Он идет наверх, в почти что пустой читальный зал (библиотекарь расставляет книги с тележки, студентка в полосатом свитере печатает на лэптопе, мужчина, похожий на профессора, вообще-то читает роман Донны Тартт), направляется в дальний угол и раскладывает свою добычу по самому просторному из столов.

Методично осматривает каждый том. Ищет улики, по одной пролистывает все страницы, проверяет концовки. Удерживает себя от того, чтобы отклеить штрихкоды, ведь не похоже, чтобы хоть один из них скрывал под собой что-то важное. А потом, что, собственно, скажут ему еще одна пчелка, еще один ключ или меч?

После осмотра семи книг, в которых даже ни один уголок не загнут, Закери прикрывает измученные глаза. Он нуждается в перерыве и, пожалуй, в кофеине тоже. Он достает из портфеля блокнот и пишет записку, в которой, подозревает, может возникнуть нужда: “Буду через 15 минут. Пожалуйста, не возвращайте на полку”.

Закери покидает библиотеку и идет в угловое кафе, где заказывает двойной эспрессо и маффин с лимонной цедрой. Перекусив, возвращается в библиотеку, минуя целую армию крошечных, как герои комикса про Кельвина и Хоббса, снегович-ков, которых по дороге в кафе не заметил.

В читальном зале теперь еще тише, там осталась одна библиотекарша, все еще возится со своей тележкой. Сняв пальто, Закери снова принимается изучать книги. В девятой по счету, это Фитцджеральд, несколько абзацев подчеркнуты карандашом, но ничего такого, просто действительно хорошие строчки. В двух следующих книгах никаких помет нет, и вообще, судя по состоянию корешков, никого они никогда не заинтересовали.

Закери тянется за последней книгой, и рука его хлопает по пустому столу. Он смотрит на стопку книг, подозревая, что обсчитался. Но нет, в стопке одиннадцать штук. Для верности он снова их пересчитывает.

Не сразу он понимает, какая именно книга пропала.

“Век сказаний, или Красота мифологии” Булфлинча. Печальный бог Арес куда-то делся. Закери нагибается, заглядывает под стол, стулья, озирает ближайшие столы и полки. Нет, пропала.

Он идет в другой конец комнаты, где библиотекарша расставляет книги.

– Вы случайно не видели, может быть, кто-то брал книги вон с того стола, пока я был в отлучке? – спрашивает он.

Библиотекарша смотрит, куда он указывает, и трясет головой.

– Нет, – говорит она. – Но я, в общем-то, не смотрела. Кто-то входил, выходил, один-два, не больше.

– Спасибо, – благодарит Закери, возвращается к своему месту и там шлепается на стул.

Некто взял книгу и ушел с ней. Не то чтобы это было так важно. Раз осмотр одиннадцати других ничего ему не дал, какие шансы, что двенадцатая окажется откровением?

А с другой стороны, шансы того, что одна из них испарится, словно ее и не было, тоже были невелики.

Закери выбирает Шерлока Холмса и Фитцджеральда, чтобы взять их домой, а остальные оставляет на столе, пусть их вернут на полки.

– Ничего, – говорит он Елене, проходя мимо справочной стойки.

– Непруха, – отвечает она. – Дам знать, если столкнусь с еще одной тайной.

– Сделай милость. Слушай, а можно узнать, не брал ли кто книгу домой примерно так с час назад?

– Можно, если знаешь название. Я подойду к кафедре книговыдачи и проверю. Ко мне здесь во весь день не подошла ни одна душа. Если вдруг подождут пять минут, ничего страшного.

– Спасибо, – кивает Закери и идет в атриум, а Елена ныряет в дверь, ведущую в проход только для библиотекарей, и возникает за кафедрой книговыдачи раньше, чем Закери успевает туда добрести.

– Что за книга? – спрашивает она, занеся руки над клавиатурой.

– “Век сказаний, или Красота мифологии”, – говорит Закери. – Булфлинч.

– Она в списке, верно? – вспоминает Елена. – Ты что, ее не нашел?

– Нашел, но кто-то ее увел, когда я отлучался, – роняет Закери, утомленный клубящимся вокруг книг подвохом.

– Тут сказано, что у нас есть два экземпляра, и ни один выдан не был, – сообщает Елена, глядя на экран. – Ох нет, второй экземпляр – цифровой. Но все, что разбросано тут по всей библиотеке, должно быть на полках к завтрашнему утру. Если хочешь, я завтра проверю.

– Благодетельница! – вздыхает Закери и протягивает ей две книги и студенческий билет. Почему-то он сомневается, что “Мифология” встанет на полку в ближайшее время. – Спасибо тебе за все, правда.

– Обращайтесь, – отвечает Елена, возвращая ему книги и билет.

– И советую, почитай Хэммета, – прибавляет Закери. – Чандлер классный, но Хэммет лучше. Он на самом деле был детективом.

Елена смеется, и один из библиотекарей шикает на нее. Помахав ей, Закери уходит, посмеиваясь про себя над ситуацией, когда один библиотекарь шикает на другого.

Снаружи снег, все кажется кристально чистым и слишком ярким. Закери направляется в общежитие, ломая голову, куда могла подеваться книга, и ни до чего не додумавшись.

Хорошо, что “Сладостные печали” сейчас с ним, в портфеле.

Кое-что по дороге все-таки приходит ему в голову, и он чувствует себя дураком, что не сделал этого раньше. Войдя к себе, бросает портфель на кровать и сразу идет к компьютеру.

Набирает в поисковике “Сладостные печали”, хотя и без того ясно, что ему выпадет: страница за страницей “Ромео и Джульетта” (“сладка печаль прощального привета”), треки одноименной фольклорной группы и статьи про потребление сахара. Он ищет, где упоминаются пчелы, ключи и мечи. Результат – смесь из артуровских легенд про рыцарей Круглого стола и перечень атрибутов видеоигры “Обитель зла” про зомби-вирусы. Он пробует разные комбинации, варьирует так и сяк и находит пчелу и ключ на гербе школы магов, придуманной каким-то писателем. Гадая, случайна эта символика или нет, выписывает название книги и автора.

В “Сладостных печалях” упоминается несколько раз местечко под названием Гавань Беззвездного моря, но поиск на “Беззвездное море” оборачивается выходом на компьютерную игру, которая звучит похоже, но ни при чем, и подсказкой поисковой системы, может, Закери имеет в виду “Бессолнечное море”: то ли опять же игру, которая скоро выйдет, то ли строчку из стихотворения “Кубла Хан” Сэмюэла Тейлора Кольриджа.

Закери тяжко вздыхает. Пробует искать в картинках, пролистывает сотни рисунков скелетов и жителей подземелий, и вдруг – замирает.

Он кликает на изображение, чтобы увеличить его.

Черно-белая фотография, репортажная, не постановочная на вид, может быть, даже вырезанная из более крупного кадра. Женщина в маске смотрит в сторону от камеры, наклонив голову, слушает мужчину, который стоит рядом. Он тоже в маске, на нем смокинг. Вокруг этой пары какие-то неразличимые люди, похоже, снимок сделан на каком-то то ли рауте, то ли приеме.

На шее у женщины три цепочки, одна чуть ниже другой, и на каждой цепочке – подвеска-оберег.

Закери предельно увеличивает изображение.

На верхней цепочке пчелка.

Под ней – ключ.

Под ключом – меч.

Закери кликает по ссылке, чтобы увидеть, откуда поступило изображение, и попадает на сайт объявлений, где кто-то интересуется, нет ли у кого сведений, где можно купить такое ожерелье.

А под ним указана ссылка на источник фотографии.

Закусив губу, Закери кликает на ссылку – и выходит на фотогалерею.

Ежегодный литературный бал-маскарад в отеле “Алгонкин”, 2014 г.

Еще один клик доводит до его сведения, что до маскарада нынешнего года осталось всего три дня.

Есть лес, который не всегда был лесом, и в нем – дверь.

Дверь эта больше не дверь, ну, не вполне. Сооружение, служившее ей опорой, некоторое время назад развалилось, и дверь упала с ним вместе и теперь лежит на земле, а не стоит стоймя, как дверям присуще.

Дерево, из которого была дверь, сгнило. Петли покрылись ржавчиной. Дверную ручку кто-то унес.

Дверь помнит времена, когда она была целой. Когда был дом с крышей, стенами и другими дверьми, а внутри него – люди. Сейчас есть листья, птицы и деревья, но нет людей. Год за годом все нет и нет.