- Хорошо. Там и увидимся. Спокойной ночи.

- Спокойной, - он вздохнул. - Но какая она, к чертям, спокойная, когда ты не под боком.

- Не вздумай приезжать, - предупредила я. - Мало ли что... И тебе надо отдохнуть.

- Понял. Потерплю. Спокойной ночи, солнце.

Я положила трубку и, сев на обувницу, оглядела прихожую. Потом вернулась в гостиную за курткой, надела сапоги и вышла во двор - позвать кота. Обошла все, до забора, кроме руин - там царила такая темень, что зайти внутрь я не рискнула.

- Кис-кис-кис.

Старые камни молчали. Кота во дворе не было.

Вздохнув, я накинула капюшон и, включив на телефоне фонарик, пошла к воротам, решив обойти участок снаружи. Вряд ли Мозес мог далеко удрать. Но и на улице котенок не откликнулся. Возможно, он забрался в соседний двор, но будить соседей в четыре утра я не решилась, поэтому вернулась в дом и уснула в гостиной, на диване, на собственной куртке.

В шесть утра зазвонил будильник.

Голова после короткого сна болела ужасно. Я выпила свою порцию обезболивающего и, наскоро перекусив, решила обойти двор ещё раз. Котенок не вернулся. В дурном настроении я села за руль  Уже на трассе мне позвонил Миша.

- Как спалось?

- Мало, - честно ответила я.

- Это потому что без меня.

- Точно. Я заеду за тобой.

- Идет. Насчет записи позвонил - как просмотрят, сообщат. Кот не объявился?

- Нет.

Миша вздохнул.

- Как все вовремя... Жду тебя.

В городе я застряла в пробке на добрых сорок минут, поэтому, когда подъехала к дому Миши, Белоозеров ждал меня уже на улице. Я выскочила ему навстречу. Дежурный приветственный поцелуй перешел в нечто большее. Я почувствовала вкус кофе на губах Михаила - горьковатый, пряный, бодрящий. Тот, которого мне так не хватило сегодня утром.

- Соскучилась, - довольно прошептал Миша. - Жадничаешь...

- Угу.

Неглядя, не размыкая объятий, сунула в карман его пальто ключи от машины.

Миша отстранился, погладил меня по щеке.

- И устала, - произнес, оглядывая мое лицо.

- Не привыкать. Поехали?

Он кивнул и, отступив к машине, распахнул передо мной дверь.

Андрей и Соня уже ждали нас в холле отделения. Девушка выглядела в край измотанной, все время отводила покрасневшие глаза, будто стыдилась своих слез. Андрей был близко к ней. Очень близко - фактически обнимал и прижимал Соню к себе. Со стороны смотрелось безобидно - но мне виделось, что Андрей умело пользовался ситуацией.

- Привет, - Миша подошел к ним, пожал другу руку, потрепал сестру по плечу. - Не раскисай, теперь все будет хорошо. Идемте в отделение.

Я поравнялась с Соней.

- Ты как?

- Ненавижу себя, - тихо ответила она. - Бабушке было совсем плохо, да?

- Она справится. Ей важно будет узнать, что ты все поняла.

- Наверное... Только сама она вряд ли меня поймет, - и отошла в сторону, опустив голову.

- Сейчас обход, - сообщил нам врач, которого Миша вызвал через медсестру. - После обхода решат, переводить пациентку в стационар или оставить ещё на сутки. Ждите до полудня.

Андрей и Миша ушли обсудить какие-то рабочие дела. Мы с Соней сели на скамейку .

- Извини за мое вчерашнее поведение, - как бы между прочем сказала художница, доставая мобильный. - Здорово ты приструнила Мишу.

"А он - тебя", - подумала я, но только кивнула в ответ.

Парни вернулись быстро и принесли кофе. В неуютном молчании мы провели больше часа. Мимо нас носились врачи и интерны, садились по соседству родственники пациентов - заплаканные и уставшие или повеселевшие и активные. А мы вчетвером просто молчали. Миша положил руку на мое колено и не сводил глаз с дверей реанимации. Андрей пытался завести разговор, но его обычная манера под случай не подходила, поэтому он натыкался на тишину или, понимая, что несет чушь, замолкал сам. Соня искоса посматривала на него, отвлекаясь на пару секунд от телефона, но от этого взгляда Андрей совсем терялся. Мне было жаль его.

И все мы дружно вскочили, когда из отделения на кресле-каталке вывезли Маргариту Васильевну. Княгиня была бледной и поникшей, но, заметив нас, выпрямилась и, вскинув голову, недовольно заметила:

- Надеюсь, вы не просидели тут всю ночь.

- Нет, мы только приехали, - весело ответил Михаил.

- Тогда уберите эти скорбные мины. Погодите выдумывать трагедию.

- Ба, - к бабушке навстречу шагнула Соня. - Мне очень...

- Тебя я видеть не хочу. Уйди с глаз моих. Вера, пойдем, - она протянула мне руку. Я взяла ее холодную, сухонькую ладонь и обернулась. Соня едва сдерживала рыдания.

- Бабушка, прости...

- Ты губишь свою жизнь. Что до моей - ты всего лишь приблизила неизбежное.

Соня всхлипнула и резко отпрянула, налетев спиной на Андрея. Тот нежно придержал ее, а когда она обернулась и тихо заплакала у него на груди, обнял, дав знак Мише, что все под контролем.

- Катите, - скомандовала Маргарита Васильевна санитару. - Вера, как Мозес? Мне без его урчания совсем не спится здесь.

Мы с Мишей переглянулись.

- Все хорошо-о-о, - протянула я. - Кушает и какает.

- Не скучает?

- Немного.

- Хорошо, - она откинулась на спинку каталки и закрыла глаза. - Значит, надо поскорее вернуться домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Маргарита Васильевна сказала, что позже позвонит и озвучит все, что ей нужно, а пока она устала и хочет в отдельную палату. Миша утряс этот вопрос, и нас спровадили. Андрей и Соня давно уехали. Мы остановились у Мишиной машины, чтобы позвонить насчет видеозаписи. Через несколько минут нам прислали видео с крыльца, на котором четко был виден черный комок, улепетывающий из теплого дома мимо наших ног.

Я накрыла глаза ладонью и тихо выругалась.

- Ничего страшного, - попытался успокоить меня Миша. - Он вернется.

- Ты думаешь?

- Уверен. Поставь миску на крыльце, а с охраной я поговорю сам. Скажу, что у нас сбежал черный кот. Если найдут - принесут.

- Ну да... Поеду я в поселок.

Миша снова протянул ключи. Я тут же вспомнила, как въехала в кусты на его машине.

- Нет, спасибо! В этот раз я на такси.

- Уверена?

- Более чем. А ты приедешь?

- После обеда, ближе к вечеру. Постараюсь успеть засветло, чтобы поискать кота вместе с тобой.

Я вздохнула:

- Буду ждать.

Поцелуй на дорожку, и подъехало мое такси.

По совету Миши я выставила миску с едой во двор. Спросила Федора Семеновича, который пришел почистить крышу от снега, не видел ли он котенка. Не видел. И я решила начать серьезные поиски. Рассовала по карманам корм, побродила по руинами, потом вышла на дорожку через заднюю калитку. Обогнула посёлок и оказалась у реки.

- Кис-кис-кис.

Тишина.

- Мозес, Мозес, Мозес.

Я прошла вдоль речки, добралась до поля, оглядев посёлок с холма. Потом вернулась обратно, прошлась по соседям - почти никого не было дома, и тогда я направилась к трассе. Миновала пост охраны, дошла до поворота, потом до остановки. Тут было холодно. Ветер на открытом пространстве дул пронизывающий. Замерзнув и измотавшись, я повернула домой. На душе было паршиво и промозгло, словно ветер и туда успел задуть. Скрестив руки на груди и все ещё озираясь по сторонам, я двинулсь вверх по улице, но выйдя из-за поворота остановилась. От дома княгини мне навстречу шел Олег.

Нахмурившись, я направилась к нему.

- Привет, вишенка, - осклабился он и остановился в метре от меня. - Как делишки?

- Лучше некуда. Ты что тут делаешь?

- Работаю. Обход у меня. Как боксер твой? Хорошо на тебе ездит?

- Да пошел ты, - я отвернулась было, чтобы пройти мимо, но Олег никогда бы не оставил последнее слово за оппонентом.

- Ты что-то потеряла? Случайно не своего кота?

Я резко развернулась.

- Что ты с ним сделал?

Олег закатил глаза.

- Зачем так сразу обвинять? Может, я его на пост принес, накормил, обогрел, причесал.