Я жадно отвечала на поцелуй, ловя его дыхания и утопая в собственных чувствах. А когда мы оторвались, я лишь могла прошептать:

— Я больше не смогу никогда никого…

Владыка тяжело задышал и прижал меня к стене, его возбуждение упиралось мне в бедро. Уголки его губ вздернулись в легкой улыбке.

— Продолжай, мой ангел, — хриплым голосом прошептал он.

— Поцеловать другого мужчину не смогу. Даже несмотря на то, что мы враги, — тут же поставила палец к его рту, понимая, что он сейчас скажет. Но Владыка лишь коснулся кончиком языка. — Не смогу с другим. И то, что я сердце города, которому вообще ничего нельзя…И… в общем, как-то так. Вы меня поняли?

Что за бред я только что сказала? И сама понять не могла. Но только вот сейчас поняла, как сильно я хочу только его. Ангелы верные, что тут поделать. Но я могла и вовсе тянуться к той душе сердца города, что находится в нем.

И вновь моих губ коснулись его. Язык скользнул внутрь, но теперь медленно и осторожно. Но руками Владыка чуть не срывал одежду. Слышался треск, и тут же хватка слабла. Я уже и сама терлась о него, желая большего, готовая зайти далеко. В такие моменты мозг отключается, остаются лишь чистые эмоции и чувства, стираются все «нет» и против. Остается лишь голый инстинкт быть желанной и желать. Крылья вырвались из спины, заслоняя нас.

— Мой ангел, — Владыка взял мою руку и опустил на свое возбуждение. — Хочешь быть верной мне? И я того же хочу, но это всего лишь иллюзия. Предать можно в любой момент. — Мои глаза широко раскрылись. — Даже ты, мой ангел, сделаешь это в любой момент. Даже не понимая этого, — грустно заметил он.

— Я не…

— Тише. Не надо давать пустых обещаний. Лучше удовлетвори меня.

И вновь умопомрачительный поцелуй.

Толкнулся в руку. Наверное, не совсем то, что хочется услышать в такой момент. Но, скорей всего, все мужчины такие — пока возбуждены, все мысли о том, как бы снять напряжение.

Владыка поставил мои пальцы в кольцо и запустил к себе в штаны. Провел моей рукой по всей длине напряженного органа. Медленно провел один раз, второй, а затем ускорился, не позволяя мне самой все делать. Поцеловал меня вновь, не останавливая наши руки. Наши тела были так близко, будто мы хотели соединиться каждой клеточкой. Нас будто окружала тьма, волнами сходившая от Владыки. Казалось, все кругом становится светлей. А в его глазах вся чернота будто рассеивалась, и проявлялись нормальные глаза с белками и черной радужкой. Не будь тени, можно было бы увидеть цвет. Неужели это душа того ангела так сильно отзывалась во Владыке?

Владыка излился вязкой жидкостью.

— Ангел мой неопытный. Что же ты делаешь? — прижался влажным лбом к моему, успокаивая дыхание.

— Да, вроде ничего особенного, — прильнула к его груди.

Запоминая пальцами, какая гладкая кожа, как напрягаются мышцы, будто они стальные. Должна не забывать того, что произошло. Чтобы, когда выйду из ада, у меня были самые приятные воспоминания. Только боюсь, мое сердце останется в аду.

Это было падение и подъем то, что Владыка почувствовал в этот раз. Анна смогла достать до самого темного уголка и вытащить на свет то, что таилось там. А ведь почувствовал это не только он, но и весь ад. С ума свела его эта ангел. Как можно было родиться такой светлой, любопытной и доброй? Как такое возможно, что она вообще сюда попала? А ведь она для него здесь. Вместо всех тех ангелов, что попадали к нему. Все вернется как было тогда. Ибо сейчас он своего ангела не отпустит. Уже не сможет отпустить.

Владыка подхватил Анну на руки и перенес в их спальню. Уже их. Больше ни одна женщина не пересечет ее ради того, чтобы разделить с ним постель. Он решил все за них.

- Побудь тут немного, - прижался губами к ее губам, замечая как Анна потянулась к нему. А ее ведь вновь может накрыть из-за грехов.

Но ему пора решить другую проблему. Гарем.

Он вошел в цветник и тут же высыпались суккубы и ангелы. Если с суккубами все еще ясно – ад их дом. А вот что делать с ангелами? Они лишены дома, каждый демон будет стараться навредить им. Да и что уж тут говорить, что жизнь под его крышей была радужной и ленивой – не надо ничего делать, кроме как ублажать его и охрану. Или как некоторые это делали – лежали будто бревно, пока мужчины что-то делают.

- Суккубы, вы можете быть свободны. Отправляйтесь во владения Айрзель.

Девушки переглянулись между собой, а некоторые и облизнулись.

- я распускаю гарем, - продолжил Владыка. Никто не будет с ним спорить, но по ним было видно, что учуяли свободу. Одна даже дернулась к нему, но он посмотрел на нее так, что та тут же отступила. А вот ангелы переглядывались между собой в страхе.

- Владыка? – подала голос одна из подруг Айрзель. Но он как всегда забыл их имена.

- Да?

- Позвольте остаться.

- Нет. У вас есть свои владения – туда и идите.

Владыка протянул руку, с кончиков пальцев заструился алый свет. Падая на пол образовывал пентаграмму.

Никто не стал бы с ним спорить, никто не посмел бы. Все в аду знали, что он сильнейший и никто не хотел его гневить. Остались только ангелы, с ужасом глядевшие на него. А ведь их судьбы в его руках. Но хватит тянуть из них благодать. Да, это придает ему сил, но есть Анна, которая важней ему, чем все остальные – ведь она может стать бесконечным источником, тем более она сама хочет.

- На Небеса вы не вернетесь. Предлагаю вам стать прислугой у меня в замке. Больше вас никто не тронет, если вы сами не пожелаете.

Они молчали то ли не веря, то ли не понимая, что происходит. А потому пусть свыкнуться с этой мыслью.

А он сам? Вот так просто отказаться от всего, что его окружало столько времени. От кучи женщин, которые отдаются без особого желания и отдачи – да. От всего остального нет. Странно бы было, если бы он сейчас развернул демонов в ад. Но по сути, что именно демонам от этой бойни? Они не могут массово жить на поверхности, как ни крути – это мир людей. лишь единицы соглашаются на жизнь там. Но кто-то же начал бойню.

Но с другой стороны это уже не его головная боль, а ангелов. Пусть они ищут, кто предатель.

Владыка вернулся к Анне, застав ее спящую. Рыжие волосы раскинулись на алых покрывалах. Ее грудь мерно вздымалась с каждым вздохом. Хрупкая, маленькая и столько света. Оградить бы ее от всей мерзости как людской, так и адской. Но если б она не упала с неба, она бы не появилась в его жизни.

Только хотел прилечь рядом с ней, как почувствовал землетрясение. Оно сотрясало все стены мощными толчками. Четверо сверхдемонов нашли время навестить Владыку. Несколько тысяч лет они не собирались впятером. И кто знает, чем закончится их визит. Ведь они тоже почувствовали изменения.

Владыка телепортировался в зал и уселся на трон. Вскоре трое придут. Под ногами вновь вспыхнула пентаграмма, появился Аббадон, растрепанный и немного и раскрасневшийся — видимо, только ушел от Гезы.

— Они идут, — сказал демон, облачился в д+оспехи и подошел к Владыке.

— Заметил.

Владыка погладил металлический подлокотник, не поднимая глаз на друга, закинул ногу на ногу, а локтем подпер голову. Хотелось, чтоб Анна была рядом. Если раньше было нормально вывести ее на всеобщее обозрение, то сейчас хотелось перебить всех демонов, которые видели ее.

— Стоило избавиться от сердца города, — сказал Аббадон.

— Стоило избавить от Гезы, — вернул ему Владыка, хоть и понимал, что друг прав.

— Не то время, когда стоило бы выпячивать свою слабость к ангелам. Прошли года. Мы все стали сильнее, — продолжил Аббадон.

Владыка не успел ответить — вспыхнули три пентаграммы посреди зала. Из них вышли трое демонов: Везельвул — высокий и худой с бледной кожей мертвеца и небольшой короной на голове с острыми зубьями. Он повелевает демонами смерти, которые несут мор и болезни людям. Второй — огромный и чрезмерно жирный — Молох. Черные доспехи плотно обтягивали его тело и, казалось, лопнут в один момент. его демоны были самыми мерзкими во всем аду, и славились тем, что ели все подряд без разбору. Асмодей — в доспехах, ближе к медному оттенку, его глаза пылали алым светом. В его владениях были самые яростные демоны – лучшие воины. Они всегда бросались в бой на врага и сражались до последнего вздоха.