Выходите, донья Фенелла, я уже понял, что вы стоите за портьерой… Ты же знаешь, кум Адрон, что прогрессоры ни шагу не сделают, если их работа не будет оплачена? Так? А деньги им выдавали люди Кальвера, причем у них там, как это называется, вертикаль власти, как и у нас, впрочем. То есть, пока у убитого Кальвера не появится законный преемник, никто прогрессорам денег не даст. Более того, мне передали, что, скорее всего, как его там, монополия компании Кальвера на добычу у нас золота развалится. Несколько месяцев будет идти дележ наследства, потом наследники будут расследовать убийство, разберутся со временем, попробуют отомстить. Причем, если мои люди в случае моей смерти будут довольно долго работать не получая жалования, ради чести служить королевской семье, то у пришельцев никто без денег и пальцем не пошевелит. Одним словом, у нас есть несколько месяцев, пока прогрессоры ослаблены, а Борифату не до нас. Пришел, наконец, момент, отыграть позиции решительной атакой. Я его так ждал, это время. Но вот только… — и уверенный голос короля дрогнул. Боэланд резко замолчал.

Шут медленно подошел к своему повелителю, встал на колени и прижался к ноге Боэланда.

— Кум Адрон, а тебя не удивляет, — вновь заговорил король с горечью, — что люди де Грамейры позволили прогрессорам убить… моего ребенка. Ведь де Грамейра отлично понимает, как драгоценен каждый зачатый во дворце ребенок. Тем более, был зачат будущий наследник страны. Почему стал возможен хоть какой-то просчет? Я понимаю, его люди не смогли бы отличить выкидыш от действия абортивного препарата, — Боэланд судорожно вцепился пальцами в плечи прижавшегося к его ногам шута, но продолжал говорить, не повышая голос, — но та ведьма все же не дала бы такой яд… Марике, не добившись предварительно ее согласия. Как охрана могла не заметить процесс уговоров?

Шут поднял голову и встретился взглядом с замершей сбоку от кресла короля Фенеллой. В глазах горбатого человечка стояли слезы. И девушка поняла, что Адрон, так же как и она сама, допускает, что Марику прогрессоры могли соблазнить и раньше. И та скрыла бы перемену планов от короля Остарии. Марика ведь действительно талантливая актриса… Но шут, понимая это, не скажет ничего королю. И она тоже должна сейчас промолчать.

— И я не мог вмешаться и забрать Марику из лечебницы, — помолчав, снова с болью продолжил говорить Боэланд. — Объявленная угроза выкидыша связала мне руки. Пришлось ждать. Ждать все эти часы. И наконец… — и он снова вцепился в плечи шута.

— Кум Элан, а что в письме? Ты читал? Это действительно почерк Марики?

— Да. И Риче бы не стала подделывать почерк. Как не стала бы обманывать Марику. Не тот у нее характер. Она торжествует именно потому, что моя любимая предала меня добровольно.

— И что в письме?

— Все тоже, что сказала Риче. Такой пафос…

Король снова замолчал. Потом сказал с нехорошей задумчивостью.

— И все же. Что-то не так с охраной де Грамейры. Он, естественно, в ближайшее время явится ко мне с отчетом, но… Знаешь что, кум Адрон, займись-ка этим делом. Как можно тише и осторожнее выясни, что произошло в лечебнице.

Шут резко вскочил на ноги и исполнил манерный поклон с подметанием невидимой шляпой пола.

Король повернулся и посмотрел на Фенеллу. На его лице лежала печать отрешенного спокойствия.

— Донья Фенелла, — сказал он, — мы с вами давно не играли «в фигурки» Составьте мне компанию.

Боэланд с трудом выбрался из кресла, выпрямился, вскинул голову и направился к столику с разложенной доской для игры «в фигурки». Фенелле ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

— Скажите мне, донья Фенелла, — отрешенным голосом поинтересовался его величество через несколько ходов, когда понял, как именно будет строить свою партию противница, и расслабился. — Что вы знаете о положении церкви в нашей стране?

— Церковь в нашей стране объявлена вне закона в начале предыдущего царствования, — недоумевая из-за выбора темы, ответила Фенелла. — Служители церкви либо физически уничтожены, либо выехали за пределы Остарии. Храмы закрыты, но разрушить большинство из них местные жители не дали, отчасти потому, что здания находятся на содержании магистратов городов.

— Церковь объявлена вне закона по требованию прогрессоров, — с прорвавшейся сквозь деланное бесстрастие злостью уточнил Боэланд. — Пришельцы ненавидят попов даже сильнее, чем они ненавидят грязь, крыс и вшей в своих домах. Называют их «серостью» и ненавидят. Как же страстно они их ненавидят… Я не знаком ни с кем из этих «серых» служителей, — криво усмехнулся король, — их уничтожили, когда я был ребенком, но ведь враги моих врагов — мои почти что друзья, не так ли? Я просто обязан, будучи правителем страны, наладить с ними связь…

Фенелла промолчала, какое-то время они играли молча.

— Вы когда-нибудь были в Сендиоле? — спросил король, поднимая мрачный взгляд на девушку.

— Нет, зачем бы мне?

— Жаль, дорогая донья Фенелла, что вы там никогда не были, потому что на днях вам придется в этот город поехать. Верхом на коне, в сопровождении дона Альвеса, вашей дуэньи и пажей, раз иначе вы не можете.

Безгласие жаркого летнего полдня царило над горной тропой, молчали даже цикады. Не шелестели листья раскидистых сикомор, даривших тень путникам на священном пути в Сендиол. Торжественная тишина призывала к молчанию. И только цокот копыт выбивался из общей картины. Обученный конь Фенеллы, не сбиваясь, следовал за конем дона Альвеса. Два оруженосца рысили в арьергарде отряда.

В этом путешествии действительно не было бы необходимости, если бы Фенелла хотя бы раз в жизни посетила Сендиол. Но ни она, ни ее мать ни разу не путешествовали в этот священный для жителей Остарии город.

— А зачем бы? — с удивлением спросила короля волшебница во время их игры в фигурки. — Сендиол оставлен жителями.

— Как бы не так! — хмуро ответил Боэланд. — Жители там есть. В городе живет и служит знаменитый епископ Леонтий. Сложность в том, что он исцелил сына у владельца той земли, и благодарный дон держит теперь кордон из своих слуг в начале пути в Сендиол. Никого постороннего его люди на священную тропу не пропускают. Королевским слугам, естественно, отказать в проезде никто не может, но стоит только развернуть королевское знамя, как соглядатаи тут же доносят о нежеланных посетителях в город. Поэтому к моменту появления моих людей жители города прячутся в горных убежищах, и Сендиол выглядит как пустой, оставленный жителями город, — король помолчал, вздохнул и поставил обратно фигурку, которой собрался было ходить. Разговор был слишком важным, чтобы совмещать его с игрой.

— Понимаете ли, донья Фенелла, мне нужен хотя бы один союзник в борьбе с прогрессорами. Чтобы остановить Карласс и его союзников от нападения на Остарию в конце лета, мне нужна поддержка церкви. Я согласен снова дать власть церкви, пообещать восстановление всего, что разрушил мой отец по требованию прогрессоров, но с условием. С единственным условием, чтобы Остарийским архиепископом стал именно Леонтий. Вопрос в том, как бы мне довести свое изволение до сведения скрывающегося от королевской власти епископа.

Горная тропа сделала резкий поворот, и в вышине стали видны полураскрытые ворота и высокие колокольни священного города. Коней и оруженосцев для их охраны пришлось оставить у ворот; в Сендиол полагалось входить пешими.

— Надо же, какие они быстрые, — с досадой сказал дон Альвес.

Город выглядел пустым и заброшенным. По вымощенным двуцветной галькой улицам, казалось, десятилетиями никто не ходил. Не горел огонь в очагах незапертых пустых домов, светильники были погашены, никаких следов жизни.

— Возможно, город и вправду покинут жителями? — тихо спросила Фенелла, разглядывая полуразрушенную каменную оградку, увитую цветущим пурпурными цветами вьюнком.

— Не хотелось бы верить, — мрачно ответил де Карседа. — Его величеству нужен епископ Леонтий, который все же остариец. Следовательно, не захочет видеть иноземных захватчиков в своей стране… Пройдемся по городу до центрального собора, донья Фенелла. С вашими способностями мы сможем застать жителей города врасплох. Завтра у них как раз церковный праздник. Нужно только как-то выяснить, в котором часу начинается служба в соборе.