– Осталось несколько минут! – Чей-то грозный шепот справа.

"Я попала на какое-то событие?" – Подумала Хель. – "Здорово…"

И действительно. Буквально через пару минут заиграла красивая музыка: протяжная мелодия, под которую хотелось взлететь как можно выше, бежать как можно быстрее, прыгать как можно дальше… и молиться как можно громче.

Ворота замка открылись и оттуда выехали всадники в золотой броне. Паладины… Возглавляла всю эту процессию женщина. В золоте. В одной руке она держала флаг с солнцем, а в другой – горящий меч. Хель узнала её. Сердце начало болеть.

– Сегодня, в день Явления Лика, мы приносим свои сердца и молитвы нашей великой Богине Свет! Мы отдаем ей свою плоть и кровь, свою душу, свое естество, а она дарит нам свою любовь! Мы падаем на колени, бичуем себя, просим её о прощении! Ведь только она может спасти нас от великой тьмы, что окружает нас! Эти демоно-поклонники, еретики, эти… чужаки! Они корень всех бед, что напали на нас! Они приходят из других мест, столь скверных, столь прогнивших, что даже упоминать их нельзя, приходят к нам, в Великую столицу Хайграунд, и оскверняют эти стены! Попрошайничают, воруют, убивают, лгут! Мы терпим их, но терпение наше не безгранично. Мы умоляем их, но тщетны наши просьбы, ибо они слепы и глухи. Но к счастью, не все чужаки столь скверны, столь слепы и жестоки! Нет, нет и нет! Те же, кто проливает свою кровь ради Великой Свет, достоин прощения! Они осознали свою извращенную сущность, поняли низменность своих желаний, свою дикость! Они пришли в наши храмы и окропили себя святою водой! Они склонили головы и прочитали наши молитвы. И сегодня они пришли сюда, к нам, дабы предстать пред ликом Богини! Да принесем же мы дары нашей Богине! Да воздадим ей свои молитвы и души! El ta deu! – с последними словами все паладины слезли с коней и опустились на колени, достали небольшие ножи и порезали себе ладони. И в следующий миг случилось странное. Все люди, что собрались на площади, упали на колени и начали бормотать бессвязный бред. Солнце начало светить ещё ярче, ослепляя и обжигая. И только Хель и ещё пара человек не упали на колени, а продолжили стоять. Женщина-паладин посмотрела Хель прямо в глаза и безумно улыбнулась:

– Грешники сами пришли на суд Божий.

Девушку схватили за руки.

Сопротивляться было бесполезно: все тело так ослабло, что она с трудом стояла на ногах. О способностях можно было и вовсе забыть. Не было и шанса, что эта женщина не узнала её. Хель глянула на остальных, кто стоял на ногах – их тоже схватили.

Затем ей надели мешок на голову и куда-то потащили. Несколько ударов по спине и коленям, чувство полета и глухой удар об камень. Звук закрывшихся дверей, долгая тряска, звук открывающихся дверей, опять её куда-то волокут и наконец-то снимают мешок с головы.

Они оказались в большом просторном зале. На потолке фрески с изображением молодой, красивой девушки, c кожей желтого цвета, которая излучает свет вокруг себя. "Видимо, это и есть их Богиня", – промелькнула мысль у Хель. Стены все в картинах, изображающих разнообразие мук и пыток. Причем, все кого пытают, показаны с черной кожей, а те, кто пытает – с обычной.

"Изгнание демонов Тьмы из сосуда плоти" – подпись у одной из самых отвратительных картин, где бедолагу лишили головы и сожгли тело.

– Душа находится в голове, в то время как демоны захватывают тело. Только так можно спасти душу грешника, когда остальное не помогло, – огромный мужчина в золотой рясе проследил за взглядом Хель, – такая молодая, а уже пала жертвой скверны… ничего, дитя моё, мы спасем твою душу.

Он схватил её за подбородок и подтянул к себе. Оказавшись впритык к её лицу он широко улыбнулся и прошептал:

– Не бойся, дитя, Свет с тобой.

Её раздели наголо. Осматривая содержимое рюкзака, жрецы очень удивились найденным там кинжалам, на что главный из них сказал: "Видите, эта чужая так и жаждет убить всех нас!", вместе с одеждой запихнули всё обратно и куда-то унесли. Вид шрамов на теле не произвел особого впечатления, разве что жрец, который раздевал её, недовольно сморщился. А затем девушку отвели в камеру и закрыли решетку на несколько замков. Кроме неё, в камере лежал худощавый мужчина в набедренной повязке. Хель же такой роскоши не досталось. Как смогла она прикрылась тряпкой, которая лежала на полу и села в дальнем углу. Мужчина спал.

"Замечательно… Великолепно… Тьма их раздери! И что мне теперь делать?! Сижу в камере, неизвестно где, ожидая пыток или что они там уготовили мне… Ещё и голая, рядом с каким-то мужиком…" – слезы потекли по щекам. Она забилась в угол. Вскоре послышались её тихие всхлипы, а затем Хель уснула.

Неизвестно, сколько часов прошло, день сейчас или ночь. В камере не было и намека на окно или какой-либо свет вообще, кроме свечи на стене в коридоре. Мужчина закряхтел и пошевелил рукой: он проснулся. Медленно встав, он подошел к противоположному от Хель углу и помочился там. А затем его взгляд упал на спящую девушку в углу. Спящую и голую. Он был недалекого ума и в его голову пришла мысль, столь замечательная, как он решил: почему бы не изнасиловать её? Такой шанс бывает раз в жизни.

Подойдя к ней, мужик скинул с себя повязку, и потянул девушку к себе. Хоть он и был слаб и голоден, но что такая хрупкая девушка могла сделать против него? К сожалению для него, кое-что могла. Не успел он раздвинуть ей ноги, как получил удар в грудь. Не очень сильный, Хель не хотела убивать его, чтобы не снискать ещё больших проблем. Но так или иначе, удар был достаточно сильным, чтобы сломать несколько рёбер. Он крякнул и упал на пол. И тут же послышался шум за решеткой: там стояли жрецы. Среди них был и тот здоровяк в рясе.

– Видишь, дитя, как низко пал твой род? Даже в такой ситуации все на что его хватило – это предаться похоти! Ваши низменные желания оскорбляют человеческий род! Вы темное пятно на лице чистоты… Скоро ты поймешь, – закончив говорить, он ушел. Хель вывели из камеры и потащили прочь.

Её отвели в просторное помещение. Здесь уже было намного больше людей, все они были в тряпках и повязках, все худые и бледные.

"Сколько же они тут сидят?" – она рассматривала окружающих. От некоторых остались лишь кожа да кости.

Опять сев в углу, Хель попыталась нырнуть в тень, но бесполезно. Ничего не получалось. Засыпая, забываясь и иногда плача, она провела в кромешной темноте очень долгое время. Здесь не было часов, так же никаких окон. Может быть прошло уже несколько дней? Благодаря своему проклятию, она не страдала от голода или жажды. Чего не скажешь об остальных. Часто полную тишину во мраке прерывал чей-нибудь стон или мольба. Люди умирали от голода. И вот, случилось неожиданное. Открылась дверь и в помещение зашли несколько жрецов. В руках у них были разные мешки. У кого-то чистые и красивые, у других страшные и грязные. Они поставили мешки на пол и вышли, оставив в комнате еще несколько свечей. Наконец, одна женщина решилась глянуть на содержимое мешка: там была еда. Невероятно дорогие блюда: мясо, рыба, сыры. Все это нашлось в чистых мешках.

Люди принялись открывать все мешки, но в грязных нашли только черствый хлеб и гнилые овощи.

Все жадно набросились на роскошную еду. Все, кроме двоих. Хель с недоверием посмотрела на все эти угощения и лишь скривилась. А другая девушка не смогла добраться до еды – её избили и оттолкнули. Так что все что ей досталось – хлеб и гнилой банан.

Вскоре мешки начали пустеть. Слишком много голодных ртов на такое количество пищи. Началась драка. Сперва народ просто отпихивал от мешков других, но затем это переросло в потасовку. Пролилась кровь. Многие были убиты. Выжившие с безумным взглядом вырывали из рук павших еду и тут же поглощали. При этом никто из них так и не взглянул на мешки с плохой едой.