- Плод моего воображения, - повторила на автомате, уже не вдумываясь.

- Ты здесь и сейчас. В безопасности.

- Я здесь и сейчас, - я таяла в его объятьях, как лед в горячем чае - быстро и без остатка. - В безопасности.

Михаил, ложась, притянул меня к себе, а я развернулась и оказалась над ним. Мне хотелось видеть его лицо. Он, расслабившись, закинул одну руку себе за голову, а другой коснулся пряди моих волос.

- Ты со мной, - в его голосе и взгляде было слишком много нежности для одной меня. Я хотела и не знала, как вернуть ему все это сторицей.

- Я с тобой, - повторила я в его губы.

- Вера, - выдохнул он и потянулся ко мне. - Моя Вера...

Мы остались на диване, и поэтому только целовались - до невозможности долго. То осторожно касаясь друг друга, то на грани фола, готовясь перейти черту и снова возвращаясь обратно. Я чувствовала себя старшеклассницей, которая привела домой бойфренда, пока родители ходили по гостям. Пусть и дом был не мой, и родителей уже не вернуть, я все равно проживала эту ночь с ощущением влюбленной юности. И это было восхитительно, тепло и до дрожи нежно.

Это было то, чего я не получила, что не смогла взять от жизни.

Не смогла или не захотела.

Утром я как всегда проснулась рано. Спать под боком Миши было тепло, но неудобно. Я  прикрыла глаза, щекой ощущая дыхание своего мужчины и наслаждаясь его покоем. Да, я любила его и за то, что рядом со мной он был спокоен.

Стоило мне подняться, как Михаил перевернулся на спину и, потянувшись, открыл глаза.

- Ты куда?

- Мне пора вставать, - я улыбнулась.

- Зачем так рано? Темно ещё.

- На пробежку.

Он вскинул голову - лохматый со сна и оттого потерявший из своих тридцати двух целый десяток. Мальчишка.

- А можно мне с тобой?

- Не знаю. Что говорил врач?

Миша нахмурился.

- Я же не спринт побегу.

- Тоже нагрузка.

- А мы осторожно.

Я наклонилась и поцеловала его.

- Значит, пойдем гулять.

Термометр на улице показывал минус один - жара, по сравнению со вчерашним морозом. Мы прошлись по тропинке вдоль домов и быстрым шагом устремились к речке. Миша почти сразу начал ворчать:

- Почему мы идем так медленно? Это же пробежка...

- Слишком холодно для моей дыхалки, - соврала я.

- Значит, надо было взять лыжи.

- Здесь есть лыжи?

- Нет.

Я пожала плечами, и дальше мы шли молча.

- Ты всегда выбираешь эту дорогу? - когда мы поднялись на первый пригорок по пути к речке, Михаил остановился и обернулся. Поселок отсюда был хорошо виден. Дом княгини, строгий, аккуратный, присыпанный снежком, выглядел как идеальный образец загородного коттеджа. Идиллию, конечно, портили руины. Отсюда они походили на огромные, обломанные, черные зубы.

- Мне тут нравится, - я дернула Мишу за руку, указывая на лес, но мой спутник не сводил глаз с селения. - Идем дальше?

- Слушай, - он, явно о чем-то раздумывая, склонил голову и глянул себе под ноги. - Есть у меня к тебе одна просьба...

Я прильнула к его плечу.

- О чем?

Миша посмотрел на меня и рассеянно улыбнулся.

- Какая ты красивая...

- Спасибо. Но что за просьба?

- А, точно, - он снова перевел взгляд на коттедж. - У бабушки есть несколько старых фотографий имения. Потрепанных, дореволюцинных картонок. И я хотел попросить тебя нарисовать картину. Со старым домом.

Михаил вскинул руку и указал на руины.

- Каким он был раньше.

Я так и застыла, открыв рот. Идея была потрясающая, но могла ли я воплотить её в жизнь на своем уровне? Это был вызов, и ответ на него требовал чего-то большего, нежели я могла себе позволить.

- Возьмешься? - Миша посмотрел на меня.

- Я... Я не знаю... Соня любит рисовать руины...

- Зачем руины? Нарисуй, что было до них.

- Но... Это же... Так долго и сложно...

- Боишься?

- Да, - честно призналась я.

- Что разочаруешься или что втянешься?

Да что ты за человек такой? Смотришь в самую душу.

Я отвернулась, не зная, что ответить, а он положил руку мне на плечи и, притянув к себе, обнял.

- Не замерзла?

- Нет.

- У тебя получится. Если не у тебя, то ни у кого.

Мне вдруг захотелось спросить, почему я. Почему именно я, в этой глуши, а не кто-то из его окружения в США? Кто-то, у кого меньше тараканов в голове, кто любит и понимает спорт, которым он живет, кто не боится подняться в небо и сможет спуститься на землю.

Не за мои же фобии он мной заинтересовался?

Я вздохнула и тихо ответила:

- Хорошо, - согласился Михаил и губами тронул мой висок. - Все будет хорошо, Вера.

Я закрыла глаза. Мне до безумия нравилось, как он произносил мое имя - с придыханием, тихо, растягивая "е", как будто звал меня откуда-то издалека, а я слышала эхо через пелену своего кокона и шла навстречу.

Кто бы мог подумать, что все окажется так просто - любовь к мужчине как стремление вспомнить, что я есть, что я существую и могу, умею, хочу, в конце концов, быть счастливой.

- Спасибо, - пряча лицо у него на груди, произнесла я.

- Ещё не за что, Вера... Ещё не за что.

Повседневные хлопоты охладили мой пыл. Я прекрасно помнила, как началось наше знакомство с Мишей, поэтому накрывая стол к завтраку, не без обиды на себя (могла бы и забыть), мечты приземлила и отодвинула на задний план. В моей жизни не было места долгосрочным перспективам, даже договор на сберегательный счет в банке я продлевала каждый год. Можно ли было полагаться на отношения, которым всего пару дней и которые начались с обмана? Вряд ли. Однако я не собиралась искать подвох, что-то требовать, менять и усложнять. В моем арсенале на это не имелось ни времени, ни сноровки.

Миша, не спрашивая, нужна ли мне помощь, принес из кухни поднос с завтраком и ушел за приборами. Я проводила его взглядом, не сдержав улыбку.

- Надеюсь, ты помнишь наш уговор? - услышала я тихий вопрос.

- Да, Маргарита Васильевна. Он не будет ничего знать.

Княгиня кивнула и прошла к столу.

- Он до безобразия точно похож на моего отца, - она постелила на колени салфетку. - Спящий вулкан. Сдержанный с виду, уверенный, надежный  - и вдруг ни с того, ни с сего начинает сметать все на своем пути.

- Ба, причина всегда есть, - в столовую вернулся Михаил. - Я не буйствую без причины.

- Ты буйствуешь, когда тебе нечего делать, - парировала княгиня. - Вспомни, что произошло в тот раз, когда ты восстанавливался после перелома.

Миша рухнул на стул так, что ножки заскрипели по паркету.

- Было дело, - сухо прозвучал ответ.

- Было, - княгиня не сводила глаз с внука. - Надеюсь, этот перерыв обойдется без последствий. Когда соизволишь рассказать мне о нынешней травме?

Я принялась раскладывать омлет. Миша вздохнул и, потянувшись за вилкой, не глядя на бабушку, процедил:

- Когда расскажешь мне, какое обследование собралась проходить.

Маргарита Васильевна цокнула языком.

- Не выдумывай. Дежурная проверка. А что у тебя с глазом?

Я резко вскинула голову и посмотрела на Мишу. Тот, озадаченно уставившись на меня, застыл.

- Боже, какие вы дети! - княгиня усмехнулась и  с победоносным видом расправила плечи, явно довольная произведенным эффектом. - Наша соседка, Аня, жена Антона Бехтерева, спросила вчера, как твои дела и все ли хорошо с глазом. Понятия не имею, откуда она все знает, Антон ведь футболист, но... Что у тебя с глазом, Миша?

- Да ничего! Ушиб.

- Ты врешь. Говори мне правду. Ну?

- Ба...

- Бессовестный.

- Тьфу, - Миша отшвырнул вилку. - Нормально все со мной. Меньше слушай сплетни. Доктор решил перестраховаться, потому что возможно...

Противно заверещал звонок. Кто-то хотел проехать через ворота.

Миша подорвался с такой скоростью, что едва не уронил стул.

- Я открою!

- Кого это принесло? - княгиня проводила внука взглядом и повернулась ко мне. - Так что у него с глазом?