Она закусила губу, сдерживая рыдания. Я положила руку ей на локоть.

- Прочитай дневник потом, когда станет легче. И не думай о том, что не успела сказать. Она все прекрасно понимала.

Соня, щурясь, посмотрела на меня, оглядела мое лицо, будто что-то искала.

- Как ты... Как ты все это пережила?

- А я не переживала, - тихо ответила я, чувствуя, что тоже плачу. - Часть меня там и осталась. С ними. И теперь пусто. Пусто и...

Соня не дала мне договорить - бросилась мне на шею, и мы, вцепившись друг в друга, дали волю слезам.

А через два дня, без лишних слов и эмоций, мы проводили Михаила и Андрея, и, собрав вещи, разъехались по своим углам.

Огромный дом княгини остался пустым.

Я решила пожить у Алины. Свою квартиру я сдавала и платить неустойку по договору, расторгнутому раньше времени, мне не хотелось. Такое случалось и раньше, в промежутке времени, пока я искала пациента. Но сейчас дома у подруги, всегда радовавшейся моему обществу, мне было неуютно. Алина вроде бы была не против моего приезда, но какое-то напряжение висело в воздухе. Не привыкшая ходить вокруг да около, на второй день своего пребывания на чужой территории, я в лоб спросила:

- Алина, в чем дело?

Подруга отвела глаза.

- Все нормально... Не обращай внимания, - помолчала, закусив губу и, наконец, с долгим вздохом ответила. - У меня появился мужчина. И, кажется, все серьезно.

Такое от подруги я слышала второй раз за всю историю нашей дружбы. Серьезно в ее понимании - это надолго, крепко и, возможно, с последствиями в виде совместного проживания и даже брака. О "серьезно" Алина никому не рассказывала, даже мне, пропадала надолго, наслаждаясь своими крыльями. Вот и теперь мир для нее перевернулся. Алина улыбнулась мне счастливо, но, спохватившись, снова отвела взгляд.

- Раньше мы встречались у меня... Вот и вся проблема.

- А почему ты сразу не сказала? У меня, вообще-то, есть квартира. И я тебе мешать не хочу. Совсем.

- Да ты и не помешаешь. Комнат ведь две.

Мы обе знали, что помешаю. Тем более Алина никогда не встречалась с простыми людьми.

Мы попили чай, а утром я, сказав, что мне, правда, так будет удобнее, отправилась на съемную квартиру, предварительно заехав на свою и расторгнув договор. У нынешних жильцов было две недели, чтобы подыскать себе новое помещение. Конечно, они не скрывали недовольства, но что тут можно было поделать. Неустойку я перевела сразу. За эту неделю я записалась на занятия по английскому и фитнес. Рисовать пока не бралась - не было настроения, да и опасалась испачкать казеное имущество.

С Мишей мы созванивались каждый день. Он рассказывал про тренировки, я слушала, мало что понимая, и иногда говорила о своих делах, которых, впрочем, почти не имелось. Мы болтали о погоде, о политике, о людях. Со временем была беда - часовые пояса здорово сказывались на тональности беседы. И хотя я фактически не уставала, Миша был измотан. Поэтому говорили мы ночью по Москве.

Так продолжалось две недели. А потом все посыпалось.

Из-за фактического безделия и поздних разговоров, меня начала мучить бессоница. Сначала я читала ночью, потом делала задания по английскому, потом решила смотреть сериалы. Сколько я ни придумывала себе занятий, у меня появилась прорва свободного времени. И его заполняли воспоминания, сводимые к одному итогу. Я снова и снова приходила к мысли, что меня окружают трагедии, и чем дальше от меня человек, тем лучше для него.

Чушь, но с тоски верилось.

А потом Михаил стал звонить все реже и реже. Просто один раз он спросил:

- Мне приехать за тобой?

- Нет, - резко и категорично ответила я. - Пока не могу...

Он помолчал, явно не понимая, почему я вдруг сорвалась, как-то стушевался и быстро закончил разговор. С тех пор он стал пропадать - на день, два. Если звонила я - иногда шепотом отвечал, что занят, и перезвонит сам. Бывало, забывал. Говорил, что весь в подготовке к новому бою. А мне советовал по ночам спать.

А я не спала. Я впадала в какое-то оцепенение. Если и засыпала, мне снилась больница, бабушка и собственная беспомощность после комы. Во сне я снова не могла внятно говорить. А ещё  меня не слушались руки и ноги. Просыпалась я с дикой головной болью и несообразным ситуации ощущением тревоги. Английский шел туго, как я ни старалась. Попросила Мишу поговорить со мной на его втором языке, а он зашпарил так, что я не поняла ни слова и окончательно расстроилась.

- Не переживай, - успокаивал меня Миша. - Здесь ты быстро всему научишься. Я знаю прекрасных репетиторов. Пока я буду заниматься, ты будешь учиться.

Не знаю почему, но мне не нравился такой расклад. Завязнув в пустоте за пару недель безделья, я всерьёз начала опасаться, что и  в США столкнусь с подобной проблемой. Миша будет всегда на виду. Смогу ли я везде следовать за ним? На вечеринки, мероприятия, фуршеты, презентации, бои?

Я каждый вечер пролистывала его бешено яркий инстаграм, который регулярно, стараниями Андрея, пополнялся новыми фото, и задавалась одним и тем же вопросом: как я найду место в мире Архангела, не зная ни его языка, ни его правил, неперенося бокс от слова совсем? Если бы я ехала с Маргаритой Васильевной, я бы ничего не боялась. Я бы и там была нужна и всегда занята.

А теперь что?

Пару раз мы ходили с Алиной в бар. Подруга чувствовала, что со мной что-то не так, но я отнекивалась, а у нас не принято было лезть друг другу в душу.

- Вера, ты на себя не похожа, - в итоге заметила Алина, и я понимала, что она права. Оставив работу, я потеряла опору, причину и себя.

Единственной моей ошибкой было то, что не уехала с Мишей сразу, не раздумывая. Теперь поездка в США вообще казалась мне неосуществимой. Я готова была ждать Мишу здесь месяцами, но жить своей жизнью и по своим правилам. Я никак не могла сказать ему об этом. Не по телефону точно. Он бы обиделся, а я не хотела этого. Ведь не Миша был виноват в моей трусости, а я. Только я, не имеющая ни сил, ни ума, чтобы изменить свою жизнь, сделать её ярче и лучше. Заполнить пустоту, а не свято хранить её, путая с памятью об ушедших любимых.

Возможно, с течением времени я бы пережила, переборола себя ради Миши, по которому скучала ужасно, но один случай окончательно выбил почву у меня из-под ног.

Прошло около месяца, как Михаил уехал. Последние пару дней мы не созванивались вообще. Миша говорил, что будет занят и что обязательно напишет или звякнет чуть позже. Я пыталась рисовать - ничего не получалось, только изводила бумагу. В итоге вышвырнула все эскизы в ведро и, по дороге взяла со стола мобильный. Двое суток абсолютной тишины казались для меня перебором - голос Миши, его спокойствие и уверенность были необходимы мне сейчас. Однако трубку Михаил не взял. Вздохнув, я отложила телефон, но почти сразу схватила вновь. Вопреки слову, которая дала себе - не заглядывать в инстаграмм Белоозерова, дабы не забивать голову всякой ерундой - полезла именно туда.

И получила, что хотела.

На первом фото Миша обнимал за талию некую шикарную блондинку - стройную, естественную, идеальную. Я нахмурилась и, щелкнув по тегу, нашла страницу незнакомки.

И стоило мне открыть её инстаграм, как внутри меня будто что-то оборвалось.

С первой фотографии в ленте на меня искоса смотрел Миша, целуя в губы хозяйку странички, имя которой я даже не хотела знать. Я прокрутила ленту дальше - все загруженные за сегодня снимки были с некой вечеринки, где белокурая красавица с идеальными чертами лица и точеной фигурой всюду следовала за Мишей. Обнимала его, что-то крича, цеплялась за его плечи, улыбаясь во весь рот. А Миша... Миша был не против. Ему тоже было весело.

Подписи имелись. По-английски, конечно, но я примерно поняла о чем шла речь. "Когда ты и твой золотой клиент не просто коллеги, а ещё и... друзья???"

И тьма целующихся смайликов в конце.