– Я так не думаю, – покачал головой Марат. – Если бы все было так просто, Петру давно бы крышка. Пару лет назад я договорился с ребятами, такими, что слово «гипноз» даже не слышали, и вообще им законы не писаны. А в результате двое оказались в больнице. Что на это скажешь?

Лида передернула плечами:

– А что сказать? Меня вот в детстве цыганка пыталась облапошить, велела засунуть в платок сто рублей, вернула пустым и еще сказала, что деньги потом проявятся. А я крик подняла. Особая устойчивость к гипнозу, наверно.

– Да отвянь уже со своим гипнозом, Весна! – заорал на нее Вельшин. – Другое тут что-то! И я должен понять, что именно. Этот гад сотни жизней растоптал запросто. А когда ты его приложила, он ведь перепугался, сволочь, таращился на тебя, как на чудище морское. Я бы одним разочком не ограничился, ясное дело. Отделал бы его так, чтоб забыл дорогу на остров. Просто скажи мне, как?..

– И что ты от меня хочешь?! – решила перейти в наступление девушка. – Чтобы я тебе призналась, что я ведьма или, наоборот, ангелочек в человеческом обличии? Что?

– Я в эту фигню не верю! – отмахнулся Ворон. – Мне бы только его слабое место найти да поквитаться за всех.

– Но зачем, Марат? Ты поступишь в институт, переберешься в общагу. Зачем связываться-то?

– Я-то, может, и переберусь. А мать, а другие люди? Они же просто молятся на эту мразь! Он же им еще и не такие фокусы показывает. И под водой часами лежит, и с дерева бросается прямо на заточенные колья. Они за бога его держат, думают, что в этом мире только рядом с ним и можно выжить!

– А ты? – спросила Лида.

– Что – я?

– Не считаешь его за бога? Ведь человек на такое не способен, точно.

Вельшин запнулся, тяжело втянул в себя воздух. Потом спокойно проговорил:

– В детстве считал. А потом вырос и поумнел. Я и вправду не понимаю, как он это делает, но точно знаю, что он – гад, каких поискать. И я найду способ избавить от него людей на острове, пусть даже сам загнусь. Вот, надеялся на твою помощь.

– Да я-то что могу?!

– Ладно, проехали. – Ворон отвернулся. – Ничего, скоро у меня ствол будет… пара выплат всего осталась. Тогда посмотрим, что да как…

– Ты с ума сошел?! – ужаснулась Лида. – Решил вместо общаги в тюрьме поселиться?

– А я его убивать не собираюсь, – хмыкнул Марат. – Так, поверчу перед носом, с труса и этого будет достаточно. Ну, может, отстрелю что-нибудь лишнее. Пистолетику на его гипноз наплевать, пальнет как миленький. И все, конец делу.

Потеряв к Лиде всякий интерес, он с угрюмым видом зашагал прочь и вскоре скрылся за углом школы. Возможно, задержись парень еще на пару минут, у него был шанс услышать одну очень странную историю. Но Вельшин ушел, оставив Лиду в смятении и страхе.

– Да что же это такое? – бубнила она себе под нос, бесцельно бредя по раскисшей тропинке. – Каждый день все только рушится и рушится, и что со всем этим делать? Жила себе спокойно шестнадцать лет…

Тут Лида судорожно вздохнула, сообразив, что прежняя пустая жизнь была в целом ничуть не лучше нынешней. И с этой безрадостной мыслью вернулась в школьный вестибюль.

В конце учебного дня поступила эсэмэска от Лазаря: «Валерий не приедет, вызови такси. Увидимся у тебя дома!»

Лида и обрадовалась, и разволновалась одновременно. У друзей что-то происходило, и это «что-то» уже втянуло в свой водоворот сначала Анну, теперь Валерия. И, судя по тому, что Лиду в суть дела не посвящали, дело пахло опасностью и бедой.

Инструкцию девушка исполнила в точности, поскольку твердо решила с этого дня не создавать новых проблем своим друзьям. К тому же она торопилась домой, чтобы узнать, как протекает встреча Лазаря с теткой. Молодой быстроглазый таксист, беспечно заигрывая с юной пассажиркой, довез ее до калитки, уважительно покосился на красный «ниссан» Лазаря.

– Отец ездит?

– Жених! – фыркнула Лида и бросилась в дом.

Зрелище, которое ее там ожидало, повергло девушку в состояние ступора. На кухне за накрытым столом сидели рядышком тетка и Лазарь. Никаких следов военных действий не наблюдалось, напротив: гигант осторожно держал огромными пальцами теткино запястье, а та сжимала бантиком ядовито-розовые губы и кокетливо щурила круглые глаза.

– Отличный пульс, Муза Львовна, хорошо же вас в больнице подлатали, – приговаривал со знанием дела профессор истории. – Теперь до ста лет проживете. О, Лид, привет!

Девушка нервно кивнула, тетка, обернувшись, прожгла ее насквозь подозрительным взглядом.

– А мы тут так тепло общаемся, даже не знал, какая замечательная у тебя родственница, – продолжал соловьем заливаться Лазарь. – Правда, сначала приняла меня чуть ли не за бандита…

Тетка протестующе затрясла головой и выпалила неожиданно звонким девчачьим голоском:

– Ах, Лазарь, дорогой, в наше жестокое время так легко ошибиться, не разглядеть сразу хорошего человека… вы уж меня простите!

– Нет-нет, Муза Львовна, все вы правильно сказали и сделали. К сожалению, дурных людей в этом мире хватает. Вот Лидочка у нас наивная, всем верит, мысли никогда не допустит, что может нарваться на негодяя. Вся надежда на вашу опытность, Муза… Львовна.

Тетка благосклонно улыбнулась, а Лида закатила глаза. Лазарь успел состроить ей забавную рожицу и снова с обожанием и пиететом воззрился на новую знакомую.

– Да я на нее, честно сказать, уж и рукой махнула, – сообщила та, отмахиваясь от племянницы пухлой ладонью, как от надоедливого насекомого. – Вы только Верочку мою на ноги поставьте, а она уж пусть сама дочь до ума доводит.

– Поставим, Муза Львовна, обязательно поставим. Конечно, на это понадобится время, и вы еще долго будете ангелом-хранителем этой семьи. И присмотрите за Лидуней, пока Вера будет на лечении.

Лида вопросительно подняла брови.

– …Кстати, я и прежде замечал: входит в семью человек позитивный, несущий заряд добра, – и все в этой семье меняется к лучшему. Решаются проблемы, возникают новые возможности. Вот вы приехали, а ваша сестра вдруг попала в программу реабилитации, о которой люди мечтают годами…

– Ну уж и заплатила я за это счастье, сама едва в казенном учреждении не скончалась, – кокетливо прочирикала тетка.

– Да-да, платить за все приходится… и это выпало на вашу долю, увы…

Лида, чтобы не расхохотаться в голос, поспешила убраться с кухни. В комнате Вера сидела с книгой на коленях, но не читала, а тревожно прислушивалась к звукам с кухни.

– Ну, что у них там? – шепотом спросила она.

– Полная гармония, – ухмыльнувшись, заверила ее Лида. – Тетка прикидывается трепетной ланью и Лазаря уже просто обожает.

– Ой, ну с ума сойти! – всплеснула руками мать. – А сначала-то Муза устроила представление на весь поселок. Представляешь, забаррикадировалась в комнате, звала через окошко на помощь, звонила пожарным, полицейским, в Кремль, не знаю, кому еще. Но Лазарь удивительно быстро ее утихомирил. Слушай, дочь, а не пойти ли тебе учиться на психолога?

– Я так и через сто лет не сумею, – признала свою бесталанность в вопросах психологии Лида.

«Интересно, а через тысячу?»

– Ну, с такими друзьями оно тебе, может, и не пригодится, – мудро рассудила Вера. – Ох, Лидок, я так рада, что эти ребята возникли вдруг в нашей жизни. Не за себя рада – Бог его знает, что там со мной получится, смогу ходить или нет…

– Мама! Ты чего это? Ну сможешь, конечно!

– Лид, не обольщайся. Врачи все же не боги, хотя бы и закордонные. Может, уже слишком поздно, и ничего нельзя поделать. Но ничего страшного, и в инвалидных колясках люди живут. Ты для меня важнее всего на свете. Вот Анечка намекала, что есть возможность для тебя учиться в Оксфорде. Это же с ума сойти, Лидка! Да я чуть под потолок не улетела, когда услышала! Голубая мечта моего отрочества.

– Мамуль, это возможно, если только ты будешь здорова, – строгим голосом произнесла Лида. – Поэтому уж постарайся, настройся нужным образом, и все такое.

– Так я что, я всегда верю в лучшее, сама знаешь.