на весёлый праздник растаяла без следа.

Тем же вечером я вошла к Мельхикору, чтобы начистить его сапоги. Он сидел в кресле и читал.

– Господин Мельхикор, – позвала я.

Он поднял на меня изумрудные глаза.

– Давор сказал мне, что в день летнего Солнцестояния меня ждет Испытание. Это правда?

Маг кивнул.

– Да, Тисса. И не только тебя. Всех нас.

– Всех? И вас? – удивилась я.

– И меня, и Сильверона, – ответил он. – Дракон хочет видеть рядом лишь лучших из лучших. Но для нас это скорее формальность и развлечение, а вот для тебя – настоящая проверка. Покажешь Дракону, чему ты научилась.

Теперь уже страх захватил всё мое существо.

– Но, господин… Я боюсь, что не справлюсь…

– У тебя нет выбора! – отрезал он. – Впрочем, как и у меня!

Стало ясно, что разговор окончен.

Я прошла мимо мага к сундуку, рядом с которым валялись сапоги и подняла их.

Выпрямившись, я ощутила, как на моё плечо легла тёплая рука. Я замерла, почему-то боясь обернуться и увидеть, что он стоит рядом.

– Ты справишься, – тихо произнёс он. – Когда-нибудь ты займешь мое место рядом с Драконом.

Я всё же решилась взглянуть на Мельхикора.

– А если я не хочу занимать ваше место? – прошептала я, глядя в изумрудные глаза.

– А чего же ты хочешь? – удивился маг.

Ответ на этот вопрос маячил на задворках сознания и был слишком смелым, чтобы позволить ему оформиться в цельную мысль. Но когда Мельхикор спросил, ответ вдруг вырвался из тьмы и, миновав разум, оказался на языке.

– Я хочу быть свободной.

Изумрудные глаза заблестели. Мне даже подумалось, что он вот-вот скажет: «я тоже».

Но мой учитель лишь отвел взгляд и убрал руку с моего плеча.

– Знаешь, что бывает с теми, кто не хочет служить Дракону? – услышала я его тихий, но твёрдый голос.

Я закатила глаза, уже догадавшись, что он скажет.

– Он их сжирает! Слышала тысячу раз!

Мельхикор грустно улыбнулся.

– Я не об этом. Дракон находит их и выпивает их силу. А там уж не так важно: убьет он тебя или нет. Маг без силы похож на выеденное яйцо.

– Но почему? – воскликнула я. – Я жила, даже не зная, что у меня есть какая-то сила! Могла бы и дальше так жить!

– Я не знаю, – промолвил он. – Магия – это природный дар. Ты можешь долгие годы жить, не зная, что она есть внутри тебя. Но выпустив её на волю хоть однажды, ты больше не сможешь не замечать её. Она пропитает всё твоё существо, став каркасом, на котором держится всё остальное. И если магию из тебя вынуть, того, что останется, будет недостаточно. Я видел таких людей: потухший взгляд и сгорбленная спина. Они существуют, а не живут. Жалкое зрелище.

Брезгливо поморщившись, Мельхикор отступил, опустился в кресло и снова взял в руки книгу.

В наступившей тишине я вдруг вспомнила наш разговор с Давором.