— SOOOOO SALLY CAN WAIT! SHE KNOWS IT’S TOO LATE CUZ SHE’S WALKING ON BYYYYYYY… — проревели Джеймс и Мэри из гостиной.

Ремус покачал головой:

— Послушай, ты не зайдешь в мою комнату на секунду, чтобы я мог сосредоточиться?

— Ладно. — Ответил Сириус, снова скрестив руки. Это моя комната, хотел он сказать. Джеймс назвал бы его паршивцем за то, как он вел себя, но он не знал, как остановиться.

Гостевая спальня находилась рядом с кухней, так что, по крайней мере, они могли проникнуть внутрь так, чтобы никто в гостиной их не увидел. Это было почти так же, как на прошлой неделе, когда Сириус обнаружил, что там живет Ремус. Теперь он чувствовал себя немного виноватым из-за того случая.

Стены казались голыми без фотографий Сириуса. Он все еще мог видеть маслянистые пятна от блю-така (прим.пер. это такая пластелиноподобная липкая масса, на нее крепят мелкие вещицы типа фотографий) на стене.

— Джеймс вернул тебе твои вещи? — Спросил Ремус, заметив его взгляд.

— Ага, — кивнул Сириус. Они были в его спальне дома, но он еще не вернулся, чтобы посмотреть их.

— Ты действительно спишь в офисе над салоном?

— Всего несколько ночей.

Ремус приподнял бровь. Сириус вздохнул:

— Хорошо, да, каждую ночь. Так проще. И я хочу, чтобы у Марлен и Доркас было свое место, достаточно долго был третьим лишним.

— Я уверен, что они это видят не так.

Сириус пожал плечами. Они все еще слышали пение Джеймса и Мэри в соседней комнате. Чтобы отвлечься, он подошел к столу. Компьютер Джеймса перенесли, а ноутбук Ремуса теперь стоял на нем, закрытый, весь в клочках бумаги и заметках. Он узнал тонкие, куриные каракули Ремуса.

— Твои песни?

— Некоторые из них.

— Хватит на десять альбомов, — удивился Сириус.

— Ну, не все они хороши, — фыркнул Ремус, — но это помогает. Написание песен.

— Ты действительно собираешься сыграть их с Мэри?

— Да, надеюсь на это. — Ремус остановился, садясь на кровать, — тебе не нужно к ней ревновать.

— Я не ревную. — Резко сказал Сириус.

— Она моя подруга. Когда я заболел в Дублине, она осталась со мной. Она даже отвезла меня обратно в Лондон, я едва мог идти, не падая.

— Звучит так, как будто ты вообще не был в состоянии перемещаться, — фыркнул Сириус.

— Да, верно… — Ремус снова закусил губу. Это было необычно, он редко проявлял нервозность — или вообще какие-либо эмоции, кроме критического стоицизма. — Но я пытаюсь научиться принимать чужую помощь, клянусь.

— Это хорошо, Ремус, — честно сказал Сириус.

— Ты знаешь, что я ушел из Full Moon?

— Я предполагал. Марлен показала мне пост, где они ищут нового басиста.

Ремус вздрогнул, скривив рот, как будто ему было больно.

— О, конечно. Я не… я этого не видел. Я с ними не контактировал.

— Вообще? — Сириус удивленно поднял брови.

— Вообще. — Тихо сказал Ремус. Наконец он поднял глаза и похлопал по кровати рядом с собой. — Присядешь? Пожалуйста?

Сириус уступил и подошел к нему. Они сели рядом, не соприкасаясь, но достаточно близко, оба слегка равернулись вовнутрь, чтобы смотреть друг на друга лицом к лицу. Прошел еще один момент тишины, теперь стало не так неловко. Вблизи теплое знакомое лицо Ремуса заставляло Сириуса хотеть плакать. У них обоих руки лежали на одеяле, и если бы Сириус просто протянул свой мизинец, он бы коснулся Ремуса.

— Мы не будем заниматься сексом. — Внезапно сказал Ремус, его глаза расширились.

— Прости, что? — Сириус нахмурился.

— Извини, — покрасневший Ремус посмотрел вниз, — я просто, э-э… я просто хотел бы сначала все прояснить. Я. хм… пробую кое-что новое, где я узнаю кого-то, прежде чем запрыгнуть на него.

— Ах, да, — Сириус засунул руки в карманы. — Но мы-то уже знаем друг друга.

— Мы ведь начинаем с самого начала, помнишь? — Ремус приподнял бровь.

— А, ладно.

Сириус чувствовал, что ему становится жарко, хотя понятия не имел, почему. Ремус, как обычно, поднял вопрос о сексе, Сириус даже не думал об этом. А теперь ему сказали, что этого не произойдет, и теперь это все, о чем он мог думать. Сидеть на кровати было еще хуже — они провели здесь вместе невероятную ночь в жарких темных объятьях лета. Сириус подавил дрожь восторга от воспоминания.

Ремус повернулся и выдвинул прикроватный ящик, вытащив пачку открыток, немного загнутых и связанных между собой резинками.

— Я начал писать их, когда заболел гриппом, — сказал он, держа их в руках, — я так много хотел тебе сказать.

— Ты можешь сказать что-нибудь из этого сейчас?

— Нет, не думаю, — сказал Ремус, плечи дрожали от бесшумного смеха, — я бы предпочел, чтобы ты их прочел. Сможешь?

— Конечно.

Ремус вытащил одну из верхних. На ней была фотография Бранденбургских ворот, Сириус узнал ее по школьной исторической поездке в Берлин. Ремус не переворачивал ее и не передавал ему, он держал ее в руке и взглянул наверх, чтобы встретиться глазами с Сириусом.

— Прежде чем я… — он снова закусил губу. Она стала темно-красной и слегка припухшей. Сириус боролся с желанием наклониться и поцеловать ее тут же. — Я не хочу, чтобы ты читал их, если… если нет шансов.

— Шансов?

— Ты действительно причинил мне боль, в ту ночь когда мы расстались. — Сказал Ремус, отвернувшись и глядя на открытку в своих руках. — Я начал доверять тебе, и… я знаю, что ты не единственный, кто был виноват, но это было очень, очень больно, Сириус. И если ты все еще с ним, то…

— Я не с ним, — сказал Сириус, когда оборона разрушилась. — Не совсем. Он все время мне изменяет, мы почти не видимся. Я с ним только потому, что это легко.

— Легко, — сказал Ремус, тяжело дыша, — я не думаю, что когда-либо было очень легко, правда?

— Не совсем так, — сказал Сириус, — ты был… незнакомым и иногда непредсказуемым, но все важные вещи давались легко. Говорить с тобой. Быть с тобой.

— Это мило с твоей стороны, — фыркнул Ремус, все еще глядя вниз. Сириус хотел бы посмотреть на него. Он хотел взять его за руку, поцеловать, обнять его, что угодно. — Но… ты должен знать, что, пока я пытаюсь измениться, я все еще могу быть непредсказуемым. Я все еще могу облажаться.

— Я могу облажаться, — сказал Сириус. — Ремус, я сожалею о том, что случилось, я правда…

— Вот, — Ремус протянул ему открытку. — Прочти это. Давай не будем больше ничего говорить, пока ты их все не прочитаешь, ладно?

— Ладно… — Сириус посмотрел на него, протянув руку.

— Только не здесь! — Ремус поспешно сказал. — Пожалуйста, не читай ее здесь. Можешь подождать, пока не вернешься домой?

Сириус взял ее. Он не стал ее переворачивать, хотя очень хотел.

— Хорошо, я обещаю.

— Бродяга?! — Джеймс крикнул из гостиной. — Давай, дружище! Ты и я, Hounds of Love!

— Ладно, мне действительно нужно это увидеть, — усмехнулся Ремус, вставая. — Давай, пошли.

Сириус встал за ним с открыткой в ​​заднем кармане. Когда они закрыли за собой дверь спальни и вошли на кухню, Сириус остановился.

— Выиграй для меня немного времени, ладно? — спросил он Ремуса. — Мне просто нужно позвонить.

— Конечно.

Ни с того, ни с сего Ремус взял Сириуса за руку, слегка сжав его пальцы. Затем так же быстро отстранился и вошел в гостиную, оставив Сириуса дрожать.

Он справился с дыханием, затем вытащил телефон, прислонился к раковине и выглянул в окно кухни, прислушиваясь к гудкам. Темнело, и уже вышла луна, яркая и дружелюбная в сумерках, такая же серебристая, как таинственный металлический предмет на его кольце для ключей.

— Все в порядке? — Наконец ответил Гидеон. — Что случилось?

Сириус смог расслышать шум бара в трубке.

— Где ты?

— Просто вышел немного выпить. У нас были планы?

— Нет, я у Джеймса и Лили.

— Хочешь приехать позже? Я могу остаться один…

— Нет. Гм, Гидеон?

— Да?

— Все кончено.

====== Глава 19 ======

Дорогой Сириус.

Когда я приехал в Берлин, все, чего я хотел, это забыть тебя. Это не первый раз, когда я отворачиваюсь от проблем. Я думаю, что я просто эгоист, мой первый инстинкт — всегда убегать. Вот почему я сбежал из дома, когда мне было 16 лет. Я не виделся с родителями и не разговаривал с ними 10 лет, и каждый день мне от этого плохо. Тогда мне не было плохо — Фенрир попросил меня перехать в Лондон, я это и сделал. Мама и папа пытались меня остановить, а я их за это ненавидел. Так что я просто ушел, даже записки не оставил.